Александр Романов - Грезы о времени (сборник) Страница 3

Поскольку деваться было некуда. Попробуй сбеги куда из Египта, ага… Тебя даже ловить не будут: сам из пустыни обратно приползешь. Если выживешь. В Малой Азии было малость полегче (не зря она Малая!). Но не сильно. В целом же везде совершенно по Станиславу Ежи Лецу: «Допустим, ты пробил головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?»

Некуда было бежать.

И даже не столько некуда, сколько несподручно. Куда ни беги, почти наверняка догонят, бесполезно…

Никто и не бежал особо.

А коли от власти не убежишь, так у человека два выбора: либо с властью воевать, либо покориться. Воевать — это типа восстание рабов за свободу Спартака, все знают, чем кончилось. Не только русский бунт является бессмысленным и беспощадным. Египетский тоже. Да и остальные — погеройствуют в меру, а потом все с начала, то же самое.

Обычное, в общем, дело. Насквозь житейское.

В Греции же оказалось не так.

Правда, не с Греции все началось.

Вообще, неизвестно с кого конкретно — давно это было. В Восточном Средиземноморье изобрели мореплавание.

Его, вообще-то, не обязательно там изобрели. Есть археологические свидетельства и из других мест. Но вот эффект свой дало оно только в единственном месте — в этом самом Восточном Средиземноморье.

Посмотрим на карту.

Вся восточная часть этого Понта (блин, как его по-гречески-то звали?…) представляет собой, что называется, суп с клецками. Очень густой.

Теплое курортное море, нашпигованное по самое не могу тучей мелких островов. Люди освоили эти острова еще в каменном веке. То ли на плотах, то ли вообще вплавь, не суть.

Но район для развития мореплавания — самый благоприятный. Детсадовский бассейн-лягушатник. Не Тихий Океан. И не Карибское море с их ураганами. Плыви в любую сторону — куда-нибудь да попадешь. Ну и плавали.

И все бы было ничего, да у этого странного «лягушатника» обнаружилась одна особенность. Весьма существенная в сравнении с сухопутным образом жизни.

Вождям оказалось НЕВОЗМОЖНО контролировать своих соплеменников.

Невозможно контролировать в той же степени, что на материке. Там, как мы уже отмечали, — далеко не убежишь так просто. Везде государевы люди.

А здесь: добежал — буквально, бегом! — до любого берега острова, сел в рыбачью лодку — и поминай как звали.

И главное, что на суше невозможно в принципе: если ты успел уйти за линию горизонта — шиш тебя кто потом найдет! Разве что случайно. Потому что невозможно представить, куда ты двинул. Да на все четыре стороны!

То есть устроить на островах монархическую идиллию в духе какой-нибудь деспотии оказалось в принципе невозможно. Если бы, к примеру, правитель острова вдруг вздумал объявить своим подданным, что бурундук — птичка, то реакция была бы адекватной — дурак. А вздумай он насаждать сию истину силой, так от него просто начали бы разбегаться. Чего под придурком жить, когда других островов навалом?

Был и еще один нюанс.

Жители Восточного Средиземноморья изобрели морское судно — без него мореплавание было невозможно учредить. Когда конкретно — тоже толком не известно. Но нам это и не важно.

А важно вот что.

Капитан корабля — верховная власть на борту. Отец, мать, брат, царь, бог и воинский начальник в одном флаконе.

То есть то же самое, что и фараон Египта. Разница только в количестве подданных. Да плюс то, что в первом же порту, если команду не устраивает твое правление, все могут слинять на берег и не вернуться. Легко. Тут поневоле думать придется. Головой. Плюс еще кораблем-то править надо по-настоящему, всерьез. А не сидя на троне под опахалом. Море, оно не шутит.

Да и рядовой мореман — это вам не крестьянин. Моряк, по сути своей, это тот самый Марксов пролетарий, «которому нечего терять, кроме своих цепей». Пожалуй, и в самом деле, команды тех первых судов древности были первыми же на Земле РАБОЧИМИ, а не идиотами от деревенской жизни.

Одним словом, «процентное соотношение» слоев населения «народов моря» оказалось сильно отличным от сухопутных. Средний класс у них оказался развит, в отличие от военных царств материка. И не просто развит, а еще и свободен.

Привело же это незначительное, в сущности, отличие к тому, что на островах ни одна из группировок не могла установить свою единоличную диктатуру. Чисто технически. Как невозможно, например, идя по канату, начать двигаться поперек «направления движения».

