Вадим Эрлихман - Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина Страница 34

Вольф Мессинг до конца жизни не смог до конца преодолеть страх перед сценой

Надо сказать, у его опасений были причины. Почти на каждом выступлении находился ученый или, что еще хуже, неученый скептик, поставивший целью разоблачение «шарлатана». Одним из них оказался журналист Владимир Сафронов, который позже писал: «Это произошло осенью прошлого года в Москве, в Доме медработников, где Мессинг показывал свои способности собравшимся там врачам. Я оказался в составе жюри, и это позволило мне быть в курсе всех событий, происходивших на сцене и в публике. Предпоследним опытом Мессинга была мысленная диктовка задания без контакта за руку с индуктором. Для большей убедительности Мессинг был удален из зала под эскортом двух членов жюри. Надо было надежно запрятать какой-либо предмет, а Мессинг должен был найти его. После споров и нескольких «перезахоронок» предмет (авторучка) был спрятан на обшивке стенной панели. Вводят Мессинга. В притихшем зале Мессинг быстро находит девушку, спрятавшую авторучку. Выводит ее на сцену, ставит перед собой, пристально смотрит на нее, просит: «Думайте! Дайте мысленный образ.» А что, если попробовать сбить Мессинга, приходит мне в голову озорная мысль. И тут же начинаю внушать ему следующее: «Не слушайте девушку, ручка не там, где она думает, а на капители колонны, что слева от стены». При этом я только бегло взглянул на профиль Мессинга (расстояние не более трех метров) и снова повторяю внушение: «Ручка на капители колонны».

Воображение живо рисует толстый слой пыли, на котором лежит черная эбонитовая самописка с золоченым пером. Вдруг происходит то, чего я, откровенно говоря, не ждал. Мессинг посмотрел в мою сторону и с нескрываемым раздражением сказал (цитирую точно, записано сразу же):

— Не надо много приказаний. Туда очень высоко. Нужна большая лестница.

Я, разумеется, смутился и пробормотал что-то вроде извинения. После этого Мессинг забыл о моем присутствии и вновь сосредоточил свое внимание на девушке. Ручка была извлечена оттуда, куда ее поместили по желанию присутствующих».

Вольф Григорьевич включил эту запись в свои мемуары, прокомментировав ее так: «Чтобы «услышать» чужие мысли, мне нужна особая собранность чувств и сил. Но когда я достиг этого состояния, мне уже не представляет труда «слышать», «читать» телепатически мысли любого человека. И практически любые мысли. Контакт за руку с индуктором мне помогает выделить из общего шума чужих мыслей те, что нужны мне. Но я могу обходиться и без этого контакта. Кстати, когда мне завязывают глаза, мне легче работать — я целиком перехожу на зрение индуктора. И легко и свободно двигаюсь я по залу с завязанными глазами не потому, что запомнил расположение ступеней и дверей, а потому, что я «вижу» в это время то, что видит индуктор. Лучшими индукторами бывают глухонемые. Вероятно, потому, что они очень четко, образно, а не в словах, представляют себе задание, которое я должен выполнить. При доброжелательном отношении зрителей работается легко. Так же, наверное, и у виртуоза-пианиста легче летают по клавишам пальцы, когда он чувствует немой восторг зала. И наверное, у него свинцом бы налились руки, если бы он чувствовал враждебное ожидание: вот сейчас собьется. вот сейчас собьется. Но так же как музыкант может собрать силы и не сбиться до конца, так и я могу довести до конца опыт с самым скептичным индуктором».

Последнее утверждение опровергается рядом свидетелей, вспоминавших случаи, когда Мессинг ошибался и не мог верно выполнить задание индуктора. Один из таких случаев описал саратовский иллюзионист Владимир Свечников: «В молодости меня очень интересовало, возможна ли передача мысли на расстояние. Когда в Саратов приехал Вольф Мессинг, который демонстрировал опыты по телепатии, я стал у него негласным экспертом и получил четкий ответ: передачи мыслей на расстояние нет.

