Натан Эйдельман - Тайные корреспонденты "Полярной звезды" Страница 30

27 июля 1859 г.

«Письмо ваше, полученное мною сегодня по возвращении в Лондон из Isle of Wight <Остров Уайт>, вместе с вестью, что не принята посылка в 1 фунт 10 sh. из Парижа, сильно огорчило меня, я тотчас поручил спросить в почтамте. Сделайте, пожалуйста, с вашей стороны то же, я готов заплатить все протори, но нельзя ли их упросить отослать сейчас назад или выдать нам. Надобно посылать через книгопродавцев или франкировать, потому что почтовое ведомство берет вдвое (а тут вчетверо) — если не франкировано. Гарсон вас обманул. Но если бы я был предупрежден — я все же взял бы. Если вам не отдадут просто — подайте на бумаге и заметьте, что, как иностранец, вы не знали — или обратитесь с частным письмом к начальнику почтового ведомства.

Если надобно что заплатить, то известите. Вам, может, легко будет переслать с кем-нибудь из путешественников или через книгопродавца Франка (через него же я перешлю и деньги). Искренне благодарный вам А. Герцен.

Попросите в почтовом ведомстве, чтоб они переслали сюда за ту же цену» (XXVI, 284).

29 июля 1859 г.

«Ваша посылка наконец sain и sauf <цела и невредима (франц.).> у меня, благодарю вас очень и очень усердно за все. Большая часть всего будет напечатана. (Исключая Екатерину и Константина Николаевича — первое напечатано, а второе старо.) Ваш рассказ непременно перепечатаем, но скажите, сказать ли, что ценсура не пропустила его? Скоро ли списки, не знаю — у нас нет русских переписчиков.

Портреты с удовольствием пришлю через Франка: Rue Richelieu, № 67. (Через неделю справьтесь.) Я бы вам послал все, что у нас напечатано, но Тимашев так намерзил1, что не доходит ничего по почте. Жму вашу руку. Ал. Герцен» (XXVI, 284–285).

8 сентября 1859 г.

«Все посланное вами, почтеннейший соотечественник, я получил очень исправно. В „Колоколе“, я думаю, нельзя будет „воспевать Николая Павлова сына“ — вы видите, какой положительно современный и резко определенный характер он принимает. Это необходимо для его действительного влияния, — а оно очень сильно. Если вам что нужно из книг, портретов, пишите ко мне, я пришлю с удовольствием. Будьте здоровы. А. Герцен» (XXVI, 291).

Мне очень хотелось узнать: кто это «неустановленное лицо» и «заглянуть» в его посылки.

В комментариях ко всем трем письмам сообщалось, что хранятся они в рукописном отделе Пушкинского дома в Ленинграде, опубликованы же впервые в дополнительном, XXII томе сочинений Герцена под редакцией М. К. Лемке.

Никаких дополнительных сведений мне найти не удалось.

Из текста видно, что корреспондент предлагает Герцену мемуары Екатерины II (в Лондоне уже успели их получить и напечатать), а также нечто разоблачительное о Константине Николаевиче, брате Александра II. По-видимому, и другие присылки, которые так обрадовали Герцена, были такого же типа, т. е. материалы о недавнем былом (конец XVIII — начало XIX в.).

Ничего такого в «Колоколе» осенью 1859 г. и в начале 1860 г. не печаталось, и, очевидно, парижская посылка была употреблена либо в «Историческом сборнике Вольной типографии» (книга I-ая как раз формировалась в конце 1859 г. и вышла в начале 1860 г.), либо в VI-ой «Полярной звезде», подготовка которой летом 1859 г. только начиналась.

Стремясь непременно указать имя корреспондента, я высказал в одной из статей предположение, что им мог быть петербургский журналист Эраст Петрович Перцов, причастный ко многим важным корреспонденциям в «Колоколе» и располагавший, в частности, неопубликованными документами о Екатерине и Константине2.

Весной 1965 г., занимаясь в рукописном отделе Пушкинского дома, я вспомнил о письмах Герцена «неустановленному лицу» и решил посмотреть, среди каких документов они хранятся.

Каково же было мое изумление, когда я узнал, что все три письма находятся в громадном архиве Михаила Ивановича Семевского3. Два соображения явились тотчас:

1. Если письма Герцена находятся в бумагах Семевского, то скорее всего они ему и посланы.

2. У Михаила Ивановича Семевского могли быть материалы и для «Исторических сборников» и для «Полярной звезды»: ведь он был видным историком и позже — с 1870 г. — издавал один из главные русских исторических журналов — «Русскую старину».

