Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 11-20 Страница 38

Идея революции была беспощадно предана Горбачёвым, Ельциным, Гайдаром и кем угодно ещё в первый же момент, когда они отказались от императива государственной целостности и величия собственной страны.

При чём тут революция, господа? Сколько лет вы будете дурачить голову своему народу? Сколько лет будет блеять эта несчастная интеллигенция? Вот, уже всё видно… Лик проступил на фотопластинке, весь этот чудовищный оскал. Мы стоим у последнего края. И сейчас тоже надо лгать?

Интеллигенция, пока не поздно, опомнись!

Я с годами всё острее переживаю и понимаю трагедию ленинизма, ленинской гвардии, как её называют. И горечь этих ленинских определений интеллигенции — экстремальных и абсолютно справедливых, к величайшему сожалению. Потому что вдруг оказалось, что в каком-то новом облике, как-то исторически приходящим куда-то, страну любят люди, не обладающие в силу объективных причин и собственного жизненного пути полнотой знаний, необходимых для того, чтобы двигать страну вперёд. У них этой полноты знаний нет. Они лишь определённая часть, определённая колонна внутри этой интеллигенции, причём колонна, своим историческим выбором, своим жизненным путём обрекшая себя на каторги, эмиграцию. А отнюдь не на то, чтобы в комфортных условиях всё изучать, всё понимать и обладать полнотою нужных знаний. Конечно же, это люди волевые, страстные, но это не «сливки», которые изощрённым образом понимали что-то.

Так что сделали «сливки»? Что сделали другие колонны этой интеллигенции, которая, в конечном итоге, должна служить народу? Они в решающий момент взяли и отошли в сторону, вообще непонятно куда… И там осталась одна эта съёжившаяся колонна, учившаяся по каторгам и эмиграциям, жадно хватавшая книги, но не обладавшая достаточной полнотой [знаний]. Её хватило на то, чтобы выдержать страшный удар. Но ужас-то этого удара и всё, что последовало, в значительной степени определялось ещё и тем, что её было мало, что все остальные-то плечи не подставили. Кто-то подставил. Часть белых сказала, что поскольку это единственные люди, которые хотят государства, то всё-таки мы придём к ним, даже если погибнем, даже если потом нас уничтожат.

И, наконец, последнее, что касается интересного высказывания господина Межуева по поводу моего участия в перестройке — «ему сейчас так хорошо, ему же в результате настолько лучше стало»… Ни один интеллигент имперской России и советской тоже так сказать бы не смог. В этом главное даже не то, что это такое хлёсткое высказывание. Главное то, что ни один интеллигент Российской империи и ни один советский интеллигент не посмел бы это сказать, потому что было общественное мнение. Ну, были те, кто говорил: «У нас революцию сделала знать. В сапожники, что ль, захотела?» Но это были отнюдь не «сливки» русского имперского общества, и все остальные отнеслись к таким высказываниям с презрением, все понимали…

«Все отшумело.Вставши поодаль,Чувствую всею силой чутья:Жребий завиден.Я жил и отдалДушу свою за други своя»…

«Я оглянулся окрест меня. Душа моя страданиями человечества уязвлена стала»…

Все понимали — люди живут не для того, чтобы самим наращивать очки, что есть более высокие цели, что тебе может быть хуже и даже совсем хуже, а стране твоей лучше. Мой дед радовался виду красноармейца, прекрасно понимая, куда идут процессы и чем они для него обернутся. И что?

Так как же надо внутренне пасть для того, чтобы на автомате, не оглядываясь ни на общественное мнение, ни на что другое, вдруг сказать: «Так ему ж теперь лучше, чего он выпендривается?» И не понять, что ты сказал, на каком языке ты уже разговариваешь. Вот это для меня и называется «чечевичной похлёбкой». Вот это и есть метафизическое падение.

Я ещё раз, обращаясь к нашим единомышленникам, говорю: этап становления, который мы сейчас проходим, чисто технически должен пройти без неких формальных иерархий («генерал», «майор», «полковник») и без всего того низкого, что несёт с собой распределение ресурсов. Господин Навальный может позволить себе сказать: «А вы мне бабки-то пришлите». Но мы не можем вводить в наше начинание бацилл этих самых ресурсов и статусов. Да, надо пройти мимо этого. Это не значит, что люди, которые лежат на диване и ничего не делают, и люди, которые работают по всем направлениям, будут пользоваться в создаваемой нами организации (да-да, организации, никто не говорит о том, что она не создаётся) равными возможностями.

