Журнал Современник - Наш Современник 2006 #2 Страница 34

Точно так же, как минимум, половина украинцев ожидала, что президент Кучма, Верховная Рада, МВД, их кандидат Янукович выполнят свои функции власти, обяжут “оранжевых” разойтись по домам и ожидать решения уполномоченных инстанций.

Р. Шайхутдинов пишет: “Если бы восток Украины объединился, объявил себя народом, занял бы площади, то власть бы удержалась: она бы занялась разделением, организацией коммуникации, введением общих для них принципов жизни. И это была бы подлинная власть. Но Л. Кучма заявил: “Разве это народ?” В каком-то смысле он был прав, потому что на Майдане Незалежности стоял не весь украинский народ, — но оказалось, что другого-то народа нет! Пытались противостоять ему “донецкие шахтеры”, то есть не народ же, а профессиональная и территориальная группа. Так же случилось в Киргизии, так же может случиться в России: власть в один непрекрасный момент обнаружит, что народа у нее нет”.

Р. Шайхутдинов прогнозирует, что “оранжевая” революция в России пойдет по пути создания целого ряда новых народов, в разных плоскостях расчленения общества — так, что легитимность государства РФ будет просто разорвана. Он мельком упомянул, что лидеры “прозападного” народа потребуют от российской власти: “Отпусти народ мой” (так обращались евреи к фараону). Куда отпустить? В Европу.

Р. Шайхутдинов, вероятно, не помнит, что на завершающей стадии перестройки идея исхода вовсе не была ветхозаветной метафорой. Она уже была “активирована” и стала действенным политическим лозунгом, так что СССР вполне серьезно уподоблялся Египту (главный раввин Москвы Рав Пинхас Гольдшмидт даже доказывал, обращаясь к Гематрии, разделу Каббалы, что “сумма значений слова “Мицраим” — “Египет” и “СССР” одинакова”). Да и В. В. Путин, выступая перед студентами, соблазнился и уподобил себя (впрочем, застенчиво) Моисею, водящему по пустыне свой народ, покуда не вымрут все воспитанные в египетском рабстве.

Почему же идея создания народа нам кажется странной, а то и дикой? Только потому, что исторический материализм, в силу присущего ему натурализма, приучил нас, что общество развивается по таким же объективным законам, как и природа. Зарождаются в дикой природе виды растений и животных, так же зарождаются и развиваются народы у людей. Другое дело — классы. Для их возникновения нужны не только объективные основания в виде отношений собственности, но и сознательная деятельность небольших групп людей, которые вырабатывают идеологию. Эти люди, сами обычно из другого класса (как буржуа Маркс и Энгельс или дворянин Ленин), вносят эту идеологию в “сырой материал” для строительства нового класса и “будят” его. Тогда класс обретает самосознание, выходит из инкубационного состояния и претерпевает трансформацию из “класса в себе” в “класс для себя” — класс, способный на политическое действие.

В действительности все сообщества людей складываются в ходе их сознательной деятельности, они проектируются и конструируются. Чтобы семьи соединялись в роды, а роды в племя, требовалось сформулировать жесткие культурные нормы (вроде табу на инцест) и выработать механизмы по надзору за их соблюдением. Это явления культуры, а не природы. Чтобы возник и воспроизводился народ, требуется уже государственная власть, с ее жрецами, религиозными культами, границами и войском. Когда на раннем этапе Нового времени складывались национальные государства в Западной Европе, строительство нации считалось священной обязанностью государства. У антропологов в ходу поговорка: “не нации порождают национализм, а национализм нации”. Только тогда понятие “человек без национальности” стало почти невообразимым*.

Народы большинства нынешних великих держав созданы совсем недавно, хотя некоторые из них и носят древние имена и унаследовали многое из своих древних культур (унаследовали то, что для них отобрали из этих культур “строители”). Современные японцы созданы в ходе большой сознательно выработанной программы модернизации — Реставрации Мэйдзи — во второй половине XIX века. Для собирания раздробленных феодальных кланов и общин был создан и политическими средствами утвержден миф об императоре и его божественном происхождении, внедрена государственная религия синтоизм, возбуждено чувство национализма, в который была заложена идея форсированного промышленного и технического развития.

