Александр Анненский - Сто один пост на радио «Эхо Москвы» Страница 3

– Ну куда вы, Гавриил Харитонович, в самом деле… нам не сюда… пойдемте вперед…

– Так, Анатолий Александрович, тут люди… неловко… – Попов как-то замялся.

– Пошли-пошли… – Собчак чуть не с силой подхватил его под локоть. – Товарищи, вы передавайте Юрию Алексеевичу мою благодарность… приветы!., все… спасибо… – он махнул остающимся.

– Гавриил Харитонович… давайте скорее… что вы, право…

Очередь, в которой многие соотечественники тоже узнали хорошо знакомые тогда по телеэкранам лица, молча наблюдала за происходящим. Люди переглядывались.

– Вот и они «перестроились»… – усмехнулся кто-то.

К чему это я все?.. Да вот думаю – когда у нас, в новой России то, что имеем сегодня вокруг, началось, уже мало кто теперь вспомнит…

А вот когда все закончится – предположить можно… Когда кто-нибудь из самого высокого начальства из Госдумы или из Кремля сам встанет в городе в общую предпраздничную очередь у киоска – например, за цветами для жены – и его узнают. Или в Телецентре на Первом канале снимут отсутствовавшие даже при советской власти дополнительные спецпосты охраны на десятом этаже, где в кабинетах обитает начальство, отнюдь не такое уж высокое… Член правительства получит вдруг домой штрафную квитанцию лично на свое имя за неправильно разведенный костер на берегу реки… или еще за что-нибудь, сделанное им не по правилам…чай, тоже, не святой… Официальная бумага о последствиях хамства на трассе придет не в общую закрытую почту гаража особого назначения, а прямо на квартиру прикрепленному персональному водителю, прикрытому бронированной крышей с мигалкой – не как к функции, как к живому человеку…

Абсолютно каждый, независимо от сегодняшних должностей, перед законом станет просто физ. лицом, гражданином с равнозначным для всех набором прав и обязанностей. И ни у кого не будет вызывать взрыв долгого нервного хохота само предположение, что лейтенант ГИБДД в Москве может подойти к лимузину премьера, чтобы наказать за неправильную парковку… Порядок для всех един – или то, что вокруг – признаем – уже называется совсем по-другому…

И так ведь все когда-нибудь обязательно и будет… Ну и что, что не в этой жизни…

19.10.2011 16:59:00 Широко распростираешь, Москва, ты руки свои в дела человеческие… (почти по Ломоносову)

Вчера поздно вечером в университетский немецкий город Вюрцбург, что на северо-западе всем довольной Баварии приехал московский Театр Куклачева… На выступление единственного в мире шоу кошек собралось множество людей из округи – немцев и русских, взрослых и детей… Перед входом в концертный зал на автомобильной стоянке несколько местных активистов стояли с такими плакатами…

По-русски это звучало бы примерно так:

Все полтора часа аудитория завороженно хлопала и искренне восхищалась хвостатыми артистами, с истинно кошачьей грацией идущими по брусьям, взлетающим под потолок на специальных шестах и уютно свешивающимися из красивых домиков-корзинок. В перерыве некоторых артистов вынесли в фойе, чтобы можно было их погладить. Выглядели они сытыми, ухоженными и, в общем, не менее довольными, чем зрители, заплатившие деньги за представление. Мне показалось, что основанная на природных инстинктах демонстрация сообразительности и ловкости, вызывающая искреннее уважение к их обладателям, не может быть наказанием и судьбы этих 25-и путешествующих по миру московских кошек сложились лучше, чем у многих других их бездомных коллег на просторах нашего Отечества. Так что зря немцы протестовали… Или я не прав?

21.10.2011 15:51:00 Как меня Бог миловал…

На этой неделе, сообщили агентства, состоялось захоронение привезенного из Америки праха Елены Боннэр рядом с местом успокоения ее мужа академика Сахарова в Москве на Востряковском кладбище.

Вот и все. Жизненный круг завершен, надолго разлученные временем и пространством, они опять рядом. Два человека, вместе пытавшиеся изменить окружающий мир… Наверное, у многих людей моего поколения, живших в эпоху Андрея Дмитриевича, а потом, и Елены Георгиевны связано с этими именами что-то личное.

Есть такие и воспоминания и у меня; вот несколько сокращенных абзацев из автобиографической книжки «Фанера над Парижем. Эпизоды».

