Юрий Мамлеев - Россия вечная Страница 34

Что касается «России» — то в этом контексте здесь имеется в виду Отечество в его самом общепринятом и близком сердцу значении.

Единство Труда, Любви и веры в Родину — это уже конкретная историческая сила.

Однако есть еще один важнейший момент: эта формула (Труд — Любовь — Родина) на самом деле весьма многозначна, точнее, может иметь более глубинные уровни истолкования, что вполне может приблизить ее к экзотерическому уровню Русской Доктрины (точнее, к ее социальному аспекту).

Например, концепция «Труда» при более глубоком истолковании может означать: 1. Творчество, 2. Познание (в том числе Самопознание и познание России и т. д.)

Таким образом, выстраивается цепочка: Труд — Творчество — Познание. А это уже явное перерастание в сферу весьма радикальную. Ведь творчество (в широком смысле) и познание (не только научное, но и метафизическое, например) — это реалии, которые вполне могут доминировать в будущем тысячелетии в России или, по крайней мере, быть востребованными и актуальными.

Теперь о «Любви». Ее более глубокие интерпретации могут, во-первых, быть религиозно направлены (любовь к Богу и к ближнему), что вполне отвечает православному самосознанию. С другой стороны, «любовь» может быть понята как та любовь русских и российских людей друг к другу, о которой мы уже говорили при изложении Доктрины. Иными словами, такая любовь может означать не только «общественно-социальное единение» (как на первом уровне ее понимания), но национально-мистическую любовь русских людей (русских в том смысле, о котором мы уже говорили, то есть не только собственно русских, но и всех любящих Россию, ее культуру и считающих ее своей истинной Родиной) друг к другу, что означало бы самый высочайший уровень единства, выходящий даже за пределы земной жизни. Это такая любовь, которая может преодолевать индивидуальные (ничтожные по большому счету), «общечеловеческие» различия[57] между людьми и вести их к видению сверхъестественного единства.

Наконец, сама «Россия». Само собой понятно, насколько понимание России может быть углублено. Если на первом уровне Россия — просто страна, драгоценная Отчизна, то на втором уровне — это не только Родина, но, и по крайней мере, самобытная, уникальная цивилизация, имеющая абсолютную ценность в самой себе. И наконец, на последнем, третьем уровне — это «страна», выходящая за пределы человеческой истории, проекция Вечной России, метафизическая реальность.

Итак, эта формула Труд — Любовь — Россия значительна именно тем, что, во-первых, охватывает, включает в себя многочисленные грани народной души, ее исторический опыт и менталитет, объединяющий людей, и, во-вторых, несет в себе возможность глубокой духовной, даже эзотерической, интерпретации (на втором и особенно на третьем уровнях). Следовательно, формула Труд — Любовь — Россия может в конечном итоге трансформироваться в триаду:

Творческое Познание — Высшая любовь — Вечная Россия.

Теперь обратимся к социально-государственным реалиям. Здесь важен другой язык, другие понятия и формулировки, а не только те, которые охватывают «стихийные», внутренние, глубинные силы внутри человека и народа, хотя именно они и являются по большому счету важнейшими. Таким образом, речь идет опять о НГИ (национально-государственной идеологии) и соответствующей социальной системе и т. д.

В широком смысле такой идеологией может быть государственный (или национально-государственный) патриотизм. Но при этом необходимо отметить следующее: русская идея, русская доктрина и т. д. — это, естественно, то, что идет из глубин души (или таится в ней). Государственный же патриотизм — это адаптация этих идей к социальной и политической реальности. Но весьма важная адаптация, ибо государство должно иметь осмысленную идеологию, в том числе «защиты» России, а не просто «защищать» ее чисто функционально.[58] При этом необходимо иметь в виду, что национально-государственный патриотизм возможен на двух уровнях:

а) на уровне русского патриотизма (что отвечает, по крайней мере в принципе, самосознанию приблизительно 85 % населения сегодняшней России);

б) на уровне общероссийского патриотизма (даже, если угодно, евразийского, но с явным российским и русским оттенком), который может объединить вокруг России и включить в ее единство все ее народы и многие народы СНГ.

