Джордж Паттон - Война, какой я ее знал Страница 31

Стало очевидным, что появилась возможность осуществить прорыв на участке, где действовал 12-й корпус. И, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, я решил передать 12-му корпусу 7-ю танковую, вверив Мец на попечение 20-го корпуса с его 83-й, 90-й и 5-й дивизиями. Тем временем 12-й корпус с его 7, 6 и 4-й бронетанковыми, а также с 35-й и 80-й пехотными дивизиями должен был предпринять энергичное наступление на восток к Рейну.

На следующий день нас посетила делегация русских, встречи с которыми я избежал, отбыв на передовую. Однако я отплатил им за их обращение с нашими наблюдателями тем, что дал им карту начальника моей разведки, понять по которой что и где происходит, было просто невозможно. По приезде в 12-й корпус я нашел генерала Эдди в состоянии крайнего возбуждения. Я посоветовал ему пораньше лечь спать, выпив на сон грядущий хорошую порцию виски или бренди, поскольку хотел видеть его в добром здравии для броска на линию Зигфрида.

Надежды переполняли меня, я уже видел себя на переправе через Рейн. Я даже посоветовал Эдди после того, как его колонны прорвут линию Зигфрида, послать вперед танковые части и мотопехоту, чтобы те успели захватить мост в Вормсе. В то время как самому ему с остальными частями надлежало бы расширить пробитую в обороне противника брешь и очистить от противника территорию между реками Саар и Мозель. «Самые лучшие планы людей и мышей идут ко дну»{133}.

На пути к расположениям 12-го корпуса я проезжал через Туль, Панн и Эссе – города, где я жил и воевал двадцать шесть лет тому назад. Многое осталось таким же, каким помнилось мне, однако стена, за которой я находился, управляя действиями атакующих, была теперь не из камня, как тогда, а из цемента. Наверное, здесь просто построили новую. Так или иначе, я совершил путешествие в тот далекий день 12 сентября 1918г.

Французы вновь постарались отгрести под себя свою 2-ю танковую дивизию, но Хэслип – командир корпуса, в который она входила, удачно отразил их попытки.

Потери на 17 сентября:

Третья армия

Убитыми – 3841

Ранеными – 8441

Пропавшими без вести – 4120

Общие – 26402 [117]

Противник

Убитыми – 26000

Ранеными – 73000

Пленными – 87000

Общие – 186000

Материальные потери

Третья армия

Легкие танки – 121

Средние танки – 264

Артиллерийские орудия – 99

Противник

Средние танки – 542

Танки «Пантера» и «Тигр» – 307

Артиллерийские орудия – 1596

Выйдя на связь, Брэдли сообщил, что Монти хочет, чтобы все американские части остановились и чтобы он, Монти, имел возможность нанести «кинжальный удар в сердце Германии силами 21-й группы армий». Брэдли же заметил, что «кинжальный удар» Монти может запросто оказаться ударом «столовым ножом». Становилось совершенно очевидным, что, дабы избегнуть опасных последствий намечающегося решения главного командования, Третья армия должна развивать свои успехи со всей возможной скоростью. Словом, я попросил Брэдли не выходить на связь со мной раньше наступления темноты 19-го числа.

18-го я наградил генерала Леклерка Серебряной звездой, а также вручил ему шесть Серебряных звезд и двадцать пять Бронзовых звезд, чтобы он мог наградить ими отличившихся солдат своей дивизии. Как раз в это время от 106-й кавалерийской бригады Веннарда Уилсона пришло сообщение, что немецкая пехота двумя колоннами наступает на Люневилль от Баккара. Я велел Хэслипу немедленно атаковать противника. Хэслип немедленно бросился раздавать приказы, и, поскольку Уайч оказался на месте, все закрутилось буквально мгновенно.

Затем я отправился в Нанси на встречу с Эдди, которого нашел в бодром расположении духа, занятого раздачей распоряжений. Он отправил штурмовую бригаду «Б» 6-й бронетанковой, которая достигла Туля, к Люневиллю, чтобы остановить немцев. Я пребывал в уверенности, что наступление 12-го корпуса на линию Зигфрида должно продолжаться, несмотря на прорыв в районе Люневилля, и с большим удовлетворением узнал о том, что 12-й и 20-й корпуса вошли в соприкосновение к северу от Понт-а-Муссона. [118]

Изучая новые донесения о состоянии вражеской обороны на линии Зигфрида, рассматривая карты саперов и разведчиков, я еще раз убедился в том, что прежде, руководствуясь картой автомобильных дорог, сделал верные расчеты – правильно выбрал два места как возможные точки для осуществления прорыва.

