Александр Минкин - Письма президентам Страница 4

Вот это «о-го-го» и несется из Кремля непрестанно.

По сравнению с Иваном Грозным – гуманист. По сравнению со Сталиным – голубь мира. Чем ужаснее точка отсчета – тем прекраснее выглядишь.

И все же и Ельцин, и те, кто голосовал за Ельцина в 1991-м, не должны огорчаться и даже могут гордиться собой. Если бы не Ельцин – президентом России в июне-91 непременно стал бы бесноватый. (Доказательство – победа Жириновского в 1993-м.) Только вообразите себе его с ядерной кнопкой, и нынешняя жизнь покажется раем.

Станет пенсионером – станет человеком. Если победит известную слабость.

Станет пенсионером – мигом отвалятся друзья Билл и Гельмут, появится время, появятся мысли, появится раскаяние (настоящее).

Ведь даже маниакальный убийца Иван Грозный под конец каялся и все пытался составить полный синодик своих жертв, добавляя в затруднительных случаях (когда речь шла об уничтожении населения целых городов): «Имена же их ты, Господи, веси».

И – не исключаю – позвонит, пригласит поработать над мемуарами. Не президентскими, человеческими.

Я, должно быть, приду, Борис Николаевич.

Если будем живы.

P. S. Один из врачей, делавших Ельцину знаменитую операцию на сердце, рассказал:

– Перед операцией Ельцину дали подписать бумагу о передаче президентских полномочий Черномырдину. Так полагается на всякий случай. После таких операций, такого наркоза человек приходит в себя на следующий день. И то мало что соображает. Я зашел в палату к Ельцину часа через три после операции – просто взглянуть, как там капает. Зашел и чуть не умер от страха: он сидит, тянет ко мне руку и мычит: «Ука-аз, ука-аз!» Это он требовал бумагу, чтобы подписать указ о возвращении полномочий. Вот это инстинкт власти.

Через два года – в 1998-м – устроили дефолт.

Через четыре года – в 2000-м – назначили Путина президентом. И Б. Н. исчез, перестал интересовать. Благодарный Кремль устроил ему торжественные похороны на Новодевичьем.

Честных мемуаров не оставил.

Раздел 1

Письма президенту

Продолжение

Обострение кассовой борьбы

26 ноября 2007

Владимир Владимирович, вы в последнее время говорите такие странные вещи, что… Нет, попробуем начать иначе.

Вы стали ужасно нервно (и публично) сомневаться в исходе выборов. На стадионе в Лужниках вы ошеломили сторонников (и всю страну), сказав: «Если будет победа в декабре[14], то она будет и в марте следующего года на выборах президента».

Это что за «если»? Вы не верите в победу? Сомневаетесь, все ли схвачено?

Если победа вашей партии гарантирована (а страна и мир в этом уверены), подобные сомнения можно было бы назвать кокетством и лицемерием. Но если вы искренне опасаетесь за исход выборов, то, значит, вам об истинном положении в стране известно что-то такое, о чем нам не говорят.

…Вдруг оказалось, что мы с вами думаем об одном и том же: ищем врага.

Он необходим, чтобы жители в страхе сплотились вокруг национального лидера. Сплотятся – проголосуют. А не сплотятся – какой же он тогда лидер?

Мы, как ни стараемся, врага не видим. Войны, слава богу, вроде бы нет; дома, слава богу, не взрываются; на митинги оппозиции участников приходит впятеро меньше, чем ОМОНа; Запад (в лице своих лидеров) вас любит, уважает и доверяет настолько, что даже наблюдателей на выборы не хочет присылать; Россия сильна и горда; внутренний враг раздавлен, посажен, равноудален (на Дальний Восток, на Крайний Север, в Куршевель и в Лондон).

Вы сами все это тысячу раз подтверждали: терроризм побежден, стабильность обеспечена, экономика могуча, а оружие (секретное) такое, что кто сунется – горько пожалеет.

И вдруг оказалось – мы в опасности!

Вдруг вы пришли на стадион и там с ошеломляющей эмоциональностью открыли, что у нас «постоянная, порой острая, жесткая политическая борьба как внутри страны, так и на международной арене» и что «2 декабря… решается судьба страны»[15]. И долго перечисляли врагов (в основном внутренних, но без имен) и раскрывали их губительные коварные планы.

Многие в тот вечер невольно запели у телевизора:

За что сижу – по совести, не знаю,Но прокуроры, видимо, правы.И я все это, конечно, понимаюКак обостренье классовой борьбы.

Что же случилось? Жили-жили, верили в стабильность, и вдруг президент говорит, что мы чуть ли не на краю пропасти.

А случилось, что вы в партию вступили.

Похоже, это одна из тех роковых ошибок, что в цейтноте допускают даже чемпионы мира. А все шахматисты потом изумляются: как он мог сделать такой безумный ход?

