Константин Симонов - Русская нефть. Последний передел Страница 33

На сегодня в мировой экономической системе существуют три региона, способных обеспечить рост потребления энергоресурсов: Европейский континент, США и наиболее развитые страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Существующая система магистральных трубопроводов преимущественно ориентирована на удовлетворение потребностей Евросоюза. Но, несмотря на значимость развития энергетического диалога по линии «Россия — Европа», темпы роста экономики последней значительно уступают потенциалу развития США и Азии. Игнорировать перспективы расширения сотрудничества в энергетической области с этими мировыми экономическими гигантами нельзя. Однако развитие инфраструктуры, направленной на диверсификацию экспорта продукции российской нефтегазовой отрасли, требует капитального увеличения инвестиций в ее строительство. Российскому НГК крайне необходимы эффективная система государственного администрирования и четкая программа развития нефтегазовой отрасли.

4.4.1. Энергодиалог «Россия — ЕС» и проблемы транзита углеводородов в Западную Европу

Европейский рынок энергоносителей остается наиболее мощным центром притяжения для российских нефтегазовых компаний. Согласно прогнозам, по мере расширения границ ЕС совокупный объем торговли России со странами Европейского континента будет приближаться к 50 % от общего уровня внешней торговли страны, причем львиную долю в этом объеме будет составлять продукция НГК.

Существует несколько предпосылок для расширения сотрудничества.

• Европа стабильно наращивает уровень потребления углеводородного сырья в условиях сокращения традиционных его источников (Северное море).

• «Старый свет» неоднократно заявлял о своем намерении диверсифицировать импортные потоки энергоносителей, прежде всего за счет российских недр.

• Система транспортировки нефти и газа из России в Европу реально существует и функционирует.

В то же время налицо ряд факторов, способных помешать расширению энергодиалога России с Европейским союзом.

Прежде всего, это наличие между Россией и ЕС стран бывшего СССР, через которые пролегают основные трубопроводы. Их политика защиты собственных интересов зачастую препятствует эффективному развитию сотрудничества РФ и Европы. А ведь Россия остро нуждается в дополнительных мощностях по транспортировке нефти и природного газа в Западную Европу, поскольку через несколько лет прогнозируется существенное увеличение поставок по уже заключенным контрактам. Только по газовым контрактам планируется рост с нынешних 134 до 175–205 млрд. кубометров, а существующая сеть газопроводов в западном направлении с учетом «Голубого потока» и «Ямал — Европа» в состоянии пропустить лишь около 150 млрд. куб. м.

Разногласия с Украиной у «Газпрома» возникли достаточно давно. Раньше они были связаны с несанкционированным отбором российского газа. Эту проблему удалось сгладить, в частности, за счет льготных условий, на которых осуществляется транспортировка газа через украинскую территорию. Пока ситуация складывается таким образом, что скорее Украина диктует России свои условия, чем наоборот. Это не может устроить «Газпром», который давно предпринимает попытки усилить свои позиции на Украине, чего можно достичь только одним способом, — получив в собственность хотя бы часть газопроводной системы республики. В этом случае Россия устанавливала бы свои правила игры. Именно ради этого задумывался Международный консорциум по управлению и развитию газотранспортной системы Украины, в который должны были быть переданы активы «Нефтегаза Украины», т. е. вся газотранспортная система страны.

Российская сторона настаивает на реализации модели долговременной концессии. Но для этого необходимо вносить изменения в законодательство Украины. Можно закрепить передачу ГТУкраины в концессию в отдельном межгосударственном соглашении, имеющем надзаконную силу. Но в таком случае депутаты Верховной Рады наверняка обратятся в Конституционный суд, требуя процедуры ратификации, которую получить в ВР будет сложно. Киев, в свою очередь, пытается свести переговоры по созданию МГТК к постройке новой ветки газопровода «Александров Гай — Новопсков — Ужгород» и передать лишь этот участок трубы в концессию создаваемого консорциума.

Для России прокладка новой трубы от казахской границы к Западной Украине не очень выгодна. Во-первых, у «Газпрома» для этого нет свободных инвестиционных ресурсов. Помимо украинского направления, затрат требуют не менее приоритетные проекты, в первую очередь — Северо-Европейский газопровод, который позволит, минуя посредников (и экономя на транзитных издержках), соединить ГТС России и Германии. Среди возможных вариантов расширения транспортных сетей числятся также строительство второй ветки «Ямал — Европа» и Мурманский маршрут. Во-вторых, Москва понимает, что за разговорами о строительстве газопровода «Александров Гай — Новопсков — Ужгород» украинское руководство скрывает не столько стремление избежать изменения законодательства, сколько нежелание создавать консорциум вообще.