19-е число не оправдало надежд, не став днем, о котором я мечтал. Противник вынудил 35-ю дивизию оставить высоту к северо-востоку от Нанси и теперь получил возможность простреливать город. 4-я танковая подверглась сильнейшей контратаке немцев, а частям 15-го корпуса не удалось достигнуть Люневилля. Чтобы подбодрить приунывшего Эдди, я напомнил ему слова, которые как-то сказал Грант{134}, и другие слова, принадлежавшие Ли{135}. Первый говорил: «В каждом сражении наступает момент, когда обе стороны считают себя побежденными. Выигрывает тот, кто атакует», а второй, как считается, произнес после Ченслорсвима{136} следующее: «Мне не хватало сил на оборону, поэтому я был вынужден атаковать». Подействовало – Эдди тут же отобрал у немцев высоту.

Затем оба мы с ним направились к Вуду. Мы нашли его у Брюса Кларка, штурмовая бригада которого только что вывела из строя двадцать тан ков противника. После переправы через Мозель ребята Кларка уничтожили семьсот солдат и офицеров противника и тысячу четыреста взяли в плен, а также вывели из строя семьдесят танков и двадцать семь артиллерийских орудий. Я видел, что дивизия сильно растянула свои порядки, однако все же считал, что атака должна продолжаться. Как я полагал, наступательные действия всегда были наиболее правильной тактикой в отношении немцев, поскольку, пока ты атакуешь немца, у него нет времени на то, чтобы сообразить, как бы ударить на тебя.

Находясь 20-го числа в штаб-квартире Брэдли, я видел карту; на нее было нанесено направления наступление, которое мы с Брэдли считали наиболее верным с самого начала. Согласно плану, предполагалось наше быстрое выдвижение вперед силами двух корпусов, [119] третий же должен был двигаться во втором эшелоне в тылу у первых, справа от главного направления наступления: Нанси – Шато – Сален – Сааржмин – Майнц или Вормс и далее к северо-востоку от Франкфурта. Было очевидно, что к Третьей армии следовало придать по меньшей мере две пехотные дивизии, сохранив за ней четыре имеющиеся бронетанковые. Тогда я не сомневался, что перед нами не было других немецких частей, за исключением тех, с которыми мы уже сражались, а затем получил твердое тому подтверждение. Иными словами, у них отсутствовала эшелонированная оборона. Как раз в тот день я окончательно принял решение о нецелесообразности штурма Меца – следовало оставить небольшие силы для того, чтобы, блокировав его, развивать наступление к берегам Рейна.

21 -го числа с наступлением все было в порядке, однако один из моих штабных офицеров, который находился в 6-й группе армий генерала Диверса, слышал, как тот говорил о том, что собирается взять у меня некоторые части. Поэтому я полетел в Париж к генералу Эйзенхауэру, чтобы не допустить этого. Как показали события, поездка моя оказалась совершенно бесполезной, но в тот момент мне представлялось правильным упредить действия Диверса.

На следующий день мы с Кодменом и Стиллером посетили 90-ю дивизию и 358-й пехотный полк, которым командовал подполковник Кристиан Кларк, бывший в 1936-м адъютантом генерала Драма. Потом мы вместе с полковником Полком из 3-й кавалерийской бригады отправились на самый дальний левый край расположений наших частей, где оказались между линией наших войск и немцами. Во время той поездки мы проезжали мимо группы невооруженных и совершенно недисциплинированных французских солдат, главной заботой которых было набить себе животы на американской походной кухне. Я решил, что от таких солдат надо избавляться, и чем скорее, тем лучше.

23 сентября стало самым отвратительным днем за все годы моей службы в армии. Мне позвонил Брэдли, который сказал, что в соответствии с решением высшего руководства мне предстоит отказаться от 6-й бронетанковой дивизии и ввиду недостатка горючего и боеприпасов перейти от наступления к обороне. Генерал Диверс заявил генералу Эйзенхауэру, что 1 октября ему нужен 15-й корпус, снабжение которого он мог бы наладить через Дижон. Как мы с Брэдли и предчувствовали, Диверс своего добился. Когда я в беседе пожаловался генералу Гэю, он спросил: «Чего стоит победа?» желая сказать этим, что и в Марокко, и в Тунисе, и в Сицилии и здесь во Франции, мы побеждали, но плоды наших побед неизменно бездарно растрачивались. Так или иначе, я утешал себя тем, что всегда, когда мне приходилось испытать в жизни сильнейшее разочарование, это шло мне на пользу. Так случилось и теперь, хотя тогда я не знал об этом и сильно переживал. [120]

24-го Гэффи, Мэддокс{137} и я встретились с командирами трех корпусов – Эдди, Хэслипом и Уокером – в Нанси (в штаб-квартире Третьей армии), где договорились о том, что будем продолжать развивать наступление к востоку от реки Мозель. Мы также наметили точки, в которых мы будем действовать «по принципу каши из топора», чтобы, не переставая надеяться на лучшее, быть готовыми перерезать ленточку и устремиться вперед, когда станет можно. Генерал Хэслип очень не хотел покидать Третью армию, а мы и вся Третья армия не хотели его отпускать.