Маргарет Кастанеда - Кастанеда, Магическое путешествие с Карлосом Страница 3

И, как учил дон Хуан, справиться с этим врагом до конца невозможно -можно лишь какое-то время удерживать его на расстоянии. Все это Карлос досконально описал в своей первой книге.

Вторая, называвшаяся "Отдельная реальность: продолжение бесед с доном Хуаном", включала новые сведения о старом индейце, его приключениях и методиках. Кроме того, там появился дон Хенаро - супермен из племени масатеков, обожавший выписывать пируэты на краю водопада и парить в нескольких дюймах от пола. Если дон Хуан предпочитал беседы в стиле Сократа, то дон Хенаро - творческую гимнастику. Эта книга была посвящена второй стадии ученичества Карлоса, которая проходила с апреля 1968 по октябрь 1970 года. В конце книги дон Хенаро попытался отучить Карлоса от пристрастия к западной логике и рационализму, продемонстрировав нарушение аристотелевских законов относительно свойств пространства и времени. В одно мгновение он покрыл десять миль - переместился с открытого пространства на отдаленный горный выступ, находившийся в десяти милях от первого места. Это было невероятно!

Читатель вправе подумать, что индейцы манипулировали сознанием Карлоса, тем более что в тех местах нет указательных столбов. С этой точки зрения можно рассматривать и полет самого Карлоса, описанный им в той же книге. Однажды в полдень, под руководством дона Хуана и с помощью маленькой дозы дурмана, Карлос почувствовал, как отрывается от земли и летит над пустыней. Когда он вернулся назад, то первым делом спросил у дона Хуана действительно ли он летал или это были галлюцинации? По мнению индейца, вопрос был абсурдным, ибо в этом и состоит самая суть колдовства. Прежде всего, все зависит от точки зрения. В мире магов полет Карлоса был иным, чем, например, полет вороны, но от этого не менее реальным. Это был полет человека, отведавшего дурмана, а все те произвольные различия, которые проводятся в западном мире, были для шаманов такими же неуместными, как различия между сном и бодрствованием.

В начале своего ученичества Карлос употреблял наркотики, а потому мог объяснить все происходящее именно их воздействием. Однако в конце своей тетралогии о доне Хуане он начал испытывать все эти экстраординарные феномены - огни, цвета, союзники, силы, необъяснимые звуки, - обладая ясным и не замутненным сознанием. Для него стало совершенно очевидно, что индейцы - эти дети пустыни - были не только прародителями сложных первобытных религиозных систем, но и обладали совершенно уникальным взглядом на мир. И этот взгляд был весьма перспективным, имел всемирное значение и мог совершить такую же интеллектуальную революцию в мировоззрении, какую совершили идеи Ницше, Дарвина, Эйнштейна. Внезапно все представления о европейцах как единственных существах, способных к созданию системы рационального мышления, зашатались и рухнули.

В своей третьей книге "Путешествие в Икстлан" Карлос возвращается к своим "полевым" заметкам, которые он сделал во время двух первых лет ученичества. Большую часть этой книги, кроме трех последних глав, представляет собой тот материал, который ранее был исключен, поскольку не имел непосредственного отношения к галлюцинациям. В первые дни ученичества наркотики были самым пленительным средством превращения в первобытного человека знания. Спокойные собеседования, изучение шаманского словаря и целая серия эзотерических уроков пришли позже, когда он уже осознал пределы использования наркотиков. После этого Карлос вновь вернулся к ранним беседам. В "Путешествии в Икстлан" ничего не говорится о психотропных средствах, зато описываются лекции мага, в которых он излагает свои представления о смерти и рассказывает о различных методиках просветления. В конечном счете все объясняется тем, что обычное восприятие мира - всего лишь "описание".

Последние три главы содержат новый материал, представляющий собой рассказ о третьей стадии ученичества, начавшейся в мае 1971 года. Карлос по-прежнему много пишет о доне Хуане и доне Хенаро, уделяя особое внимание изумительной пантомиме последнего и поразительным физиопсихическим фокусам вроде исчезновения, а затем появления машины Карлоса, причем все это происходило посреди пустыни. Чуть позже Карлос встретился с койотом и сумел на время отказаться от своего культурного менталитета, чтобы, фактически, пообщаться с животным. Это оказалось настолько тяжелым делом, что почти граничило с шизофренией. Дон Хенаро предупредил Карлоса об опасности, объяснив, что его путешествие в Икстлан - это всеобъемлющая и пугающая метафора того, что может случиться с душой, не готовой к более глубокому погружению в тайны шаманства.

