Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #6 Страница 32

Одновременно многие выдающиеся русские философы XIX-го и XX веков обращаются и к собственно научной, теоретической разработке проблемы нации как формы существования человечества. Достаточно указать на такие имена, как Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, B. C. Соловьев, И. А. Ильин, Н. С. Трубецкой, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, Л. П. Карсавин, Л. Н. Гумилев и др. Немалое место проблема нации занимала в работах Г. В. Плеханова, В. И. Ленина, И. В. Сталина.

При всех различиях и особенностях взглядов названных ученых, общественных и государственных деятелей их объединяет признание русской нации как антропологического, физического и духовного единства, имеющего глубокие генетические корни. Однако все это богатейшее наследие отечественной мысли отбрасывается нашими “реформаторами”. Нам навязывается виртуальное, извращающее сознание русского человека представление о нации и соответствующий этому представлению антинациональный образ жизни.

Выше мы говорили, что нация формируется на основе исторически предшествующих форм существования человечества: родовых союзов, союзов племен, народности (как общности людей, предшествующей образованию нации). Так сформировались, например, европейские нации, в том числе и русская. Преемственность и тождество между этими формами существования этноса - историческое и генетическое, то есть родственное между людьми, кровное. Это отнюдь не означает обособления, замкнутости этих форм по отношению к подобным формам других народов, этносов; напротив, продуктивность и развитие этих форм предполагает взаимодействие между разными народами, этносами. Более того, изоляция и обособленность грозит народу денационализацией. А. А. Потебня по этому поводу писал: “Для существования человека нужны другие люди; для народности - другие народности. Последовательный национализм есть интернационализм”. Но одновременно А. А. Потебня предупреждал, что во взаимодействиях и взаимовлияниях наций должна существовать определенная мера, нарушение которой приводит к отрицательным результатам в жизни нации, испытывающей такие воздействия и влияния.

Из таких посылок исходят, можно сказать, все отечественные этнологи, антропологи, философы. И. А. Ильин, А. А. Башмаков, Л. Н. Гумилев и др. утверждали, что нет чистых этносов. Но вместе с тем этническое тождество и непрерывность, подобно языку, сохраняется, несмотря на изменение общественных формаций, форм государственности, на возникновение в ходе общественной истории сословных, классовых и других различий внутри народа, влияние других этносов.

Хотя для образования нации необходима определенная общественная организация людей или форма государственности, развитие нации (этноса) имеет свои закономерности по сравнению с движением общественных формаций, государственных форм. Причем государство выполняет служебную роль по отношению к нации, народу. Наши “демократические” реформаторы ставят национальный вопрос с ног на голову, внедряя “этатическое”, государственное определение нации и, по сути дела, ликвидируя тем самым нацию как объективное антропологическое явление.

Многие русские мыслители подчеркивали служебную роль государства по отношению к нации, народу. Н. Я. Данилевский, например, писал: “Народность составляет… существенную основу государства, самую причину его существования, и главная цель его и есть именно охранение народности”. Такие же мысли высказывал и С. Н. Булгаков (отец Сергий): “…В иерархии ценностей государство стоит ниже нации, служит для нее органом и средством”. В свое время Н. А. Бердяев призывал решительно изменить отношение между русским народом и государством: “Государство должно стать внутренней силой русского народа, его собственной положительной мощью, его орудием, а не внешним над ним началом, не господином его”. Л. Н. Гумилев утверждал на основе обобщения огромного фактического материала, что развитие общественных формаций, форм государственности по сравнению с этносом (нацией, народом) имеет совершенно другую природу, а следовательно, другие циклы, содержание и закономерности. Этносы и общественные формации, государственные формы - это явления разного порядка. “… Каждый человек, - писал он, - является одновременно и членом общества, и представителем народности, но оба эти понятия несоизмеримы и лежат в разных плоскостях”.

Каждая нация образуется в конечном счете в результате родственных связей. Для С. Н. Булгакова нация - это не конгломерат перечисленных признаков, а живой, развивающийся организм, спаянный родственными отношениями: “Отечество (patria, patrie, Vaterland, fatherland…) есть только расширенное понятие отцовства и сыновства, собрание отцов и матерей, породивших и непрерывно порождающих сыновство”.

