Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6437 ( № 44 2013) Страница 31

Руководитель столичного Департамента ЖКХ и благоустройства Андрей Цыбин рассказал о планах на следующий год: «Мы нашли 13 видовых мест, которые добавятся к «народным паркам». 11 из них обещали благоустроить инвесторы, а два парка оборудуем за счёт бюджета».

Градоначальник поручил Андрею Цыбину высаживать деревья не только в парках и скверах ЦАО, но и во дворах, и вдоль магистралей – как известно, центр озеленён меньше остальных округов столицы.

Е. САМАРИН (пресс-служба мэра и правительства Москвы) Ремонт и восстановление фасада, кровли, барельефов, лепнины, укрепление деструктированных белокаменных элементов храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» – таков перечень работ, проведённых за время реставрации, начавшейся в 2011 году. Из бюджета города на ремонт было выделено 46 млн. рублей, ещё 11 млн. рублей выплатил приход церкви. Программа выделения субсидий из городского бюджета на реставрацию зданий религиозного назначения, являющихся объектами культурного наследия (памятниками архитектуры), действует в Москве с 2012 года. Получателями субсидий являются религиозные организации – пользователи памятников архитектуры, подготовившие проекты реставрации и привлекающие для финансирования работ собственные средства (средства приходов и пожертвования).

Принимая объект, мэр Москвы Сергей Собянин предложил объединить территорию церкви со сквером в Ордынском тупике, который является частью пешеходной зоны «Замоскворечье». Руководитель столичного Департамента культурного наследия Александр Кибовский отметил, что заказчиком работ в данном случае выступило не правительство Москвы, а руководство храма, самостоятельно выбравшее подрядчика и организовавшее контроль его деятельности. Как отметил руководитель реставрационных работ, храм, построенный в 1792 году по проекту архитектора В. Баженова, находился в аварийном состоянии. Многие декоративные элементы памятника приходилось восстанавливать по единственному сохранившемуся образцу. Одна из задач строителей – завершить работы к 65-летию возвращения храма Русской православной церкви.

C кем начал путь я свой далёкий...

Что-то с памятью у отечественного телевидения. Первый канал, который может себе позволить всё, вдруг отмечает 30-летие детского телефильма "Мэри Поппинс" и устраивает исполнительнице заглавной роли Наталье Андрейченко праздник. В студии субботнего эфира Андрея Малахова собираются не только участники этого любимого зрителями фильма, но и те, кто когда-то снимался с актрисой, учился, организуется телемост с Америкой и т.д. Заслуживает чествования экс-жена Максима Дунаевского и Максимилиана Шелла, ныне владелица поместья в Мексике, где, конечно же, с удовольствием побывала телевизионная группа? Скорее всего.

Но 5 ноября нынешнего года ещё одна дата, - увы! – практически не замеченная. Между Днём народного единства и Днём Октябрьской революции 1917 года, который так и не стёрт из нашей памяти, исполнилось сорок лет первого показа по Центральному телевидению (не путать с самопровозглашённой программой НТВ) шестисерийного телевизионного художественного фильма «Как закалялась сталь» по всемирно известному роману Николая Островского режиссёра Николая Мащенко. В жизни многих поколений зрителей появился новый Павка Корчагин (после, разумеется, фильма Марка Донского 1942 года и картины А. Алова и В. Наумова 1957 года с незабываемым Василием Лановым).

Судьба 22-летнего выпускника Саратовского театрального училища Владимира Конкина сразу же круто изменилась. Он стал не только заслуженным артистом и лауреатом премии Ленинского комсомола, но и почётным гражданином столиц нескольких бывших социалистических государств, артистом, на встречи с которым не так просто было попасть. Всего через пять лет после Корчагина был Шарапов из «Места встречи изменить нельзя», фильм неустанно крутят по всем телеканалам. За плечами артиста – почти 50 фильмов, множество театральных работ.

Но начиналось всё с Корчагина, которого благодаря телевидению могут узнать современные подростки. Мимо Музея писателя Островского, чудом сохранившегося на Тверской, они, скорее всего, пройдут мимо. Но, может, история строительства узкоколейки не оставит их равнодушными? Ведь без героев нельзя во все времена. Тем более улица Павла Корчагина существует. Хотя существует и телерейтинг, будь он неладен.

Далеко не все знают, что Владимир Конкин не только всю жизнь ведёт дневник, но и автор рассказов, эссе, публицистики, повестей. «ЛГ» приятно это ещё и потому, что именно мы издали теперь уже три его книги. Первая из них – «У жизни есть начало» вышла в прошлом году, а в 2013-м – двухтомник. Мы публикуем фрагмент воспоминаний В.А. Конкина «С кем начал путь я свой далёкий[?]» о том, как рождался фильм «Как закалялась сталь».