На предварительной лекции Мессинг говорил, что читает мысли и способен выполнить любое задание зрителей. Я заранее договорился с моей спутницей, с которой пришел на его выступление. Задание было такое: «Не спускаясь в зрительный зал, пригласить на сцену девушку, которая сидит в 8 ряду на 14 месте. У нее из сумочки достать книжку, из книжки 4 карты, авторучку (она была многоцветной), черным цветом поставить автограф на червовой даме, красным на трефовой девятке». Почему такое условие — не спускаться в зрительный зал? У меня были догадки, и они оказались верными, что Мессинг ориентировался на идеомоторные акты. Это незаметные для самого человека движения, которые указывают путь, которым нужно следовать. Если это так, телепату нужно обязательно идти, чтобы остановиться в определенном месте. Точно так же никакими идеомоторными актами нельзя передать фокуснику, чтобы он расписался сначала одним, а потом другим цветом. Так все и вышло, когда Мессинг взял меня за руку, он заметался, куда ему идти, что делать. Есть такая методика — рывками определять сопротивление человека. Я мысленно ему говорю: «Стоять на месте, 8 ряд, 14 место.» ну и так далее. Естественно, услышать мои мысли он не мог.

В конце концов Мессинг сказал мне тихонько: «Не экспериментируйте, молодой человек». Ну, раз так, артист артисту должен помогать, довел его до нужного ряда, сжал руку. Догадаться, кого из зрителей нужно вызвать, было нетрудно и без телепатии. Все места заняты, и только одно рядом с моей девушкой свободное. Потом, когда открыли сумочку и оттуда посыпались карты, Мессинг снова растерялся. Он так и не догадался, что нужно было расписываться разными чернилами, и я был вынужден сказать, что упростил задание по ходу выступления. Сам Мессинг заявил зрителям, что за последние пять лет у него еще не было такого трудного задания, а нас потихоньку, когда мы уходили со сцены, поблагодарил».

Ростовская студентка Виктория Галустян, в отличие от предыдущих скептиков, была восторженной почитательницей телепата и давно дожидалась его приезда в ее родной город: «Я страстно хотела попасть на его представление. Билеты достать было сложно. Придя на работу, я с горечью сказала сотрудникам: «Уж если Мессинг действительно такой телепат, то он должен сам был бы прислать мне билет». Через несколько минут зазвонил телефон, и мои друзья предложили мне лишний билет на вечер. Зрительный зал филармонии был переполнен. Я напряженно следила за тем, чтобы не упустить момент, когда ассистент Мессинга пригласит из зала желающих для работы в жюри. И вот нас усадили посреди сцены за стол, и Мессинг начал работать. Я пристально следила за ним и за остальными членами жюри, не очень доверяя всему предстоящему. Из зала начали поступать записки с заданиями, всего более двухсот. Надо было выбрать несколько самых интересных, чтобы уложиться в сеанс.

Записки поступали разного содержания, например: «Ув. В. Г., найдите в 6-м ряду молодого человека с серым галстуком, достаньте из правого кармана пиджака портмоне, раскройте, найдите фотографию и положите ее в левый карман пиджака.»

И вот автор этой не оглашенной пока записки вызван на сцену. Он должен продиктовать мысленно текст задания Мессингу и затем засвидетельствовать выполненные последним действия. Вольф Мессинг сосредотачивается, берет руку дающего задание и безошибочно «читает» его мысли. А вот он распознает думы другого зрителя, не дотрагиваясь до него.

Когда было выполнено несколько заданий по запискам, Вольф Григорьевич предложил удалить его из зала в сопровождении двух зрителей-свидетелей в изолированную от зала комнату, а в это время в зале спрятать предмет, который он и должен будет найти. Вернувшись на сцену, Мессинг внимательно и сосредоточенно смотрит в глаза индуктора и идет в зрительный зал. Назад он возвращается, цепко держа за руку мужчину. Ставит его напротив себя и, радостно вскрикнув: «У вас под бортом жакета ручка, я вижу чернильное пятно», достает ручку под бурные аплодисменты зала. И вдруг он понял, что ручка без наконечника — замысел жюри. Ее разделили на две части. Зал притих. Вольф Григорьевич повернулся в сторону жюри и негромко, но укоризненно нам сказал: «Зачем же вы так?» Ему предстояло дополнительное напряжение в поисках в зрительном зале.

Через несколько минут он вывел на сцену блондинку с красивой высокой прической. Предложив ей стул, Мессинг приблизился к ней и вдруг быстрыми движениями начал разгребать ее волосы и достал наконечник из ее прически под бурные аплодисменты зала.

О Вольфе Григорьевиче можно очень много рассказывать. И вот Мессинг снова в Ростове, и я снова на его сеансе. На этот раз я решила стать индуктором для того, чтобы еще раз убедить себя в необыкновенных способностях Вольфа Григорьевича.

Мне предстояло написать записку с заданием и передать ее в жюри. Я написала: «В.Г., в зале находится талантливый писатель Виталий Семин, прошу найти его и представить».