Роман Буйнов - Обрученные с Севером Страница 38

«Здесь работала поисковая группа «По следам двух капитанов». В 2010 — 2011 гг. нами обнаружены останки участника экспедиции л–та Г. Л. Брусилова. Снявшему записку просьба сообщить по адресу…».

Начинаем спуск к лагерю. Внизу, как муравьи, на морене работают люди — это дежурная смена продолжает ворочать камни.

05:10. Возвращаемся к палаткам, наскоро перекусываем и ложимся спать. Поступила новая вводная: через два часа подъем, сбор лагеря и перенос его на соседний остров Белл.

12:00 Лагерь уже практически собран. Но, к сожалению, местные метеорологические условия весьма далеки от совершенства: по сложившейся доброй традиции в последнюю минуту выпал туман. Запланированные на 14 часов вертолеты дали отбой. Теперь созваниваемся с летчиками каждый час. Все набились в оставшуюся неупакованной кают–компанию. У меня какое‑то странное неприятное чувство недоделанности задачи: все кажется, что мы здесь еще чего‑то не нашли, и, видимо, сама природа не хочет нас отсюда отпускать.

17:15. Эпидемия плохой погоды продолжается. Вертолеты пока так и не прилетели. Сидеть в пустом ожидании сложа руки уже невтерпеж. Снова выходим на морену. И вдруг на жалких остатках хребта морены я нахожу маленькую кость. Со всех ног бегу в палатку к профессору Звягину:

— Виктор Николаевич, ну скажите мне, что это V плюсневая кость! — в душе еще теплится слабая надежда.

Опытный судмедэксперт склоняется над находкой. Кость изрядно потерта каменной крошкой. Я вижу, что он понимает мое состояние и даже очень хочет меня обнадежить, но в первую очередь он все‑таки ученый.

— В Москве я отвечу тебе наверняка. Вообще‑то, похоже.

Собираем рабочее совещание. Если сегодня вертолеты все‑таки смогут прилететь, решаем оставить здесь еще на день–два мобильную группу, остальные полетят на «Нагурское», потому как при таких погодных условиях садиться вертолетами на остров Белл нереально. На заставе будут ждать летную погоду. Сколько — одному Богу известно. Я, естественно, набиваюсь остаться с частью экспедиции на морене.

В 22:10 вертолет улетел. Нас осталось шестеро. Легкий ужин. Когда снова пошли копать, Саша Чичаев наткнулся на комок бумаги. Из‑за спрессованности и грязи он был больше похож на камень. Место, где лежала бумага, нанесли на схему обнаружений. Получилось, что этот комок располагался на склоне по линии, параллельной всем предыдущим находкам и на три с половиной метра ближе к морю. Решили расчистить и весь этот склон. Стали появляться рыжевато–русые мягкие волосы клоками и поодиночке. Склон морены моментально оживал при любом неосторожном движении, поэтому пришлось сколотить из досок специальные камнеуловители, чтобы остановить обвал, и начали отгребать все с самого верха и до низа. В погребенном подо льдом и камнями русле ручья, который до этого вычислили георадаром, мы нашли несколько костей явно животного происхождения, а рядом с ними истрепанную клеенчатую обложку от тетради черного цвета. Такие тетради выдавала экипажу еще в начале плавания Ерминия Жданко:

«Она раздала всему экипажу толстые клеенчатые тетради, собственноручно ею озаглавленные: «Дневник матроса (фамилия) экспедиции Брусилова от Петербурга до Владивостока, которая имеет цель пройти Карским морем в Ледовитый океан, чтобы составить подробную карту в границах Азии и исследовать промыслы на тюленей, моржей и китов» [83].

28 июля 2011 года.

Я проснулся ранним утром от непонятной сырости. На печке умирал выкипающий чайник, с потолка методично капает конденсат, теплые капли которого быстро исчезают на поверхности моего спального мешка. Как‑то мне внутренне «недохорошо». Начинаю смутно вспоминать. Так получилось, что этой ночью я сменился с работ несколько позже остальных. Моя смена уже спала мертвым сном, сотрясая недюжинным храпом стенки кают–компании. Несмотря на усталость, долго ворочался в спальнике. На столе стояла резервная емкость, заполненная «шилом». «Сугубо для сна» налил себе в свободный стакан на пару глотков обжигающей жидкости: во рту от чистого спирта полыхнул пожар. В поисках спасения окинул взглядом стол: рядом стояла крркка с холодной водой и лимоном Одним залпом запил «окаянную» и тут же все понял. Ну, спасибо вам, добрые люди! В кружке был все тот же спирт. Ну хорошо, хоть не уксус. По молодости сам так любил пошутить, но как я мог пойматься на этот бородатый трюк? Теперь я почетный обладатель недвусмысленного синдрома, а народ ходит с хитрыми глазами и, чья это была идея, естественно, не сознается.

