Александр Бирюк - Совершенно секретно Страница 33

Итак, когда Нельсон стал взрослым, ему, естественно, пришлось выбирать себе профессию, и он решил стать… зубным врачом, попросту дантистом, но этот свой выбор он мотивировал скорее исключительно высокими заработками, нежели велениями сердца. Однако очень скоро Дэниел понял, что такая жизнь, мягко выражаясь, не для него, а высокие заработки, как ни крути, не в состоянии удовлетворить запросы его романтической души. Ведь он родился и провел свои лучшие годы не где-нибудь, а на берегах самого прекрасного в мире, как ему всегда казалось (и кажется до сих пор) озера Онтарио, не единожды воспетого его кумиром — великим Фенимором Купером, и водная стихия, любимая с детства, звала и манила. Зубной врач серьёзно увлекся нырянием с аквалангом, и попутно он изучал историю и сопутствующую ей науку — подводную археологию.

Свой зубоврачебный кабинет Нельсон покинул в тот самый миг, когда понял, что стал наконец-то весьма образованным подводным археологом. Не медля, он явился в Королевский музей в Торонто и получил там работу. Книга Купера сыграла в этом выборе решающую роль — у Дэниела Нельсона появилась реальная возможность начать поиски затонувших кораблей, о которых он вычитал в “Жизни под парусами”…

Как известно каждому сведущему в вопросах всемирной истории человеку, в 1812 году агрессии со стороны иностранных захватчиков подверглась не одна только Россия. В начале этого года королевские войска Великобритании пересекли с территории Канады границы молодых тогда еще Соединенных Штатов Америки и завязали с американцами военные действия. Сражения велись как на суше, так и на море. В этом году Нед Майерс, как явствует из книги Купера, служил матросом на шхуне “Скердж”, которая была переоборудована в военный корабль из торгового судна. Вместе со своим систершипом (однотипным кораблем) “Гамильтон”, “Скердж” вошел в состав американского отряда, защищавшего американские владения на озере Онтарио, и даже принял участие в кратковременном бою с английской эскадрой. Но ночью 8 августа американский флот постигло несчастье: внезапно налетел невиданной силы шквал, и “Скердж” с “Гамильтоном”, перетяжеленные пушками и военным снаряжением, пошли ко дну. Из их экипажей спаслись только 13 человек, в их числе был и счастливчик Майерс.

…Целых пятнадцать лет шел Дэн Нельсон к осуществлению своей великой мечты. Энтузиазм бывшего дантиста был так велик, что он заразил своей идеей все руководство музея, и оно с готовностью согласилось оказать одержимую всяческую поддержку. Нельсон связался с Морским архивом в Вашингтоне и попытался разузнать, не сохранились ли в его хранилищах судовые журналы американской эскадры за 1812 год? Выяснилось, что за 180 лет, прошедших со времен описанных Купером событий, документы были безвозвратно утеряны. Нельсон еще и еще перечитывал отрывки из “Неда Майерса”, посвященные катастрофе, постигшей американские корабли. Место гибели шхун указывалось довольно точно, однако чего-то все же не хватало…

Не хватало какой-то одной мелкой детали, которая позволила бы определенно сказать: Да, это произошло ИМЕННО ТУТ!

Тогда археолог решил “играть” от обратного. Он отправился в Лондон, и просидев в Британском Морском хранилище безвылазно около месяца, наконец обнаружил как раз то, что ему все это время так требовалось. Это были записи вахтенного офицера с флагманского корабля английской эскадры “Волк”.

7 августа 1812 года, как раз накануне трагедии, бриг “Волк” участвовал в перестрелке с американскими кораблями, а утром на следующий день, уже после того, как “Скердж” и “Гамильтон” затонули, вахтенный указал в журнале точное местоположение и британской, и американской эскадр. Однако местоположение американской эскадры во время шторма могло существенно измениться, и Нельсон прекрасно понимал, что записи британского офицера опять-таки могли дать ответ на интересующий его вопрос лишь с приблизительной точностью. Это “приблизительно” составляло пять-шесть, а то и семь миль. Где найти точный ответ?

Нельсон еще раз перечитал Фенимора Купера и обнаружил, что несмотря на все сомнения, вахтенный журнал британца и воспоминания Майерса очень точно друг друга дополняют. Оказывается, американские корабли в момент наблюдения офицера “Волка” оставались точно на том же самом месте, где находились и во время шторма!

У Нельсона словно гора упала с плеч. Таким образом была сделана целая половина дела, и теперь слово оставалось исключительно за техникой.

