Александр Калантаев - Морские титаны Страница 34

После опроса оставшихся в живых офицеров—участников боев с японцами Главный морской штаб разработал проектное задание своих дредноутов. Предполагалось строить корабли со скоростью 21— 22 узла (39 — 41км/ч) и вооружением из восьми орудий калибром 305 мм. На дворе стоял 1906 год, страну накрыла волна забастовок и военных мятежей — продолжалась вакханалия 1905 года, и проект отложили. Возникли проблемы и с финансированием В конце 1907 года в дело вмешался император Николай II, утвердивший «малую судостроительную программу». Следуя общепринятой практике, был объявлен конкурс на лучший проект среди ведущих судостроительных фирм мира. Правда, была существенная оговорка — строить только в России. Пакетов с технической документацией оказалось 51! Вариант выбрали немецкий. Инженеры компании «Блом унд Фосс» обстоятельно учли все требования русских заказчиков. И тут вмешалась политика. Россию активно «включили» в Антанту, и такое, казалось, необходимое сближение с Германией оборвалось на старте. Деликатно отказали и итальянской фирме «Ансальдо», после чего Балтийский завод в начале 1909 года подготовил окончательный проект. В июне того же года в Петербурге заложили первые дредноуты России.

Всего серия состояла из четырех кораблей: «Севастополя», «Петропавловска», «Гангута» и «Полтавы». Проект разрабатывался при активном участии таких авторитетов, как академик А. Н. Крылов и профессор И. Г. Бубнов. Не обошлось дело и без англичан — их компания «Джон Браун» активно занималась машинами кораблей. Все четыре дредноута вошли в строй в роковом 1914 году, практически перед самой войной. Мнения историков о «Севастополе» и его «систершипах» диаметрально противоположны. Эти линкоры часто сравнивают с английскими дредноутами типа «Айрон Дюк», вошедшими в строй в то же время, и это обстоятельство перечеркивает многие достоинства русского проекта. При первом взгляде на линкоры складывается впечатление, что перед нами длинные (более 180 метров), низкосидящие мониторы — абсолютно ровная палуба от носа до кормы, две башенноподобные надстройки, две трубы и четыре гигантских орудийных башни с тремя двенадцатидюймовыми (305 мм) орудиями в каждой. Очень незамысловатая архитектура: башня — надстройка с трубой — вторая башня — вновь дымовая труба — третья башня — кормовая надстройка и, наконец, четвертая башня главного калибра. Просто артиллерийская баржа, не иначе! Борт усеян 16 противоминными 120–мм пушками, расположенными по старинке — в казематах. Сам борт низкий, отчего отвратительная мореходность. Однако все становится на свои места, если вспомнить, что эти плавучие бастионы водоизмещением 23 288 тонн каждый создавались исключительно для мелководного, туманного Балтийского театра. Корабли типа «Севастополь» для рейда в Атлантику не предназначались, тем более что новую войну с Японией отложили в долгий ящик, а главный враг — Германия — был рядом

Для конкретных задач на Балтике корабли оказались оптимальными. Более того, Крылов и команда инженеров Балтийского завода учли и ледовую обстановку — форштевни дредноутов уникальны по гидродинамическому сопротивлению и обладают ледокольной формой. Позднее это не раз выручит все четыре корабля. Что касается незатейливой архитектуры русских кораблей, то без влияния итальянцев здесь не обошлось. Несмотря на отказ фирме «Ансальдо», концепция размещения башен и надстроек напоминала итальянский линкор «Данте Алигьери».

При мощности машин 52 000 л. с. линкоры исправно держали 21–22 узла (39–41км/ч), с легкостью форсируя ход до 24 узлов (44,5 км/ч). Сама стратегия морской войны с Германией предусматривала удержание позиции, укрепленной тысячами мин на дальних подступах к Финскому заливу. Для этих целей лучших кораблей не придумаешь!

Повоевать дредноутам не довелось — их берегли пуще зеницы ока. Пару раз корабли вышли в море, прикрыв минные постановки в 1915 году, но после этого «отвоевались» навсегда, став надежным оплотом большевиков на флоте. После войны и смены власти дредноуты были переименованы: «Севастополь» — в «Парижскую коммуну», «Петропавловск» — в «Марат», а «Гангут» — в «Октябрьскую революцию». «Полтава» после пожара в 1919 году была списана.

