Аркадий Столыпин - НА СЛУЖБЕ РОССИИ Страница 33

112. Превращение МТС в прокатные пункты и замена натуральной оплаты их работы денежной.

116. Предоставление широкой свободы крестьянской кооперации в области производства, потребления, сбыта, снабжения и кредита.

121. Право народа на действенный общественный контроль внешней политики правительства…

125. Прекращение подрывной работы КПСС и советского правительства — одной из главных причин постоянного международного напряжения.

126. Недопущение использования вооруженных сил для вмешательства во внутренние дела других стран и для подавления народных восстаний.

Четвертое приложение

Неполный список .дипломатических” поездок пятидесятых годов.

1953 г.– декабрь: А. Артемов в США (выступает в Вашингтоне на конференции “За свободу и мир через освобождение”).1954 г.– март-апрель: Р. Редлих и К. Болдырев объезжают Ближний Восток (Греция, Турция, Ливан);

июнь: редактор “Посева” Е. Романов в США;

ноябрь: Г. Околович в Канаде и США.1955 г.– май-июнь: В. Поремский на Тайване, потом в Австралии;

август: В. Третьяков в Рио-де-Жанейро (на Втором конгрессе против советской интервенции в Латинской Америке).1956 г.– апрель-май-июнь: Л. Рар в США и Латинской Америке;

15-16 сентября: А. Столыпин и Н. Бевад в Страсбурге (на совещании членов Совета Европы и Ассамблеи порабощенных народов);

декабрь: А. Столыпин и Г. Рар в Париже (с докладами на специальном заседании комиссии Совета Европы по защите интересов на представленных европейских народов);

декабрь: В. Поремский и Р. Редлих в Сайгоне.1957 г.– март-апрель: С. Крикорьян и Р. Парккали в Сайгоне (на 3-ей конференции Антикоммунистической лиги азиатских народов);

апрель-май: С. Рождественский в Японии;

май-июнь: Г. Околович и Г. Рар в Латинской Америке;

июнь: В. Поремский и А. Столыпин в Италии;

август: А. Артемов в Греции;

октябрь: В. Стацевич на Дальнем Востоке (Тайвань, Япония, Вьетнам, Таиланд, Корея).1958 г.– март: В. Поремский в Японии, на Тайване, в ряде столиц Среднего и Ближнего Востока;

декабрь: Б. Литвинов в Сайгоне.1959 г.– январь: Н. Хохлов на Дальнем Востоке (Тайвань, Япония);

июнь: Р. Редлих, во главе делегации НТС, в Южной Корее (на 5-ом конгрессе Антикоммунистической лиги азиатских народов).

(Бросается в глаза насыщенность поездками 1956 и 1957 гг. После этого, с началом нового этапа борьбы НТС, волна поездок спадает. В шестидесятых годах она почти совсем сойдет на нет.)

                                                                            НАРАСТАНИЕ НОВЫХ МОЩНОСТЕЙ

Вторая половина пятидесятых годов. Подведение итогов. Взгляд в прошлое и в будущее. Прошедший день. Завтрашний и послезавтрашний день. Россия прошла большой путь. НТС — тоже. Навстречу ли друг другу?

В середине пятидесятых годов НТС – организация еще эмигрантская, несмотря на приток в нее новых сил после второй мировой войны (вернее, опять организация эмигрантская, ибо во время войны таковой не была, внедрилась тогда массово в родную почву). Организация органически спаяна, независима от любых внешних факторов. Сумела сохранить в стране тех или иных своих единомышленников и приобрести даже новых. Одиночек, пока что разрозненных. Сумела путем некоторых личных контактов и массовой пропаганды выявить зачатки сочувствующей среды.

Но не более… Что же из всего этого получится? Останется ли НТС фактором зарубежным? Или же брошенные семена дадут всходы? Зарождение или незарождение внутрироссийского НТС? Зарождение или незарождение в стране организующего ядра и организованных форм борьбы?

В зарубежном центре организации создается и крепнет убеждение, что от того или другого исхода зависит все будущее.

Молекулярная теория и действительность

Для осмысления будущего – беглый взгляд на прошлое. Напомним, что ранее всех заглянуть в завтрашний и послезавтрашний день захотел и сумел один человек. Это было после войны… Тогда, когда страна, обманутая в своих чаяниях, снова превращалась в сталинскую ледяную пустыню. Тогда, когда о пробуждении умов и о моральном освобождении от страха еще и речи не было.