Леонид КОЛПАКОВ

Теперь мало кто знает, да и я об этом молчал, но прошло 40 лет да и грифа секретности не было, надеюсь, меня не сочтут неделикатным. Картину начали снимать в конце мая 1972 года, и Корчагина начал играть Николай Бурляев. Роль Тони Тумановой была у Натальи Бондарчук. Рита Устинович досталась актрисе Московского театра драмы на Таганке Наталье Сайко. Дмитрия Цветаева, как вы теперь знаете, исполнять должен был я – Владимир Конкин.

В начале июня 1972 года меня впервые вызвали на съёмки в Киев.

Группа должна была снять важнейший эпизод первой серии и символ всего фильма – «конную атаку». Организовали её под Киевом, на поле у села Вишенки со знаменитым мосфильмовским конным полком. Здесь я впервые увидел режиссёрскую манеру Н.П. Мащенко, операторское искусство А.А. Итыгилова, встретился с актёрами: Н. Бурляевым – роль П. Корчагина, исполнителем роли Жухрая – К.П. Степанковым…

Всё было внове для меня. Сотни лошадей, всадников, съёмочная техника, моё спешное производственное обучение азам скакового искусства. Приобретённые навыки умения работать с лошадью мне пригодились в дальнейших киноработах, в таких фильмах, как «Марина», «Путь к Софии», «Кавказская повесть», «Багратион».

Крупные планы актёров снимали не когда мы скакали верхом, слишком большая тряска, а на операторском легковом автомобиле «ЗИС» с мягкими рессорами. Машина, на которой устроена площадка с кинокамерой на штативе, оператором, режиссёром и актёром в окружении всадников, мчалась по грунтовой дороге.

Мой первый съёмочный день в роли Цветаева настал.

Я не мог представить себе, как непросто слиться в крике: «Даё-ё-ёшь!» с сотнями всадников, да ещё у такого режиссёра-максималиста, как Мащенко!

Я кричал «даёшь!», выпростав шашку правой рукой из ножен, левой держась за привязанную к автомобилю уздечку и присогнув ноги в коленях, пружинил на них, раскачивая себя, изображая скачку.

Я орал, но Мащенко был недоволен. Домчавшись до края поля, мы разворачивались и неслись к исходной точке. Камера меняла ракурс.

Я вопил. Пыль забивала глаза, а Мащенко стрелял словами:

– Глаза!.. Дай глаза!!! Не щурь глаза!!!

А как их не щурить, в пыли-то?

Но это было только начало, впереди ещё ого-го сколько мучений. Сквозь усталость, под жарким солнцем, я уже видел врагов… Вот они – гады!

Я осип, охрип и так силился быть услышанным, что, вероятно, на лице была отчаянная страсть, жажда суметь сделать роль. Вот только тогда Мащенко произнёс волшебные слова:

– Стоп! Снято!

Я не мог идти и присел на краешек автоплощадки. У меня не было сил, ноги ныли от напряжения. Пыль от пота грязными ручьями расползлась по гимнастёрке. Безголосый, я услышал распоряжения Мащенко:

– Так! Перерыв десять минут – и готовьте нашего Жухраюгу–Степанкова. Конкин пока свободен.

Николай Павлович спрыгнул на землю, а ко мне склонился Итыгилов, тихо спросив:

– Кофе хочешь? Ты молчи-молчи… вижу, что хочешь. Вот хлебни.

Как я ему был благодарен за это дружеское внимание. Не знал я тогда, что буду драть глотку в этой атаке ещё раз, но об этом потом когда-нибудь…

Ковыляя от автоплатформы, я мечтал растянуться на траве под деревом, из тени кроны которого навстречу ко мне шёл нервной походкой актёр в кожаной фуражке со звездой. В открытом вороте его кожаной тужурки рябила тельняшка – это был наш Жухрай, актёр Константин Петрович Степанков.

Мащенко нас представил.

– Ну что, заморился? – спросил меня Степанков и, не ожидая ответа, добавил: – Теперь моя очередь пыль глотать.

– Костя! Ты – Жухрай! Покажи класс малятам, потом горлышко прополощем от пылюки, – засмеялся Мащенко.

– Там, хлопцы, вже принесли… – лукаво улыбнулся Степанков, и его цыганские чёрные глаза брызнули озорными огоньками.