Оба уровня не противоречат, а дополняют друг друга, и государство не может обойтись только одним из них, но следует напомнить, что по мировым стандартам сегодняшняя Россия — мононациональная страна или близка к ней, и без самого духа русского патриотизма, без искренне-активного вовлечения русского народа в строительство экономики и государства говорить о восстановлении страны (во всех отношениях: от экономического до духовного) и сотворении сколько-нибудь эффективной идеологии в России — просто нелепо и бессмысленно.

Стоит также напомнить, что русский патриотизм никогда не был направлен против других народов и не имел ничего общего с так называемым национализмом, особенно в его западном исполнении, то есть агрессивном, эксплуататорским по отношению к другим народам, расистским и колониальным по сути. В нем, наоборот, было всегда объединяющее начало, как будто необъяснимое на первый взгляд — собирающее вокруг себя другие народы, причем на равных началах.

Наконец, русский патриотизм неразрывно связан с идеей общеславянского единства (в той или иной форме), тем более восточнославянского, славянства всея Руси (по крайней мере, в том смысле, что от мощи России зависит судьба славянства: разделенное, а тем более противопоставленное, оно легко может стать добычей всяких стервятников и погибнуть).

Что касается самой Русской доктрины, то, во-первых, она во многом относится и к белорусскому народу и к большинству украинского.[59] Во-вторых, она ни в коем случае не является националистической в том смысле, в каком, собственно говоря, это слово обычно употребляется. Действительно, само понятие «Русская Душа» носит в этой доктрине не только этнический, но и вселенский и глубоко метафизический смысл. Ею в принципе могут обладать люди любого происхождения и государства (таких случаев в будущем, возможно, будет все больше и больше… может быть, это даже захватит значительные слои, именно в силу метафизического и космологического характера Русской Души), хотя, понятно, центр воплощения Русской Души — сама Россия.

Наконец, изложенная в этой книге Русская доктрина носит духовно-метафизический характер, и необычайное духовное сокровище, наличие которого выявляется у России и русской нации, не означает, что русский народ должен требовать для себя каких-то особых экономических, социальных и политических привилегий по сравнению с другими народами. А, как известно, суть национализма (кстати, чисто западного явления), особенно убедительно проявившего себя как в отвратительном гитлеровском нацизме, так и в планетарном, охватившем всю землю западном колониализме и экономическом западном вампиризме, заключается как раз в беспощадной социальной, экономической эксплуатации и унижении народов по национальному и расовому признаку или просто по возможности эксплуатировать слабые страны.

Все это глубоко чуждо русскому народу и выраженной здесь Русской доктрине. Национальное духовное богатство, каким бы огромным и необычайным оно ни было, не имеет ничего общего с претензиями на господство над другими народами.[60]

Заключая эту тему и возвращаясь к национально-государственному патриотизму (общероссийскому и русскому одновременно), необходимо подчеркнуть, что такая идеология вполне совмещается (что необходимо) с интенсивным сотрудничеством и контактами со всем внешним миром и ни в коем случае не означает ненужной изоляции. При условии самосохранения, сохраняя себя, можно взаимодействовать с кем угодно. Наконец, эта идеология сохранения не означает, конечно, какой-либо тенденции к экспансии. У России, повторяем, есть все, она, разумеется, готова жить в мире с другими странами, но вправе требовать и от других такого же к себе отношения.

Теперь перейдем к следующему положению. Национально-государственный патриотизм должен быть совершенно ясно конкретизирован уже в социально-экономическом отношении. Мы уже отмечали, что «голый капитализм» неприемлем для России — и не только в силу ее исторической ментальности и эгоистичности, хищности капитализма. «Свободное движение капитала», отсутствие протекции и контроля со стороны государства, зависимость «чистого капитализма» внутри страны от мирового, в основном американского капитала — неизбежно нанесет непоправимый ущерб национальной безопасности России и в конечном итоге может привести к потере национальной независимости. Одно дело — взаимодействие с миром, другое дело — превращение в колонию. Частный капитал, если ему дать полную волю, почти постоянно будет действовать вопреки национальным интересам страны и в конечном итоге будет стремиться подчинить себе правительство и власть, а значит, и саму страну. А в силу того, что он не сможет выступать на равных с мировым капиталом, неизбежно его подчинение иностранным интересам.