Каждый представитель своего народа уходит своими родственными, генетическими корнями на неисследимую глубину. Он является сыном, внуком, правнуком, прапра…внуком далеких своих родственников в прошлой истории народа. В свою очередь он становится отцом, дедом, прадедом… братом, дядей… других членов родственных своих линий. И так - на недосягаемую глубину родственных отношений, теряющих свой след во тьме столетий. Но как ручьи, ручейки, реки образуют озера и моря, так семьи, роды, племена образуют народности и народы. И как невозможно уже отделить воду этих ручьев и рек в озере и море, так невозможно выделить свои связи на большую глубину семьям и родам. Но людей одной нации объединяет другое общее большое и мощное единство - Родина, язык, духовное единство, вера, мировосприятие и мировидение, картина мира, образ жизни, культура, психология, стереотипы поведения - словом, народность, как ее понимали виднейшие русские мыслители и писатели*. Родственные чувства человек испытывает не только к своим близким и отдаленным родным, но в единстве с ними - и к земле, к стране, в которой он родился и жил. Он испытывает к ней сыновние чувства и называет ее Р о д и н о й. Чувство любви к своей Родине, к своему народу у человека должно сливаться в нерасторжимое, кровное единство.

Н. А. Бердяев: “Образ родной земли не есть только образ матери, это также - образ невесты и жены, которую человек оплодотворяет своим логосом, своим мужественным, светоносным и оформляющим началом, и образ дитяти. Прежде всего человек должен любить свою землю, любить во всех ея противоречиях, с ее грехами и недостатками. Без любви к своей земле человек бессилен что-нибудь сотворить, бессилен овладеть землей. Без стихии земли мужественный дух бессилен”. Примечательны в этом отношении идеи немецких авторов, например О. Шпенглера.

Обращаясь к личности, мы должны сказать, что ее отношение, с одной стороны, к нации, с другой, - к государству принципиально различны, хотя человек как представитель нации и одновременно как гражданин государства является носителем и выразителем этих отношений (см. выше суждения Л. Н. Гумилева об этом). Лишение же личности своей национальности в её традиционном научном понимании, то есть принадлежности к своему народу, есть преступное насилие над личностью. Куда девались в данном случае пресловутые “права человека”, о которых наши “демократы-реформаторы” кричат на всех перекрестках в течение многих лет?

Нет вненациональной личности. Именно личность является носителем народности, образование которой происходит вместе с языком, то есть истоки её относятся к глубокой древности; она наследуется и передается из поколения в поколение физически и духовно. Эти принятые в национальном сообществе нормы жизни (язык, стереотипы поведения и пр.) подчиняют поведение личности и делают его автоматическим, бессознательным. Усвоенные таким образом нормы жизни и стереотипы поведения становятся, как говорили выше, формой жизни и деятельности человека в пределах данной нации.

Многие русские мыслители - В. Г. Белинский, А. А. Потебня, А. А. Шахматов, В. И. Вернадский, Н. А. Бердяев и др. последовательно проводили параллель между развитием народа и народности, с одной стороны, и личностью - с другой. В. Г. Белинский много внимания уделял диалектическому взаимодействию личности - народности (национальности) - человечества. Говоря о существенности личности в жизни человека и народности вообще, он одновременно указывал на трудность её точного логического определения: “…Чем живее созерцаю внутри себя сущность личности, тем менее умею определить её словами”. Однако важность этих категорий вскрывается в органической их взаимосвязи и взаимообусловленности: “Что личность в отношении к идее человека, то народность в отношении к идее человечества. Другими словами: народности суть личности человечества. Без национальностей человечество было бы мертвым логическим абстрактом, словом без содержания, звуком без значения. В отношении к этому вопросу я, скорее, готов перейти на сторону славянофилов…”. Особенные человеческие черты народ вырабатывает своей историей. “…Человеческое приходит к народу не извне, а из него самого, и всегда проявляется в нем национально… Что человек без личности, то народ без национальности… Наше время есть по преимуществу время сильного развития национальностей”. Личность и нация кровно связаны между собой, и национальные черты особенно ярко проявляются у великих представителей народа. “Что касается до великих людей, - продолжал Белинский, - они по преимуществу дети своей страны. Великий человек всегда национален, как его народ, ибо он потому и велик, что представляет собой свой народ”.