Джозеф Уэмбо - По следу крови Страница 31

Член приходского совета Нарборо был не тем человеком, кто мог позволить обижать свою дочь. Разумеется, он настаивал на разводе, но его зять умел приводить убедительные аргументы. Убедительные для Кэрол.

Она согласилась встретиться с ним, а он обещал впредь не делать этого, и когда со всеми объяснениями было покончено, виноватою чувствовала себя только она. Почему она не ходила с ним в паб, когда он просил ее? Разве она не знала, что человеку нужно общение, когда у него не все в порядке? Разве он не был ласков с ней? Разве хоть раз кричал на нее? Не она ли сама повышала на него голос? А эта девушка Лэсли просто подвернулась.

— Один из тех случаев…, — объяснил он Кэрол.

— Конечно, когда любишь кого-то, то винишь во всем только себя. Даже если чувствуешь себя при этом круглой дурой.

— Лэсли была для меня сродни эксгибиционизму. Я получал кайф, потому что мог делать то, чего делать было нельзя. К тому же она была совсем молодая.

Но самой Кэрол весной 1983 года было всего двадцать три.

— Что ты этим хочешь сказать? — набросилась она на Колина. — Что я уже старая?

— Нет, — ответил он в своей спокойной и рассудительной манере. — Но Лэсли была девственницей, а ты нет.

Впервые за все время она услышала от него подобное. Она никогда этого не забудет, но простит ему все. Ее обида растворится в чувстве собственной вины.

— Все образуется, — сказал он, успокаивая ее.

— Нашему ребенку нужны будут и мать, и отец. И если ты не предоставишь мне второй шанс, то сама себе никогда этого не простишь, так ведь?

Еще до родов Кэрол порывалась уехать из Лестера.

— Я хочу, чтобы у нас был сад, — сказала она мужу. — И вообще, ребенку нужна другая обстановка.

Своим подругам она сообщила по секрету, что хочет избавиться от мрачных воспоминаний, связанных с этим домом. И прежде всего от мысли, что Колин проводил здесь время с Лэсли, когда она, уже с большим животом, вынуждена была играть с чужими детьми на детской площадке.

В августе у них родился сын и Колин был растроган до слез, окончательно смывших почти угасшую обиду Кэрол. Она решила перевернуть эту страницу жизни и попытаться все забыть. Конечно, это было не так просто, как в романах, которыми она зачитывалась.

Поскольку ее отец был членом приходского совета Нарборо, семья могла перебраться туда. Тем более что в жилом массиве по Стейшн-роуд продавалось несколько домов. Они съездили посмотреть и выбрали полуобособленный двухэтажный дом в глухом переулке с забавным названием Хейбарн-Клоуз — Сеновальный тупик. Получалось смешно: вилы на сеновале. Кэрол собиралась переехать в Литтлторп в декабре, чтобы провести Рождество уже в деревне. Ей хотелось как можно быстрее начать все заново на новом месте.

Из всех родственников Колина больше всех помогал молодой семье его отец. Этот пожилой человек работал сталеваром, а в свободное время приезжал к ним. Однажды он помог Колину сложить камин.

Кэрол готовила для свекра жаркое. А он всегда говорил:

— Давно я его не ел!

— Похоже, он приезжает, чтобы не быть у себя дома, — говорила Кэрол друзьям. — У моей свекрови золотое сердце, но…

Родители Колина больше, чем родители Кэрол, радовались, когда появился внук.

— Мои родители живут каждый своей жизнью, — рассказывала Кэрол. — А родители Колина всегда жили воспитанием детей. Они готовы все время заботиться о внуке. Правда, люди они не очень общительные, кроме младшего брата Колина. Он привязан ко мне больше, чем к своей сестре. А всех остальных в семье просто игнорирует.

Как бы то ни было, Кэрол вышла замуж за Колина, а не за его семью, так же, как и он женился не на ее семье. Она была рада уже тому, что после рождения ребенка отношения мужа с ее отцом немного улучшились.

Но если у Колина и Кэрол было мало общего с тещей и тестем, свекром и свекровью, то друг с другом их связывало многое. Оба любили бывать на природе и наблюдать за деревенской жизнью. А в окрестностях Нарборо, Литтлторпа и Эндерби так много красивых тропинок!

В конце 1983 года Кэрол записалась на вечерние курсы в Роули-Филдс-Колледж. Колин прохладно отнесся к тому, что она хочет получить образование, но препятствовать не стал. Еще в Лестере Кэрол решила организовать вечеринку для друзей и соседей. Они планировали устроить ее ближе к концу ноября, за месяц до переезда в Литтлторп.