Оставалось выяснить, был ли М. И. Семевский в Париже в июне — сентябре 1859 г. Без труда нахожу, что был: 13, 14 и 15 мая 1859 г. «Санкт-Петербургские ведомости», как полагается, сообщили, что за границу отправляется прапорщик Михаил Семевский4. По другим письмам из архива Семевского видно, что в Париже он был как раз с июля по сентябрь 1859 г. и возвратился в Петербург «в понедельник вечером 14 сентября 1859 г.»5.

О Михаиле Ивановиче Семевском сохранилось много материалов и воспоминаний, но большая их часть относится к 70–80-м годам и изображает маститого издателя, историка, тайного советника. Взгляды его выглядят довольно умеренными, хотя в своей «Русской старине», постоянно сражаясь с цензурой, он стремился печатать статьи и документы о декабристах, петрашевцах, даже о Герцене и Огареве (в 80–90-х годах именно в этом журнале увидели свет воспоминания Т. П. Пассек и Н. А. Тучковой-Огаревой).

Однако меня интересовали более ранние годы, когда Михаилу Ивановичу Семевскому, родившемуся в 1837 г., было 20–25 лет.

Сын псковского помещика, М. И. Семевский обучался в Константиновском кадетском корпусе, где испытал большое влияние двух замечательных людей. Одним из них был преподаватель словесности Иринарх Введенский, чье имя хорошо знакомо историкам: кружок Введенского был в конце 40-х годов близок к петрашевцам, в нем часто появлялся молодой Чернышевский. О Введенском юноша Семевский пишет почти с благоговением.

В это же время ближайшим другом Семевского был крупный демократический общественный деятель Г. Е. Благосветлов. Сохранилась (и частично опубликована) дружеская их переписка6.

Выйдя из корпуса, М. И. Семевский уже серьезно занимается историей XVIII в. и начиная с 1858 г. печатает ряд интересных статей7. Исторические занятия сводят Семевского с довольно широким кругом людей, у него образуется вскоре уникальная библиотека, и, конечно, как многие другие, он владеет списками разных запрещенных сочинений.

Один из них («Сборник рукописных прозаических и поэтических произведений. Составлен Михайловановым <Михаилом Ивановичем Семевским>. Москва, 1856») содержит «Письмо к императору Александру II Герцена-Яковлева» (из I-ой книги «Полярной звезды»), песни — «Крымская экспедиция», «Как четвертого числа» (причем автором последнего стихотворения прямо назван Лев Толстой), переписку Гоголя с Белинским и другие материалы8. Другой сборник «Михайлованова»9 содержал запретные стихи Пушкина, известное по IV-ой книге «Полярной звезды» «Описание смерти царевича Алексея Петровича (письмо А. Н. Румянцева к Д. Н. Титову 27 июля 1718 г.)» и другие материалы.

Однако составлением списков нелегальная деятельность Семевского в то время уже не ограничивалась. Он встречается с петрашевцами Ахшарумовым и Плещеевым10, все больше занимает его история декабристов, с которыми он стремится познакомиться.)

Об этих его настроениях свидетельствуют, между прочим, следующие строки из письма М. И. Семевского к декабристу Г. С. Батенькову (октябрь 1862 г.): «Я был и теперь убежден, что письма декабристов должны быть сохранены все, до последней записочки, как святыни для нас и потомства»11.

Естественно, молодого историка притягивала Вольная лондонская типография. Трудно сказать, когда М. И. Семевский сделал первую попытку связаться с Герценом.

В аккуратный, толстый, переплетенный том своих писем за 1855–1860 гг. М. И. Семевский ввел также своего рода реестр — когда и кому отправлены письма и какое по счету отослано отцу, братьям и другим. В этом реестре, где почти все адресаты 130 писем, отправленных с 12 июня 1855 г. по 31 июля 1857 г. названы полным именем, имеется следующая строчка12:

<№№>__<Дата отсылки>__<Кому послано>_____<Куда>

_______________________________________________________

№ 92__ 27 ноября 1856 г. ______А- И- _________в Л.

Возможно (хотя, разумеется, необязательно), что это отметка о первом письме А. И. <Герцену> в Л<ондон>.

Так или иначе, но через полтора года Семевский, очевидно, нашел способ переслать в Лондон очень интересные записки полковника Н. И. Панаева о восстании новгородских военных поселян в 1831 г., Герцен же опубликовал эти записки вместе с примечаниями Семевского в трех номерах «Колокола» (№ 16–18; 1, 15 июня и 1 июля 1858 г.)13.

Как раз в эту пору М. И. Семевского заподозрили в опасном либерализме, и начальство корпуса пыталось уличить молодого репетитора в противоправительственных действиях14. Отправляясь впервые за границу, М. И. Семевский, естественно, мог захватить для Герцена и Огарева разные материалы, которые сумел раздобыть, но еще не сумел напечатать на родине.