Но мне казалось бы, что это нужно сделать как-то по-другому. Бывает, человек просто пользователь. Он пользуется тем, что предлагает ему наша система, наша интеллектуальная, разветвлённая система. Он входит на разные её отсеки, он читает, он думает. Разве это плохо? Прекрасно. Сколько времени он на это тратит? Да сколько хочет, столько и тратит. Хочет — тратит полтора часа, чтобы выслушать передачу, хочет — тратит полтора часа в неделю, а хочет — тратит полтора часа в год, выслушав одну передачу из 12-ти, из 48-ми. Это его проблема, он пользователь. Если он всё время это смотрит, если ему это всё время нужно и он тратит своё время в количестве час с чем-то (а потом ещё и думая об этом) каждую неделю, то он — постоянный пользователь. И тогда, я уверяю, он поймёт больше, гораздо больше (и особенно если он будет активно думать в ходе прослушивания), чем он понимал год назад. Он, оглянувшись назад, увидит себя другим. Но он постоянный пользователь.

Теперь представим себе, что он ещё и активист, что он не только каждую неделю всё это слушает, но взял анкеты и начал их разносить. Это же другая категория, другой статус.

Представим себе, что он особо активный пользователь.

А есть ведь люди, для которых всё, что мы даём — вот эти смыслы — они же являются ещё средой коммуникаций. Это кому-то хорошо — у кого-то нет этого коммуникационного дефицита, а для кого-то дефицит общения с людьми, которые думают так же, как ты, у которых такие же ценности, как у тебя — это страшная проблема. Чтобы плавать в этом бассейне, в него надо налить воду. И это вода смыслов. Возникают коммуникационные группы. Значит, эти люди ещё и коммуникаторы.

А есть креативные пользователи. Вот Влад Щербаченко из Ростова-на Дону создал ролик «Соцопрос по программе десоветизации». Я бы попросил его показать.

[Ролик.]

И вот я считаю, что это креативный пользователь. Это человек, который внёс свою креативную лепту.

А есть эксперты, которые могут нам помочь. Вот эти самые интеллигенты.

Мне звонят люди и говорят: «Как ты хорошо выступил там-то и там-то, наконец-то сказал всё то, что мы [сказать] боялись». — «А чего вы боитесь? Ну, чего вы боитесь? Мы сейчас должны обсуждать дискуссию Хабермаса и Фуко. Приходите на АЛЬМОР, обсуждайте. Обсуждайте, почему Хабермас не хотел спорить с Лаканом, почему он начал спорить только с Фуко».

К сожалению, люди, которым завтра предстоит менять жизнь или выдерживать эту страшную нагрузку, быть этим самым «аттрактором»… Кстати, я благодарен всем, кто критикует мои образы. И окончательно считаю, что образ того, что я называю «аттрактором», лучше всего можно передать через образ «брезента, который должен выдержать падение тела [человека], прыгающего из горящего дома». Этот образ лучше, чем «матрацы», «пружины», «простыни». Брезент… Давайте на этом образе и остановимся. Так вот, люди, которым предстоит завтра быть этим «брезентом», они не всегда знают, кто такие Хабермас и Фуко. И фанаберия тут бессмысленна, потому что вы без них так же не сможете, как они без вас.

И не фанаберией надо заниматься, не критикой, а идти и работать, идти и работать, модифицировать нашу систему (мы открыты этому), помогать ей стать лучше, привносить туда свою лепту. Нам придётся объяснять людям, что такое проект «Модерн», по-настоящему — через Хабермаса, через сравнение его с Фуко, Дерридой и бог знает кем ещё… с Лаканом. Объяснять, в чём тут разница. Объяснять, каковы основные характеристики тех и других проектов. Мы без вас это сделать сможем, но дольше и хуже.

Не распадайтесь всеми вашими колоннами интеллектуалов, не бегите за рубеж! Тем более, что там делать нечего. Там в итоге потом воют и намыливают верёвку от тоски. Не забивайтесь в угол, и не войте на луну, и не идите в бизнес. Работайте. Вот пространство, мы его предоставили. У нас нет никаких амбиций. Где вы? Мы же знаем, что вы есть! Но вы молчите. И вы вообще молчите, а почему?

Страшно? Чего?

Стыдно? Чего?

Итак, есть люди, которые могут выступать в виде экспертов, и они очень нужны.

А есть операторы, управляющие этой системой. Они берут на себя функции и начинают ею управлять.

А есть ключевые операторы.

А есть конструкторы. Юлия Сергеевна Крижанская захотела сконструировать вот это начинание социологическое. Ну и карты в руки — каждый отвечает за то, за что берётся.