Сергей Алексеев - Россия: мы и мир Страница 34

И этот сундук перевесил. Я пристроился у зеркала с записной книжкой и стал перерисовывать знаки с воска, при этом находя новые знакомые буквы. Но складывать их в слова не было времени, поскольку текст на пластине состоял из восемнадцати совершенно слитных строк, а я подолгу возился с каждым знаком – попробуйте, глядя в зеркало, что-нибудь нарисовать вслепую?

Успел переписать только три с половиной строки, когда увидел в окно, что хозяйка возвращается. Спрятав книжку с иероглифами, я положил воск на кухонный стол и сел на лавку. Учительница вошла в избу и сразу же меня обнаружила, хотя сидел тихо. Она отставила палку и, не снимая пальто, вдруг уверенно подошла к столу и точно взяла восковую пластину.

– На полу валялась, – объяснил я и в тот же миг пожалел.

Она глянула на сундук, потом на меня и с торопливым отчаянием смяла пластину в комок, с силой сдавливая воск, после чего бросила его к печи, где лежали дрова. И указала на дверь:

– Ну-ка иди отсюда. Живо!

Будто из класса выгоняла.

Положение было дурацкое, всякое оправдание только бы усугубило ситуацию: уж лучше бы украл вощину и убежал. Я молча собрался, натянул сапоги и взял рюкзак, думая, что учительница все-таки отойдет и остановит в последний момент, – ничуть!

– И больше никогда сюда не приходи, – велела она в спину.

Я ушел на ночь глядя и остановился уже в полной темноте, километрах в пяти от деревни. Развел костер и стал рассматривать срисованные черты и резы. Вначале записал в строчку все узнанные буквы, а неизвестные перевел по смыслу.

И получилось наставление по очистке рос…

«Не ищите камней на дне росы и не поднимайте, ибо камни легки в воде и не подъемны на поверхности, а повлекут на дно с головой… Дабы очистить росы, затворите, воду пустите на нивы. И обнажатся камни и прочие наносы… И будет труд тяжел, но благодарен…»

Москва 2005–2007 гг.