Лидерам группировок приходилось договариваться. А чтобы гарантировать соблюдение договоренностей, избирали кого-нибудь третьего в качестве судьи и свидетеля. Собственно, к этой последней категории и относились островные вожди, цари и правители. Они обеспечивали договоренность. А если не обеспечивали… См. выше.

Вот так и родилась демократия.

Почему Греция?

Действительно, почему?

Если демократия — изобретение островное?

Как же так вышло, что именно в Греции эта самая демократия утвердилась как система государственных отношений. А не в Египте, не в Месопотамии, не в Китае, не в Индии… Не где-то еще.

Посмотрим еще раз на карту.

Вот греческий полуостров… Или пелопоннесский? Впрочем, не один ли черт…

Мы уже выяснили, что государство с раздробленной территорией имеет меньше возможностей для централизации, чем «цельносухопутное». Египет, Малая Азия, Индия, Китай — это сплошные куски суши, пронизанные транспортными артериями рек. В разных условиях несколько по-разному это сказывается, но везде именно по рекам осуществляется доставка грузов и сообщений. На чем и стоит государство. Называется это транспортно-информационной связностью. Вроде как.

Не знаю, кто этот термин ввел (однозначно не я!). Но он хороню показывает возможности той или иной территории для осуществления контроля над ней. У Египта в этом смысле данный показатель, наверное, можно считать идеальным. В Малой Азии, Индии, Китае явно чего-то не хватает (или, наоборот, что-то лишнее) — там не было такой жесткой и такой устойчивой централизации, как в долине Нила. Скорей всего, этим фактором, понижающим значение транспортно-информационной связности, далее ТИС, является сама территория. В Египте — узкая полоса по обеим сторонам реки. А во всех остальных местах территория расширяется на приличные расстояния. Скорость перемещения соответственно падает, затраты на транспортировку возрастают… Ну, остальное, думаю, понятно.

На островах же, мы уже знаем, — ничего этого нет. Территория махонькая, от берега до берега пройти — не утомишься. Да и что там делать? Основная статья дохода— море. Суша— так, вспомогательная. Елавное, чтоб плавсредство было. Остальное — ерунда.

ТИС здесь такая, что никакому сухопутному государству не снилась.

Правда, стоит уточнить: не снилась ни в каком кошмаре, потому что при таком уровне связности население страны становится подобным газу гелию — сверхлегким и сверхтекучим. Удержать его в рамках границ попросту невозможно.

Да и не нужно, потому что если для сухопутного государства много «трудовых резервов» под контролем — это хорошо (даже если в результате время от времени 90 % населения вымирает от голода и гражданских войн, как в Китае), то для морского государства — это проблема. Людей нужно кормить, их нужно где-то размещать. Недаром экспансия за пределы своей территории у морских народов (и морских цивилизаций) является не предметом военных походов за добычей (хотя может и так выглядеть) или поисков «эликсира бессмертия» (а какие экспедиции за ним снаряжались, с каким размахом!), а просто перманентным фактором жизни. Излишки населения постоянно сбрасываются вовне, искать своей «новой лучшей доли».

А вот теперь посмотрим на Грецию (у нее тогда другое имя было, но это нам сейчас неважно).

Что представляет собой территория данного региона?

Ни рыба ни мясо.

В смысле ни суша, ни море, конечно.

Полуостров выглядит как тряпка, которую долго и небрежно рвали и трепали, — сплошные клочья.

Заливы, проливы, прибрежные острова…

Береговая кромка изрезана так, как редко где на земном шаре. Разве что в Скандинавии. Там тоже заливы непомерной длины — фиорды, но сравнительно узкие. Однозначно проще на лодке переплыть, чем вдоль берега вкруговую переться. И не зря Скандинавия — родина норманнов-викингов, там природой сами условия к тому предназначены, что предпочтительней лодкой пользоваться, чем телегой. Так телеги там, кажется, и не было.

Но в Скандинавии с сушей хуже, чем в Греции. В смысле — лучше. Больше ее там. Скандинавия хоть и полуостров, но вытянутый не в длину, а в ширину. И пешком там из конца в конец совсем ходить неинтересно.

В Греции же не так.

Территория Пелопоннеса как бы квадратна. Что в ширь, что в длинь примерно одинаково. В дополнение к заливам, она разделена еще вдоль и поперек горами, образующими компактные изолированные регионы, по своим условиям (климат, урожайность) вполне приспособленные для самостоятельного прокорма приличного количества населения. Хотя и не запредельного.