У них (у «Единой России») был рейтинг, предположим, 30 %. А у вас был рейтинг, положим, 70 %. Первоклашке кажется, что, если сложить, получится 100 % (у Туркменбаши так и получалось). Но мы не в Туркмении и не в первом классе.

Рейтинг – не елочная игрушка, на Новый год не подаришь.

Рейтинг – не сифилис, с поцелуями не передается.

Если к вашим 70 что-то прибавили, а получилось 45, то, выходит, прибавили отрицательную величину. Вы соединились с депутатами, а их не очень-то уважают. Вы хотели втащить их повыше, а получилось, что они утянули вас в свое болото.

Вы хотели сделать ей («Единой России») рейтинг, а она вас наградила всеми своими болезнями.

Типичный династический брак (ради объединения богатства и земель). Пока царь – жених, все о нем мечтают, все в лепешку расшибаются, чтобы понравиться. А как женился – все остальные невесты страшно обижены. Образно говоря, обнявшись с медведем, вы задавили выхухоль и др.

И в последнюю минуту понадобился враг. Как врач.

Проклинали, проклинали 90-е годы, а вернулись к их схеме: ни шагу без врага. В 1993-м, в 1995-м, в 1996-м, в 1999-м, в 2000-м (вспомните) для победы на выборах были необходимы враг и война.

Только в 2004-м, когда вас переизбирали на второй срок, обошлось по-тихому. Скучно, спокойно, без воплей, без страстей. Казалось, так пойдет и дальше.

Но в 2004-м вам предстояло остаться, а теперь…

Теперь никто не знает, чего от вас ждать. Все понимают, что если вы захотите остаться – останетесь (например, согласно чаяниям народа).

31 марта 2000 года (в пятый день вашего президентства) я писал в «МК»: «Кандидаты в президенты больше не требуются. Впереди пятнадцатилетка Путина». Неужели это была ошибка в меньшую сторону?

На вопрос: «Уйдете ли вы по окончании второго срока?» – вы в последние годы все с большим раздражением отвечали: «Уйду». Но чем ближе конец (второго срока), тем чаще ваш ответ выглядел так: «Уйду, но останусь».

В октябре в Германии вы сказали, что в России после президентских выборов 2008 года «будет другая конфигурация власти».

Значит ли это, что вы уже выбрали новую «конфигурацию», но нам не говорите? Речь о «преемнике» как-то заглохла. Если вы остаетесь, то какая разница, как его зовут. Титул, может, и отдадите. Но власть оставите себе[16].

Объяснение этому, похоже, содержится в вашем ответе на вопрос американского журналиста. Вы сказали: «Я никому не доверяю, кроме себя самого». (Как посмотришь на ваше окружение, понимаешь всю обоснованность таких чувств-с.)

Назначаемые вами губернаторы (когда-то избираемые, теперь волей-неволей партийные) ведут тотальную мобилизацию. На выборы – как на войну. Всё для фронта, всё для победы. И как генералы, они поведут колонны на врага, штурмом будут брать урны. А не обеспечишь победу (66,6 %) – голову с плеч. И – в черный мешок (в черный список). Им это четко объяснили, они стараются.

Ведете себя по-царски. Выезжаете на белом коне (на голубом экране) к народу и разбрасываете деньги: пенсионерам – 30 %! военным – 15 %! (и обещаете скоро еще!), 250 тысяч – на второго ребенка! втрое – пособие на первого!.. За ценой на постное масло, конечно, не угонишься, но впечатляет.

При царе, однако, не было выборов. Царь общался с камергерами и мегерами, а оппозиция – с рабочим народом. А теперь царю нужны голоса ткачих. А как подать селедку с шоколадом? Ведь стошнит.

За царя по телевизору агитируют знаменитые и богатые кинорежиссеры и чемпионы. Нравятся ли они народу? Что подумал бы народ царской России, если бы с агитацией к нему вышли балерина Кшесинская (вся в бриллиантах), барон Ротшильд и министры-капиталисты? Ведь с экрана агитаторы обращаются не к вчерашнему собутыльнику-миллиардеру, не к наглым телкам из VIP-сауны. Даже Мавроди был умнее. К простодушным телезрителям взывал не Никита Михалков, а Леня Голубков – халявщик и партнер.

Ворвавшись в думские выборы, вы, наверное, даже не предполагали, что перенесли свои выборы с марта на декабрь. Сами сократили на три месяца последний кусок второго срока. До крайнего предела обострили свой цейтнот.

Решение судьбы было где-то впереди. До знаменитого русского камня с надписью «Налево пойдешь – голову потеряешь, направо пойдешь…» – до этого камня было, казалось, еще много времени: Новый год, горные лыжи, старый Новый год, День Советской армии…