Звездный час грозных исполинов пришелся на Великую Отечественную войну, когда их артиллерия вела контрбатарейную борьбу с гитлеровцами во время блокады Ленинграда Немцев плавучие цитадели затретировали настолько, что пикирующая авиация устроила на них персональную охоту. Линкоры в море не выходили, отшвартованные у пирсов Ленинграда и Кронштадта, что существенно облегчало задачу противника Гитлеровцы пошли на беспрецедентные меры по нейтрализации огнедышащих гигантов. Под Ленинград были привезены 500- и 1000–кг бомбы.

16 сентября состоялся первый крупный налет на линкор «Марат», но немцам удача не улыбнулась — полутонная бомба, попавшая в корабль, не смогла пробить палубу! И все же судьба оказалась неблагосклонна к «Марату» — 23 сентября 1941 года (некоторые историки указывают другую дату — 21 сентября) в его носовую часть попала 1000–кг бомба с пикирующего бомбардировщика Ju-87 «Штука», пилотируемого известным саморазрекламированным асом, обер–лейтенантом Хансом–Ульрихом Руделем из знаменитой эскадры пикировщиков St. G.2 «Иммельман». Произошла детонация боезапаса носовых погребов! Носовую часть с передней башней и надстройкой оторвало чудовищным взрывом, и корабль, с тяжелыми потерями в личном составе (погибли 325 моряков и капитан корабля), сел на грунт. Краснофлотцы укрепили переборки, предотвращая доступ воды, и уже 31 октября 1941 года три оставшиеся башни вновь открыли огонь по врагу! Сила взрыва двенадцатидюймовых снарядов была таковой, что германские танки T‑III могло отбрасывать на десятки метров, оставляя машины без колес, гусениц и башни.

«Парижская коммуна» и «Октябрьская революция», получившие в ходе боев десятки повреждений от снарядов и бомб, исправно дослужили до 1956 года, являясь «становым хребтом» Краснознаменного Балтийского флота. А вот черноморским дредноутам России повоевать в Первую мировую довелось, и весьма успешно!

Три корабля типа «Императрица Мария» были заказаны в рамках судостроительной программы «об ассигновании средств на усиление Черноморского флота», принятой в конце 1911 года. В этом же году заводами «Руссуд» и «Наваль» в городе Николаеве все три линкора (кроме «Марии» в серию входили «Императрица Екатерина Великая» и «Император Александр III») начаты постройкой. От своих балтийских собратьев «черноморцы» отличались уменьшенными размерами корпуса («Севастополь», при длине 181,2 метра, был почти на 13 метров длиннее «Марии») и не столь высокой скоростью — порядка 20–21 узла. Проектировавшие корабли инженеры М. И. Сошниковский и Л. Л. Коромальди очень удачно воспользовались пропорциями корпуса, защитив меньший объем более толстым броневым поясом. Условия Черноморского театра, по мнению Морского ведомства, требовали и большего количества противоминной артиллерии. Линкоры, в отличие от своих северных собратьев с их 16–120–мм пушками, получили 20 орудий калибром 130 мм. И, что примечательно, первые русские дредноуты николаевского производства оснащались индивидуальными дальномерами для каждой башни, далеко опередив в этом вопросе флоты остальных держав.

«Императрицы» не имели уникальных ледокольных форштевней — «среда их обитания» была более теплой. В целом обе серии дредноутов очень походили друг на друга, но судьбы их сложились по–разному.

С началом Первой мировой войны в Константинополь прорвался (точнее, сбежал) германский линейный крейсер «Гебен». Его 12 орудий калибром 280 мм надолго определили общую стратегию и тактику морских боев в Черноморье. Дерзкий набег «Гебена», легкого крейсера «Бреслау» и турецких кораблей на портовые города — Одессу, Севастополь, Ялту и Новороссийск — поначалу парализовал действия флота России, вызвав легкую панику. Имея только устаревшие броненосцы, командующий Черноморским флотом адмирал Эбергардт очень осторожно вел набеговые операции в водах противника. Пять русских броненосца были сильнее «Гебена», но только тогда, когда держались вместе. С вводом в строй черноморских дредноутов ситуация кардинально изменилась.

С 1915 года стратегическая инициатива полностью перешла к флоту России, и попытки командующего германотурецкими силами адмирала Сушона переломить ситуацию раз за разом разбивались о броню николаевских исполинов и решимость их экипажей покончить с «Гебеном». Линейный крейсер несколько раз спасала его более высокая скорость, но даже на дистанции в 100 кабельтовых (18,5 километра) «Императрица Екатерина» едва не достала наглеца своими двенадцатидюймовыми орудиями.

В1916 году, 7 октября, случилась беда — в Северной бухте Севастополя взорвался линкор «Императрица Мария». По официальной версии, «от взрыва погребов снарядов калибром 130 мм в носовом каземате… Вина полностью ложится на преступную халатность личного состава».