Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6488 ( № 46 2014) Страница 3

Так что считать былое российское доминирование над соседями каким-то особенно зловредным нет никаких оснований. Можно даже отметить, не впадая в идеализм, что русским по складу натуры было свойственно ладить с другими «языками», в том числе и покорёнными. И ведь недаром даже «гоноровые» поляки отметились в российской истории многими славными деяниями и карьерами.

Короче, не любить нашу страну за какую-то особо злонамеренную национальную политику, право же, нет основательных причин. И знаменитое выражение «тюрьма народов» вряд ли справедливо. А что Великобритания, истреблявшая ирландцев? А Германия не онемечивала своих славянских подданных? А республиканская Франция давно ли стала считать подвластных ей африканцев, арабов и аннамитов равноправными «потомками галлов»?

Коснёмся Советского Союза. Понятно, что его коммунистическая экспансия вызывала сильнейшую неприязнь у приверженцев классической демократии, у сторонников безбрежного рынка, у ревнителей сословной либо имущественной иерархии. Хотя заметим, что восстание против власти денег вызывало горячую приверженность у неменьшего количества обитателей Земли.

У российской цивилизации, у российского образа мысли и жизни, очевидно, хватает свойств и черт, вызывающих у соседей изжогу, а то и неподдельную злость. А у других народов нет таких черт? Но почему-то по отношению к нашему отечеству дозволяется высказывать недовольство. Почему же?

А потому прежде всего, что оно большое. Очень большое. И уже в силу этого – особое и неповторимое. Если принять во внимание, что речь идёт не только о физических размерах, но и свойствах натуры и менталитета, о привычках и обычаях, о традициях и склонностях, а также о восприятии окружающего мира. Тоже чрезмерно широком, безграничном, размашистом. Оно-то и вызывает недоумение, недоверие, неприязнь, отторжение, а вслед за ними и пресловутую «нелюбовь».

Между прочим, даже эмоциональная чрезмерность русской культуры напрягает порой просвещённых европейцев. Покойный президент Гавел, уж на что утончённый господин, полагал нравственный императив русских писателей, их духовный максимализм моральной агрессией. Похожего мнения придерживался и Милан Кундера, уподобивший великие русские романы советским танкам.

Не только пресловутая русская широта, знаменитый размах, пополам с безалаберностью, отпугивают корректных иностранцев. Их настораживает тот привкус экзистенциального неблагополучия, надрыва, трагического надлома, который ощутим в российской судьбе. Догадка Достоевского о том, что человеку необходимо столько же несчастья, сколько и счастья, к нашим соотечественникам относится буквально.

Вот этот внутренний неуют, эта неудовлетворённость, это вечное душевное беспокойство, воплотимые то в покорности, то в бунте, претят благовоспитанным иностранцам. Они не любят чрезмерности ни в противостоянии, ни в симпатиях. Европейский филистерский идеал предполагает определённость, налаженность, умеренность и аккуратность как чисто житейских, так и политических проявлений.

Понятно, отчего российская стихийность, спонтанность, сложность производят на рациональных европейцев впечатление неуправляемости, опасной для цивилизованного общества. Отсюда постоянная подозрительность по отношению к нашей стране, назойливое желание внушить ей чувство вины, принудить её к извинениям и вообще к перманентному покаянию. Желание, с поразительной готовностью воспринятое нашей интеллигенцией и взрастившее в ней смердяковский комплекс неполноценности.

Только и слышим: покайся, покайся! За свой размах, за каждое движение сердца, просто за то, что ты живёшь на земле!

Сограждан, удручённых якобы всеобщей мировой неприязнью к нашему отечеству, могу утешить следующим соображением. Добиться вожделенной любви не так уж трудно. Стоит лишь нам превратиться в обитателей «Европы Б», как выражались когда-то, в граждан, маленьких, уютных, провинциально мещанских стран, с соответствующей психологией...

Боюсь, однако, что с такой перспективой не согласится большинство наших соотечественников. Они по опыту знают, что жаркая любовь к нам вспыхнет в благоустроенной Европе, как только её, простите за грубость, клюнет в одно место жареный петух, как уже не раз случалось в истории.