Разработанная в 1947—48 гг. В. Д. Поремским мысль о “молекулярной организации” в условиях тоталитаризма казалась поэтому, на первых порах, чистейшей абстракцией… Не осталась, однако, мертвой буквой. Вызвала отклик, обсуждалась в рядах НТС. Так, например, один из оппонентов (А. П. Столыпин) указывал, что теория не превратится в действительность, зажигающую сердца и побуждающую к действию, “пока она будет анонимной, пока вслед за теорией не появятся герои и мученики — люди, олицетворяющие и ведущие освободительную борьбу.

“Молекулярная теория” Поремского была окончательно отредактирована к 1949 году. {Первый набросок ее был опубликован в ротаторном журнале “Воля” в 1948 году. Принята в качестве “отправной методической идеи” союзной стратегии на совещании Совета НТС 12-16 января 1949 года.} Совпало ли это со временем выявления первых “молекул” на территории России? Мы этого не знаем… Любопытно, что много лет спустя тот же вопрос задал себе А. Солженицын: “Историки когда-нибудь исследуют, с какого момента у нас потекла струйка политической молодежи?.. В 1950 году студенты Ленинградского механического техникума создали партию с программой и уставом. Многих расстреляли. Рассказал об этом Арон Левин, получившим 25 лет. Вот и все – придорожный столбик” (“Архипелаг ГУЛаг”, второй том, сс. 309-310, ИМКА. Париж, 1974г.).

Итак, “молекулы” начали образовываться примерно в это время. Но не совсем так, как это предвосхищал автор “молекулярной теории”. Во-первых, молекулы различного толка, а не только идейно близкие к НТС. Многообразие весьма положительное, но видоизменяющее дальнейшее видение освободительной борьбы. Во-вторых (и тут наши оценки приобретают критический характер), молекулы – порой тактически не приспособленные к борьбе в условиях тоталитаризма. Нежелание оставаться в рамках двух или трех участников. Быстрое перерастание “молекул” в более обширные группы, более уязвимые, более подверженные ударам карательных органов. Примером тому служит факт, приведенный А. Солженицыным: “многих расстреляли”… Молекулы, возникающие под влиянием эмоции. Без общих идей, связывающих участников, без общих политических планов на будущее. Вот к тому один пример, описанный в “Посеве” от 13 марта 1955 года: “редакцию посетил новейший эмигрант Юрий Лубнин, который, среди прочего, рассказал о своем участим в революционной подпольной организации молодежи в одном из южных городов России…

На наш вопрос, была ли у его группы программа будущего государственного устройства России, Юрий ответил, что об этом они не думали, т. к. самое важное, на их взгляд, было уничтожить правительство.

Лубнину удалось создать группу из пяти человек – верных друзей, с которыми он вместе работал. Среди них были один рабочий, один студент, один комсомолец… Юрий отправился нелегально за границу; главным образом в надежде достать оружие для партизанской борьбы против правительства. Можно отнестись к этому плану скептически, но следует считаться с настроениями, мыслями и планами нашей ищущей революционной молодежи – такими, какие они есть”. (В конце пятидесятых годов Ю. Лубнин на свой страх и риск отправился нелегально в Советский Союз и был убит на территории Чехословакии.)

“Ищущая революционная молодежь”… Старый мотив, раздававшийся когда-то в Зарубежье. Тогда, когда в начале тридцатых годов зарождался НТС. Теперь тот же мотив зазвучал. Но уже, на этот раз, в стране. Опять — разрыв между поколениями, особенно острый и специфический. Теперь к “ищущей молодежи” принадлежат зачастую дочери и сыновья тех, кто относится к привилегированному слою советского общества. По выражению Милована Джиласа – к “новому классу”. Из кругов интеллигентной, зачастую привилегированной молодежи блеснут первые искорки освободительной борьбы…

Середина пятидесятых годов приносит этому ряд подтверждений. Другой новейший эмигрант того времени, семнадцатилетний Валерий Лысиков (сын советского подполковника), выступая 24 марта 1955 года на пресс-конференции в Западном Берлине, восклицает: “Коммунисты – старики… Жестокие, старомодные старики, отжившие свой век, не понимающие, что молодежь хочет жить, а не попугайничать”.

Советская печать выражает тревогу касательно этих новых веяний. Замалчивать их и пройти мимо уже не может: “Как могли проникнуть чуждые влияния и в студенческую среду?.. Если мы ослабляем какой-то участок воспитательной работы, туда немедленно же устремляются враждебные нам влияния. Так случилось и в Уральском университете. Не получая марксистско-ленинского освещения недоуменных вопросов, отдельные студенты пытались разрешить сомнения на стороне” (“Советская Россия”, 22 декабря 1956 г.).