…Пока Нельсон проводил свои архивные изыскания, для Королевского музея в Торонто наступили трудные времена. Незадолго до этого руководство музея закупило партию ценных экспонатов, и на это ушли все ассигнования из бюджета за несколько лет вперед. Тогда Нельсон принялся за дело на свой страх и риск. На собственные средства, скопленные еще в бытность дантистом, он арендовал небольшое судно, купил более-менее точный магнитометр и в сопровождении друзей — таких же целеустремленных энтузиастов, как и он сам — стал методически, метр за метром, прочесывать дно озера в выбранном им квадрате у деревни под названием Касл-Крик.

Несколько долгих недель от этой работы не было совсем никаких результатов, и только тогда, когда срок аренды судна почти истек, гидролокатор вдруг показал, что на дне, на глубине около 100 метров покоится какой-то довольно крупный объект. Показания магнитометра только подтвердили этот факт. Однако поделать с этим открытием было ничего нельзя, и приходилось возвращаться. Средства археолога истощились, и оставалось только ждать обещанной музеем поддержки.

Но вот наконец пришло время, и наступил знаменательный 1975 год. Исследовательская группа Королевского музея бросила якорь в том самом месте, где за два года до этого Нельсон наткнулся на заинтересовавший его предмет. Под воду опустили телекамеру с дистанционным управлением, и исследователь наконец увидел собственными глазами то, к чему стремился с самого детства…

Обе шхуны, и “Скердж”, и “Гамильтон”, были абсолютно не повреждены временем, словно затонули считанные месяцы назад. Сгнили только канаты, но деревянные части в пресной воде сохранили абсолютно все свои формы, а пушки и железная амуниция выглядели так, словно только вчера были выпущены из рук мастеров. Долгое время корабли не было возможности поднять на поверхность, и причины тут были не только финансовые. По закону оба корабля принадлежали США, и Королевский музей в Торонто ничего с этим поделать не мог. И только после вмешательства всемогущего Жака Ива Кусто, который настолько заинтересовался находками, что даже пожелал их обследовать с помощью своего знаменитого “ныряющего блюдца”, дело сдвинулось с мертвой точки.

Муниципалитету канадского города Гамильтон, что находится на полпути между Торонто и Ниагарой, удалось договориться с американскими властями, и в 1984 году обе шхуны наконец-то заняли свои почетные места в просторных павильонах, специально для них построенных на самом берегу озера Онтарио на канадской территории. Любопытный факт: на носу “Скерджа”, невзирая на то, что судно было американским, красуется резная деревянная фигура прославленного на весь мир английского адмирала Нельсона — однофамильца бывшего зубного врача, преодолевшего в себе мещанские наклонности и смело ринувшегося навстречу опасностям под влиянием неугасимой жажды поисков и приключений.

“Постойте, а где же тут СОКРОВИЩА? — спросите вы. — Так сколько же все-таки золота и брильянтов нашел канадец на поднятых им кораблях?”

Но не было на этих шхунах больших сокровищ, и не за золотом одним гнался Дэниель Нельсон, разыскивая свою мечту. Вспомните знаменитые слова, автором которых является не менее знаменитый археолог-кладоискатель Робер Стеньюи:

“Клад — понятие относительное”.

Клад-то от нас никуда не денется, но тут более всего важна вечная романтика “поиска тревог”. Важен путь, по которому идет каждый кладоискатель к своему заветному кладу. И только тогда, когда он уравновесит в себе такие порой несовместимые по духу понятия, как ЖЕЛАЕМОЕ и ВОЗМОЖНОЕ, только тогда он сможет рассчитывать на полный, стопроцентный успех.

Глава 10. Неуловимый "брандкаст"

…Каждый слышал, что существуют почтовые марки, которые стоят некоторых приличных денег, и даже очень приличных, но вот КАКИМИ КОНКРЕТНО суммами исчисляются эти “приличные деньги”, знает далеко не каждый. Как-то раз один приятель показал мне коллекцию марок, оставшуюся ему в наследство от какого-то далекого предка, и уверял меня при этом, что его коллекция вполне может “тянуть” на миллион долларов. Я не филателист в самом прямом значении этого слова, я даже не какой-то там особенный знаток в области филателии, но мне не нужно было даже заглядывать в каталоги, чтобы приблизительно оценить это “сокровище”. Конечно, в представленном мне альбоме присутствовали весьма интересные, и даже редкие экземпляры, и когда я сообщил своему приятелю, что в лучшем случае он сможет получить за нее не больше тысячи рублей (дело было еще в 1985 году, при старой денежной системе), то новоявленный “наследник” в конце концов обрадовался и этому.