Интерес Украины в этой сделке заключался, прежде всего, в получении инвестиций для расширения пропускной способности газопроводов — самостоятельно такой проект ей не осилить. В качестве инвесторов должны были выступить «Газпром» и Ruhrgas. Российскую монополию это вполне устраивало, так как она получала имущественные способы контроля над украинской газотранспортной системой. Однако боязнь передать России газопроводы постепенно стала перевешивать муки инвестиционного голода. Это заставило Украину выдвинуть требования, которые полностью перекраивали предварительные договоренности и сделали принятие положительных решений в отношении консорциума маловероятным.

Приближение президентских выборов на Украине заставило ее политическую элиту проявлять повышенную осторожность. Даже представитель наиболее лояльного России донецкого политического клана премьер-министр Виктор Янукович не спешил форсировать создание ГТК. Виктор Янукович боится обвинений в «разбазаривании стратегической государственной собственности». Но, даже став президентом, он скорее всего будет придерживаться тактики затягивания переговоров и выторговывания у России максимума уступок. Если же президентом станет ориентированный на США Виктор Ющенко, то создание ГТК вообще может быть поставлено под сомнение.

Белоруссия рассматривалась российскими властями как альтернатива в проведении политики расширения транспортировки углеводородов в Европу. Именно так преподносилось строительство нового маршрута «Ямал — Европа». При условии наращивания пропускной способности этого трубопровода до проектного уровня российский «Газпром» мог существенно снизить транзитный поток газа через территорию Украины. Однако камнем преткновения стал вопрос о контроле над белорусским участком бывшей единой газопроводной системы. Результатом долгого переговорного процесса между руководством «Газпрома» и правительством Белоруссии стало достижение принципиальной договоренности о создании совместного предприятия на базе активов «Белтрансгаза». Первоначально планировалось, что создание СП будет взаимовыгодным предприятием, российская сторона предлагала различные способы участия своего капитала в новообразованной структуре — от непосредственного участия в процессе модернизации транспортных активов «Белтрансгаза» до сохранения режима льготных поставок «голубого топлива» в Белоруссию. Взамен Россия требовала «справедливой» оценки стоимости белорусских активов и не менее чем 50 % участия в СП. Принимая решение о приватизации «Белтрансгаза», Минск оказался перед выбором. С одной стороны, создание СП Белоруссии очень выгодно — автоматически устраняются такие проблемы, как изыскание необходимых газовых ресурсов, республика будет платить за газ кратно меньше, чем прочие страны СНГ, республика освобождается от постоянно растущих «газовых» долгов и т. д. Но, с другой стороны, в случае перехода контроля над «Белтрансгазом» Минск лишается самостоятельности, а значит, и возможности по своему усмотрению распоряжаться доходами от деятельности газовой отрасли.

К середине лета 2003 года стало очевидным, что руководство Белоруссии оценило перспективы контроля над газотранспортной отраслью как экономически более обоснованные, нежели уступки, предлагаемые российской стороной. Президент Белоруссии Александр Лукашенко объявил условия приватизации АО «Белтрансгаз», которые заведомо не устраивали АО «Газпром». По подсчетам Минска, рыночная стоимость 100 % акций АО «Белтрансгаз» составила 4,5–5 млрд, долл. (оценка «Газпрома» — 1 млрд.). При этом «Газпром» должен внести в уставный фонд создаваемого СП в качестве неденежного вклада строящийся белорусский участок газопровода «Ямал — Западная Европа». А в качестве условий участия «Газпрома» в предприятии правительство Белоруссии выдвигало полное обеспечение потребностей республики в природном газе и внесение 1,726 млрд. долл. инвестиций в реконструкцию ее газотранспортной системы. При этом доля акционерного участия «Газпрома» в структуре СП, по предложениям Минска, будет составлять не более 48,99 %, что ставит экспортную политику России в зависимость от крайне нестабильного политического руководства Белоруссии, по этим условиям сохранявшего за собой рычаги будущего энергетического шантажа Москвы.