Елена Прудникова - 1953. Роковой год советской истории Страница 37

Вопрос. О каких проступках идет речь?

Ответ: …Я виновен… в том, что… занимался расхищением трофейного имущества».

Ну и как вам такое? Генерал-майор НКВД, отлично знакомый с Уголовным кодексом, заявляет, что расхищение трофейного имущества преступлением не считает.

Здесь, говоря умными словами, имеет место конфликт закона и обычая. То, что делается повсеместно, вроде бы не является преступлением. Если бы стали арестовывать всех, кто занимался присвоением трофеев, нецелевым расходованием средств и тому подобными вещами, в СССР, боюсь, не осталось бы ни армии, ни МВД, ни экономики. Поэтому арестовывали за злоупотребления лишь тех, кто воровал эшелонами, а кто вагонами - тех уже выборочно (кстати, и с Андреевым разбирались не по мародерству, а по шпионажу). Но при необходимости посадить человека в тюрьму эти «бытовые преступления», совершаемые практически всеми и тем не менее преследуемые по закону, являлись вполне достаточным поводом. «Принцип Ходорковского» образца 40-х годов…

По всей видимости, именно эти обвинения содержались и в подлинном письме Рюмина. Затем последовал разбор письма - но не «комиссией», а в сталинском кабинете, в присутствии других членов Политбюро, где Рюмин должен был подтвердить свои обвинения, глядя в глаза тому, кого обвинял. Он подтвердил. Абакумова отстранили от работы, назначили проверку. А вот что нашла проверка - это уже совсем другая история, ибо проводил ее Игнатьев, как представитель ЦК в МГБ, и какие-то люди из «органов» -надо полагать, те самые, которые выбрали Рюмина для его «спецмиссии». Неудивительно, что они отыскали достаточно оснований для ареста и что в обвинении появилась статья 58-1 - «измена Родине». Ну, а дальнейшее было, как казалось тогда, делом техники…

Берия явно знал цену «абакумовскому делу». Когда после прихода в МВД ему принесли эти материалы, он презрительно фыркнул: «Ну, посмотрим, что на него есть, кроме квартиры и барахла».

Какой ответ на этот вопрос дало бериевское следствие, мы едва ли узнаем (известно лишь, что те, кто вел проверку, называли следственные материалы «навозом»). Переворот 26 июня Абакумов встретил в тюрьме. Новый министр успел освободить тех чекистов, которых арестовали в 1952 году, во «втором потоке». Там было просто: грубо фальсифицированные дела, запрещенные методы допроса. С основными фигурами «дела Абакумова» все обстояло сложнее. В первую очередь из-за большого объема материалов - следователям предстояло изучить множество томов, в том числе и с трудом поддающиеся проверке «финансовые» обвинения при уничтоженных исходных документах. Да и сфальсифицированы они были куда тщательнее - в конце концов, топили-то Абакумова, а не Маклярского с Шейниным, этих взяли для массовки. А возможно, Абакумов был и вправду в чем-то виновен. Впрочем, могла быть и третья причина - Берия не хотел раньше времени спугнуть заговорщиков…

Чем бы закончилось «дело Абакумова», если бы не случилось в нашей истории 26 июня? Скорее всего, ничем. Квартира его была не личной, а государственной. Шестнадцать комнат, конечно, многовато - но учитывая, что там же должны были находиться охрана, порученцы, пункт правительственной связи, обслуга… Особняк Берии, который ему дали в 1938 году, когда он занимал тот же самый пост, едва ли меньше.

Что касается «барахла» - то протоколы обыска квартиры министра, конечно, впечатляют, но…

Во-первых, Абакумов получал 25 тысяч рублей в месяц, ничего не откладывал, тратил все сразу и, при желании, мог много чего купить. Сложнее с «ассортиментом». Юрий Мухин предположил, что министр попросту «поплыл» на почве стяжательства, и можно понять: список вещей, найденных у него на квартире, с житейской точки зрения на редкость нелепый. Желание человека, не стесненного материально, иметь несколько штук часов понятно. Но зачем нужны одной семье двадцать два фарфоровых сервиза? Их даже по шкафам не расставишь - едва ли Абакумов задавался целью сделать из своего дома музей посуды. Спорю, что они стояли в кладовке в запакованном виде. Вкладывать деньги? В громоздкий и хрупкий фарфор? Ладно, допустим, бывают и такие эксцессы… Но зачем ему десятки пар запонок или «множество фотоаппаратов»? А чемодан подтяжек?!!

Именно чемодан меня особенно заинтриговал. Кто видел фото «главного волкодава» страны, поймет. Зачем вообще с такой фигурой подтяжки?