…Ценность самого факта монопольного владения информацией, дающего возможность управления подданными остро осознавалась советской властью всегда. Десятилетиями существовал в СССР так называемый «белый ТАСС» – секретный вестник мировой информации, который распространялся исключительно среди элиты – тех, кому особо доверяли. Стопки отпечатанных на множительной технике листков делились не только тематически – по континентам, странам, проблематике, но и по цвету бумаги – каждый из ответственных чиновников получал тот вариант информации по событию, который был ему положен по занимаемой должности.

От лишь чуть более подробных по сравнению с общедоступными газетными публикациями новостей до скрупулезного анализа реальных, подчас замалчиваемых фактов, о которых страна не должна была даже догадываться, причем с возможными прогнозами аналитиков предстоящих в связи с этим событий. Каждое утро вестники эти доставлялись в идеологические учреждения, редакции, агентства спецсвязью, фельдъегеря же и забирали стопки просмотренных листков на следующий день…

Сразу после окончания сценарного факультета ВГИКа меня пригласили работать в новою только что созданную Главную редакцию телеинформации Агентства печати Новости, теперь давно уже переименованного в Российской информационное агентства (РИА). Однажды меня позвали к шефу. Плотно закрыв две двери предбанника его небольшого, но уютного кабинета, я устроился на стуле сбоку от длинного стола, пытаясь вспомнить свое последнее по времени прегрешение. Но оказалось, что это приглашение, наоборот, свидетельство особого доверия к молодому, с ленцой, но жутко способному редактору. (Как это у английского философа Юма: «…так трудно говорить о себе, не предаваясь тщеславию…»).

Оказывается, только что принято решение дать достойный отпор средствами телевизионного кино отщепенцу Сахарову А. Д., продолжающему свои клеветнические выступления в западной печати. Для чего необходимо создать убедительный телевизионный фильм, раскрывающий истинное положение вещей, опровергающий заявления вышеупомянутого ученого, вставшего на путь прямого подрыва социалистических основ нашего строя.

(Это я уже сегодня от себя от себя; Анатолий Богомолов, человек совсем неглупый; видимо, не считал и меня полным идиотом и дежурными формулировками не пользовался). Короче говоря, нужен хороший сценарий. Разумеется, работа эта крайне ответственная – поэтому, основным автором назначен Владимир Борисович Ломейко, главный редактор главной редакции стран Западной Европы АПН. А мне предстоит всячески ему помогать. Для чего вначале следует съездить на Пушкинскую в основное помещение Агентства и представиться.

Анатолий Васильевич снял трубку и набрал внутренний номер Ломейко, сказал тому что-то хорошее обо мне и уточнил время, когда тот был бы готов меня принять.

Владимир Ломейко оказался человеком весьма демократичным. Я знал о нем только, что он – германист, совсем недавно возглавлявший Бюро АПН в ФРГ и до сих пор часто выступающий с комментариями в западной прессе. Выглядел он классно – безукоризненно сидящий очень дорогой костюм, солидные роговые очки. Он вышел к дверям в приемную перед своим маленьким кабинетом, чтобы встретить меня. По советскому табелю о рангах нас – начинающего редактора и члена Правления АПН – разделяло пространство, равное Большому каньону.

– Привет… Ты извини, совершенно неожиданно меня в ЦК вызывают… Ты вообще в курсе темы… последние заявления Андрея Дмитриевича знаешь?

То, что он назвал Сахарова по имени-отчеству, меня удивило. Тем не менее, отвечать на его вопрос следовало, подумав: было ясно, что единственным доступным мне источником подробной информации по этой теме могло быть тогда только «враждебное» радио, типа «Голоса» или «Свободы». С другой стороны, сказать в этой ситуации «нет» – тоже было бы странным. Я пробормотал что-то неопределенное. Ломейко, похоже, оценил мою скромность.

– Знаешь, давай так… Ты иди пока к нам в Первый отдел – помнишь, на каком этаже? Я позвоню. Они тебе там все подберут… А потом, вместе обсудим…

Я не помнил по той простой причине, что до сих пор никогда там не бывал. За неприметной белой дверью, открывающейся на звонок, оказался небольшой предбанничек с откидывающимся в глухой стене железным окошком. В углу стоял стол. Изучив мое удостоверение, мне выдали под расписку тонкую пачку листков уже упомянутого «белого ТАССа». Это оказались переводы нескольких интервью академика американским журналам. Выносить их – даже в коридор – было, как мне объяснили, нельзя и, примостившись за столом, я, ощущая себя допущенным к страшным государственным секретам, начал читать.