Пока же стоит отучиться не любить самих себя.

Теги: Россия , Европа , США , СМИ

Фотоглас № 46

Фото: ИТАР-ТАСС

Парад музейных ретротроллейбусов, посвящённый 81-й годовщине со дня открытия первой московской троллейбусной линии, прошёл по улицам столицы. Колонна двинулась от Белорусского вокзала и проследовала по Тверской улице, Театральной площади, Кремлёвской набережной…

Закончился маршрут в Филёвском автобусно-троллейбусном парке на улице Дениса Давыдова.

Фото: ИТАР-ТАСС

В центре Белграда открыли памятник русскому царю Николаю Второму. Имя Николая Второго вписано в историю Сербии золотыми буквами, отметил президент страны Томислав Николич. Бронзовый памятник изготовлен по проекту российских скульпторов Андрея Ковальчука и Геннадия Правоторова.

Фото: РИА «Новости»

Заметным событием культурной жизни последнего времени стал показ в Государственном Кремлёвском дворце балета «Великий Гэтсби», поставленного известным хореографом Дуайтом Роденом по мотивам одноимённого романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Главную роль исполнил единственный в мире обладатель четырёх Гран-при ведущих балетных конкурсов Денис Матвиенко. Музыку к двухактной постановке написал Константин Меладзе. Вслед за Россией балет увидят зрители Европы и Америки.

Единство истории и народа

Фото: ИТАР-ТАСС

В Москве в храме Христа Спасителя прошло заседание XVIII Всемирного русского народного собора "Единство истории, единство народа, единство России".

Идеалы и единство

Из выступления Патриарха Московского и всея Руси КИРИЛЛА на XVIII Всемирном русском народном соборе:

- Сегодня нередко слышатся голоса, призывающие принять как некий эталон какой-либо один период нашей истории, одновременно принижая, умаляя и всячески критикуя значение других периодов. Кто-то идеализирует дореволюционное прошлое, не видя в советской эпохе ничего, кроме гонений на Церковь и политических репрессий. Другие утверждают, что именно советский период был нашим золотым веком, за пределами которого – лишь социальное неравенство, коррупция и технологическая отсталость.

Думаю, что мы должны взять из различных исторических периодов всё по-настоящему значимое и ценное. Нам нужен великий синтез высоких духовных идеалов Древней Руси, государственных и культурных достижений Российской империи, социальных императивов солидарности и коллективных усилий для достижения общих целей, определявших жизнь нашего общества большую часть века ХХ, справедливое стремление к осуществлению прав и свобод граждан в постсоветской России.

Платформой для упомянутого синтеза должно стать единство культуры, непрерывно и преемственно развивавшейся на протяжении всей тысячелетней русской истории.

Государство, созданное на базе такого синтеза, в полной мере будет отражать идеалы библейских заповедей, лежащих в основе всех истинных представлений об этике, о должном и не должном. Опираясь на заповеди «не убий», «не укради», «не лги», «не прелюбодействуй», оно сможет решительно подавить организованную преступность, коррупцию, индустрию разврата и растление молодёжи.

Именно такое государство будет способствовать укреплению связи между свободой личности и ответственностью, гражданской самоорганизации народа, построению солидарного общества.

Впитанные русской культурой христианские идеалы светили на всех крутых поворотах нашего исторического пути, как путеводная звезда перед волхвами. Они не дают сбиться с дороги и сегодня.

Чувство общей судьбы

Из выступления  Сергея  НАРЫШКИНА,  председателя Гос думы РФ:

– Главной темой нынешнего форума стало «Единство истории, единство народа, единство России». Именно это единство сейчас под атакой внешних сил, не желающих добра ни нашей стране, ни тем, кто солидарен с нею. Но мы знаем, что у России – поистине великий потенциал сопротивления угрозам и давлению извне. А ещё у всех нас есть чувство общей судьбы, что особенно ярко выразилось в голосовании крымчан и в народной помощи жертвам карательной операции, в сплочении перед лицом так называемых санкций[?]