Предполагаемый ответ до смешного прост. В качестве корреспондента профсоюзной газеты мне постоянно приходилось сталкиваться с «неформальной стороной» жизни трудовых коллективов. Награждения к празднику, юбилеи, свадьбы, дни рождения… по всем эти поводам принято дарить подарки. Сейчас все просто: выписали деньги и отправили секретаршу в магазин. Да и то получается по-разному: узнав, что у меня день рождения, председатель дружественной профорганизации тут же открыл шкаф в своем кабинете и достал оттуда соответствующий случаю графин. А как выходили из положения во времена тотального послевоенного дефицита, когда, даже имея деньги, ничего нельзя было купить? Создавали неучтенные запасы в не подлежащих ревизии местах, как еще-то? Из каких источников? Да из трофеев, конечно…

Думаю, именно в этом объяснение того, что на даче никогда не касавшегося клавиш маршала Жукова нашли восемь аккордеонов и двадцать охотничьих ружей, а у Абакумова, как записано в протоколе обыска, 65 пар запонок, 22 фарфоровых сервиза, 79 художественных ваз и пр. Ну и чемодан подтяжек, которые были ему самому совершенно не нужны…

Впрочем, барахло барахлом, однако Абакумов был работником высочайшей квалификации, а таким Берия прощал не только финансовые махинации, но и участие в заговорах. Подход у него был простой: этот человек нужен для работы? Освободить!

…Итак, первоначальная цель была достигнута - Абакумов сидел. Однако в перспективе две проблемы все же затмевали ясный горизонт. Первая - по тогдашнему Уголовному кодексу обвинения, предъявленные ему, были не подрасстрельными. Подрасстрельные обвинения предстояло еще изобрести, оформить и, что самое трудное, провести через Сталина.

По некоторым данным, Абакумова пытались обвинить в «смазывании» дел - в частности, что он якобы запрещал допрашивать подследственных «ленинградского дела» по шпионажу. Существуют и соответствующие документы - например, протокол очной ставки между ним и бывшим начальником следчасти Комаровым, где последний обвиняет в этом министра. Данный протокол даже числится среди посланных Сталину.

Однако документик сей вельми ненадежен. Во-первых, выглядит он наивно. Ну что такое: Абакумов отводил «ленинградцев» от обвинений по шпионажу? «Ленинградское дело» плотно курировал Сталин, да и без Берии тут наверняка не обошлось. С такими кураторами не очень-то помухлюешь…

Во-вторых, протокол содержит моменты, ну очень удобные для реабилитации «ленинградцев». Например, слова следователя, адресованные Абакумову: «Вы уже изобличены в том, что протоколов по этому вопросу (то есть, по шпионажу. - Е. П.) в делах нет», А поскольку известно, что в шпионаже «ленинградцы» обвинялись, - то что получается? Что МГБ представил суду голую фальшивку, так? Или что суд по злодейскому указанию Сталина мог осудить кого угодно по любым статьям, не заморачиваясь доказательствами?

Ну, а что касается следующего утверждения… Цитирую: «Абакумов также заявил, что начни допрашивать арестованного Вознесенского - бывшего председателя Госплана СССР о связи с иностранной разведкой, в ЦК будут смеяться и, мол, отрицательно отнесутся к нашим действиям, так как в ЦК хорошо известно, что Вознесенский был очень осторожным человеком в отношении своих связей…» Типа это говорит опытнейший контрразведчик и министр госбезопасности! Знаете, даже и не смешно - я просто устала смеяться…

Но что касается датированных 1952 годом обвинений, которые похожи на подлинные, - то по ним расстрел подследственным не грозил. В этом была проблема.

Конечно, следствие работало в данном направлении. Обвинения, доводившиеся до Сталина, - далеко не всё, о чем шла речь на допросах. Например, Абакумова пытались обвинить в шпионаже - даже на немцев. Геббельс на том свете, наверное, смеялся весело и долго…

Но были вещи и посерьезнее. Что имели в виду прокуроры, возбуждавшие против этих людей дела по статье 58-1 (измена Родине)? Поскольку прокурорское следствие с этого начиналось, данные явно посылали из МГБ. Что это могло быть?

Двоих из абакумовских подельников не приговорили к расстрелу. Один из них - полковник Чернов - получил пятнадцать лет, дожил до 90-х годов и рассказывал писателю Кириллу Столярову, что из него выбивали показания о существовании заговора в МГБ и подготовке государственного переворота. Наверняка выбивали и из других. Сталину эти протоколы не посылались, и совершенно понятно, почему - получив свидетельство о заговоре, вождь наверняка захотел бы допросить чекистов сам. И тогда всему конец.