13:40. Настроение дрянь. За сегодняшнюю ночь нашли на склоне три больших, размером с кулак, куска дневников. Спрессованная временем бурая бумага может хранить в себе ответы на многие интересующие нас вопросы. Но разобрать, что на ней написано, не нанеся ущерба находке, на месте невозможно, поэтому сразу упаковываем ее в пластиковый контейнер. Русых в седину волос попадается все больше, но головы, точнее, черепа по–прежнему, нет. Погода стабильная — туман, полное безветрие, температура +3° С. Постепенно накапливается усталость. Теряется ощущение времени. Рваный сон не приносит облегчения. Как тут начинаешь понимать группу Максимова! Подняться на морену становится определенным испытанием. Шутить уже нет никакого желания, всё больше молчим Ложимся спать, не раздеваясь, хотя температура позволяет. Заснуть сразу удается далеко не всегда. Всё делается с усилием воли. Ну, хоть бы одна зацепка! Отработавшая на морене смена приходит совсем убитая.

— Ничего? — спрашиваю с тлеющей надеждой.

Андрей Волобуев устало мотает головой. Андрей человек благородной, но психологически трудной профессии. Он детский хирург–онколог. Чтобы выдерживать весь груз окружающего их человеческого горя, такие люди по жизни должны быть неисправимыми оптимистами. Но даже и у него наступает предел. Все еще пытаясь поострить, он неожиданно спрашивает:

— С тем, что имеем, сможем здесь перезимовать? А то копать нам тут, видимо, до новогодней елки.

— Да я не против. С одежкой для зимы, конечно, плоховато будет, да и с провизией… Но, если что, патронов для охоты хватит, это точно. Правда, как‑то нехорошо это — здесь все‑таки заповедник. Зато появится время для написания какого‑нибудь занудного фолианта о психологии замкнутого коллектива в экстремальных условиях, — пытаюсь поддержать настроение коллеги.

В 19: 00 за нами прилетел вертолет. Второй борт в это время уже разгружал оборудование для базового лагеря на острове Белл. Высадили, где смогли — погода не балует, так что не до жиру. Прибоя не слышно — до береговой линии метров четыреста. Лагерь ставим временный, так как поблизости совершенно нет пресной воды. Птиц не видно и не слышно, растительности никакой. Здесь вообще ничего нет, кроме серо–бурого песка и валунов — верный признак того, что низкие берега систематически заливаются штормами. Если бы не холод, можно подумать, что мы находимся где- то в пустыне Гоби. Кстати, «гоби» с монгольского языка так и переводится «безводное место». До места работ, а на этом острове мы собирались искать место захоронения матроса Ольгерда Нильсена, около восьми километров вдоль берега Если срезать по «бездорожью», то шесть. Когда наладится погода, нужно будет перелетать. Но при таком безветрии она не наладится, думаю, никогда.

Как известно, на свете нет ничего более постоянного, чем временное. Уже на следующий день, посовещавшись, решили, что ждать приятных чудес от погоды можно бесконечно и базу нужно оставлять здесь. Разведгруппа выйдет налегке, взяв с собой только самое необходимое. А уж если придется проводить полномасштабные работы, тогда и будем переезжать. Перестановка лагеря — это потеря как минимум еще одного драгоценного дня, а времени остается все меньше. У нас пока не обследован мыс Краутера, и хотя бы на сутки нужно вернуться к «кресту» — там осталась площадка где‑то пять на пятнадцать метров, ну и глубиной почти на метр. Профессор Звягин сказал, что нельзя исключить, что найденные нами волосы принадлежат человеку. Нерасчищенной осталась всего треть склона, голова должна быть там!

— Тебе помочь или не мешать? — я подхожу к Андрею Скорову, больше известному в миру за свою фамилию как «Эшелон». Андрюха сосредоточенно и заботливо зашивает крестиком огромную дыру в кухонной палатке, оставшуюся после визита в лагерь белого медведя. Кстати, с медведями здесь, скорее всего, тоже может быть непросто: нескольких крупных особей видели вертолетчики, когда летали над островом в ясную погоду. А ведь остров Белл по размеру в сравнении с Землей Георга совсем маленький. Если хорошо прислушаться в тумане, то можно услышать вдалеке храпение стада моржей, значит, есть потенциальная кормушка для хищника. Так что без особой нужды медведи отсюда не уйдут. Нужно быть готовым к приходу новых гостей.