Когда дон Хенаро был молодым, то выбрал обряд перехода в виде борьбы с союзником. По его словам, он встретил союзника на равнине, но оказался недостаточно силен и был заброшен им в ад, где люди обычно появляются лишь в качестве призраков. Но Хенаро постоянно двигался, направляясь к своему дому в Икстлане и совершая путешествие, которое, как он говорил, никогда нельзя будет довести до конца. Суть этой весьма мистической истории состояла в том, что однажды Карлос обнаружит себя лицом к лицу с союзником и вынужден будет вступить с ним в борьбу. Если он окажется готов к этому - то есть его личная жизнь будет в порядке и сил хватит, то он обнаружит себя живьем в реальном но отдельном - мире магов.

И вот Карлос вновь сидит за пишущей машинкой, пытаясь придать всему этому смысл. Он опускает глаза и прищуривается, причем белки его глаз испещрены красными прожилками от недосыпания, однако единственное, о чем он может думать, - так это о своих проклятых ночных кошмарах. Он уже несколько недель подряд не спал нормальным, освежающим сном. Каждую ночь ему снилась ужасающая сцена того, как он, босой, бредет по предрассветной мексиканской пустыне, ища союзника, с которым ему предстоит сразиться. Если он победит, то заслужит титул брухо, но зато если проиграет...

Однако дело никогда не заходит так далеко. Он наконец встречает союзника, после чего уровень адреналина в крови резко возрастает. Глядя в пустые глазницы союзника и дрожа от возбуждения, Карлос просто стоит на месте, готовый довести схватку до конца. Затем вновь появляется ворона, и по какой-то непонятной причине все словно куда-то исчезает и растворяется. После этого Карлос просыпается и садится на постели, осознавая, что находится у себя дома в Уэствуде. С него градом льет пот, а он думает лишь об одном - когда же этот проклятый кошмар исчезнет?

Но, в конце концов, кому же и нести эту психическую ношу, как не Карлосу Кастанеде? Ведь он - один из немногих европейских рационалистов, который глубоко проник в практику индейской магии. Карлос так долго ее изучал, что она больше не покажется ему ни слишком примитивной, ни слишком гармоничной.

Еще в студенческие годы он прекрасно понимал, что ритуалы мексиканских брухо не возникли вдруг в I960 году. Они были по-настоящему первобытными, насчитывая в своей истории две, а то и три тысячи лет и восходя к культу пейота и грибов у ацтеков и толтеков, шаманов Сибири и Южной Америки. Карлос не просто так наткнулся на эту проблему. Хотя он родился в Перу, но старательно уверял в том, что происходит из Бразилии. И все же свое путешествие Карлос Арана начал не из Бразилии или Аризоны, Соноры или Оахаки, а с площади в Кахамарке, где он впервые узнал о существовании брухо.

Перуанская зима продолжается с июня по ноябрь. В это время над Андами висит разреженный туман. На западном побережье преобладают пейзажи пустынь, похожие на лунные ландшафты, над которыми носится холодный ветер, продувающий до мозга костей. В треугольнике, углами которого являются Трухильо, Кахамарка и Лима, живут индейцы племени кечуа в своих соломенных башмаках и шерстяных сарапе, которыми они спасаются от полночного бриза, дующего со стороны течения Гумбольдта. На западе находятся тропики, непроходимые джунгли и истоки Амазонки.

Салас -маленькая деревушка, расположенная на побережье Тихого океана, имеет репутацию столицы северных курандеро, народных целителей. Неподалеку от Саласа находятся священные глубоководные лагуны, по берегам которых растут волшебные растения северного высокогорья. На высоте двенадцать тысяч футов над уровнем моря, вблизи от южной границы с Эквадором, раскинулись самые знаменитые лагуны Южной Америки, Лас-Хуарингас. Вдоль поросших тростником берегов скользят каноэ, в которых сидят темно-коричневые курандеро и брухо, и кажется, что поток времени уносится вспять, в каменноугольный период. Они всегда носят с собой кожаные сумки, наполненные нюхательным порошком вилка и наркотическими растениями. В этих предгорьях словно бы находится природный супермаркет, наполненный психоделическими товарами: листья коки, священное растение дурман, древесные грибы Psilocybe и аяхуаска, "лоза духов мертвых". Тут и там же торчат изумрудные органные трубы "материнского" кактуса Сан-Педро, - самого сильного психоделического растения фантастического мира Лас-Хуарингас.