За пять дней до вечеринки, которая должна была состояться в субботу, Колин решил переписать музыку с дисков на кассеты, чтобы она звучала беспрерывно. Он собирался заняться этим в понедельник, пока Кэрол будет на вечерних занятиях, и закончить к ее возвращению.

Чуть раньше семи вечера он повез ее в колледж на их «Форд-Эскорте». Ребенок спал в переносной кроватке на заднем сиденье.

— Встретимся в девять, — сказал он, выпуская ее.

В девять вечера Колин Питчфорк, как и обещал, заехал за женой. Они вернулись домой. Колин сказал, что почти закончил записи. Она всегда беспокоилась, когда оставляла его дома одного. Его глазки как-то странно бегали, и ничего хорошего это не предвещало.

Как приятно сидеть дома в ясный морозный вечер! Ребенку было уютно, но Кэрол почему-то мерзла. Понедельник, 21 ноября 1983 года, оказался самым морозным днем в году.

21. Призрачные дни

Антиобщественная реакция (психопатическая личность).

Вначале «социопат» может показаться неплохим человеком. Однако при более тесном знакомстве становится очевидной его незрелость как личности, поверхностность и устойчивая неспособность достичь благополучия в личной жизни. Это оборачивается настоящим разочарованием для тех, кто чего-то ждет от него, верит в его способности и надеется на лучшее.

Во время беременности Кэрол Колина одолевала хандра, переходящая в приступы чрезмерной жалости к себе. В пекарне он работал с шестнадцати лет и уже устал от однообразия и необходимости каждый день приходить туда к пяти утра. Ему хотелось чего-то нового.

— Может, попробовать писать?

— Для начала прочти пару книг, — ответила Кэрол.

Сама она иногда прочитывала книгу за день, правда, эта книга была из тех, содержание которых забываешь через час, но, во всяком случае, Кэрол читала. Колин же занимался этим только в отпуске и вряд ли прочитывал больше одной книги в год. Газеты и журнал «Ридерз Дайджест» он только просматривал.

— Наверное, я подыщу себе другую работу, — все чаще поговаривал он.

— Ему все время кажется, что все как-то не так, — жаловалась Кэрол. — И работа слишком однообразная. И лучше бы родилась дочь, а не сын. И дом наш слишком маленький. Все время что-то не так.

Она не подозревала, что за этой хандрой скрывалась жажда романтических приключений и риска.

Кэрол, напротив, была вполне довольна своей жизнью в Литтлторпе. Нельзя сказать, чтобы ее отец и муж стали друзьями, но по крайней мере теперь, когда Колин большую часть времени проводил дома, тесть и зять уживались друг с другом.

Колин снисходительно относился к шалостям ребенка, за которым, как и за всеми детьми его возраста, нужен был глаз да глаз. Он никогда не наказывал сынишку и не кричал на него. Кэрол рассказывала подругам, что, как бы ни старалась, не может успокоить ребенка, а Колину достаточно повысить голос всего на полтона, и малыш замолкает. Колин Питчфорк мечтал о дочери, но второй ребенок, родившийся в январе 1986 года, опять оказался мальчиком.

С той весны про убийство Линды Манн на злополучной Блэк-Пэд стали постепенно забывать и жизнь обитателей деревень вошла в привычную колею. Все сошлись во мнении, что, скорее всего, это была трагическая случайность, которая никогда больше не повторится.

Убийцу случайно занесло в Нарборо по дороге в Лондон. Как будто другого места не нашлось!

Когда во время расследования убийства Линды Манн в дом Кэрол и Колина пришел полицейский для сверки некоторых данных, Колин охотно ответил на все вопросы, включая те, что касались его задержания за непристойную демонстрацию интимных частей тела. Больше полиция не наведывалась к ним, и они не говорили между собой о происшествии на Блэк-Пэд. Только однажды.

Поскольку убийцу не нашли, в Лестершире стали поговаривать, что если так пойдет и дальше, то Блэк-Пэд скоро превратится в настоящую свалку трупов. Тогда Колин сказал Кэрол:

— Похоже, это действительно идеальное место для убийств.

На ее вопрос, почему он так считает, последовал ответ:

— Потому что слишком много преступлений до сих пор не раскрыто.

Семнадцатилетняя работница магазина пекарни «Гемпшире» впервые увидела Колина, когда он привез на машине кондитерские изделия. Он показался ей скромным добропорядочным семьянином из тех, кто без ума от своих детей и рассказывает о них, не умолкая. Говорил Колин очень тихо, и, чтобы расслышать его, ей порой приходилось подходить к нему как можно ближе.