Процесс строительства народа резко ускоряется в переломные моменты истории. Так, американский народ США был “собран” в ходе войны за независимость, и его “сборка” производилась отцами нации вполне сознательно, проект вырабатывался на совещаниях, как в КБ. Приходилось решать ряд новых задач — кого из пестрого этнического состава населения колоний и в каком статусе включать в число граждан “сверкающего города на холме” (например, немногочисленным выжившим индейцам права гражданства были предоставлены только в 1924 г., а негры долгое время выдерживались в статусе рабов). Государство США регулярно занималось “ремонтом и модернизацией” своего народа, устраняя те опасности, которые вызывали волны иммиграции (например, массовый наплыв ирландских и немецких католиков в 1840-1850-х гг., который угрожал размыть протестантское ядро государственной идеологии). Сейчас в США интенсивно разрабатывается новый проект нациестроительства ввиду быстрого изменения этнического состава населения*.

В ходе мексиканской революции в первой трети XX века было проведено конструирование и строительство современного народа Мексики. В это же время небольшая группа китайских интеллигентов-республиканцев выработала и стала осуществлять проект создания современного народа Китая. Старый народ, слабо скрепленный империей, был полностью “рассыпан” под ударами европейских держав, и в рассыпанном (“как куча песка”) виде китайцы оказались не только политически недееспособны, но даже нежизнеспособны.

Это замечательно объяснил в своем исключительно важном сегодня для России труде “Три народных принципа” первый президент Китая Сунь Ятсен. Тогда европейски образованные националисты переосмыслили даже само слово “китаец” (хань), придав ему значение национальности, в то время как раньше оно означало цивилизованность — в противовес варварству тех, кто за Великой стеной. Сунь Ятсен опирался на концепцию строительства советского народа, а мы почти ничего о ней не знаем и поддакиваем тем знающим, кто умело производил и производит демонтаж великого советского народа.

В XIX веке мы видим целенаправленное создание народов, у которых даже названия не было. Возникает даже особый тип духовных лидеров, которые этим занимались (в Чехии, а потом и у южных славян их называли “будители”). В лабораториях вырабатываются литературные языки и пишется история и мифология. В 1809 г. один филолог изобрел слово “словенцы” и сотворил национальное самосознание жителей одной местности. В XX веке она стала “суверенной страной”, а сейчас вступила в этом статусе в Европейский союз. Другая довольно большая диалектная группа славян, лужицкие сербы (сорбы), не получила такого будителя и в современной Европе никак не ощущается (хотя большинство деревень в Южной Саксонии имеет сербские названия и немцы говорят, что “в них жили сорбы”).

Известный чешский будитель Ян Коллар сам был словаком, но отстаивал идею единого чехословацкого языка и работал над созданием современного литературного чешского языка, хотя сам до конца жизни писал по-немецки. В Европе в 1800 г. было 16 письменных языков, в 1900 г. их число возросло до 30, а в 1937 г. — до 53. За каждым языком стоял созданный за короткое время народ.

Создание народов — плод целенаправленной деятельности государства, идеологов и деятелей культуры. За сто лет, с середины XIX века, была создана “новая историческая общность” — советский народ. Он имел все признаки большого народа и ряд признаков нации, гораздо более четко выраженных и устойчивых, чем, например, у индийской нации. Создание и демонтаж советского народа связаны с такими острыми политическими конфликтами, что этот процесс совершенно мифологизирован и в советской, и в антисоветской истории. Поэтому более наглядным является следующий частный случай.

На наших глазах за 20-е годы XX века был создан таджикский народ, с развитым национальным самосознанием и культурой. Но ведь отцы нынешних таджиков даже не знали, что они таджики - о себе они говорили: “Я — мусульманин, персоязычный”. В 1924 г. стал издаваться журнал “Голос таджикского бедняка”, орган обкома ВКП(б) и исполкома Самарканда. “Голос бедняка” стал создавать историографию таджиков, печатать переводы выдержек из трудов русского востоковеда В. Бартольда. Статьи в журнале начинались с таких разъяснений: “Вот кто мы, вот где мы географически расположены, в каких районах проживаем, в каком районе что выращивается”. Потом стали выпускать газету на таджикском языке. О ней “Голос бедняка” писал в 1924 г.: “Газета — это язык народа, волшебный шар, в котором отражается мир, подруга в уединении, защитница угнетенных. Газета — источник бдительности, пробуждения народа. Да здравствует образование, да здравствует печать”. Газета помогла становлению таджикской светской школы.