Уильям Энгдаль - Полный спектр доминирования: Тоталитарная демократия в Новом моровом порядке Страница 4

«Президентские поездки за границу приобретали черты имперских выездов, затмевая по своим масштабам и требованиям безопасности визиты любого другого государственного деятеля... американский помазанник как мировой лидер в некотором отношении напоминал о самокоронации Наполеона.» (7)

Автор этих критических комментариев не был кем-то посторонним или врагом американской державы. Это был Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности президента Джимми Картера, основной стратег внешней политики для нескольких президентов и советник многих, включая кандидата в президенты Барака Обаму.

Бжезинский был усердным учеником мастера англо-американской геополитики сэра Халфорда Макиндера. Он хорошо осознавал опасность имперского высокомерия на пике сияния империи. Именно такое высокомерие вызвало, по его мнению, крах Британской империи, бывшей, очевидно, в своем зените между концом XIX века и началом Первой мировой войны.

Бжезинский предупреждал, что такое властное высокомерие со стороны Вашингтона столетие спустя может привести к аналогичному кризису американской гегемонии. Америка, предостерегал он, может потерять свой статус «единственной супердержавы» или «американской империи» (термин, одобренный неоконсервативными ястребами, такими как редактор «Уикли Стандарт» Уильям Кристол и старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир Роберт Каган).

В конце 1970-х годов Збигнев Бжезинский стал одним из архитекторов войны в Афганистане против Советского Союза. Спровоцировав и затем тайно управляя этой войной, в течение которой американское правительство обучало Осаму бин Ладена и других радикальных исламистов продвинутым методам саботажа и нерегулярной войны, Бжезинский сделал для расширения американского господства военной силой больше, чем любой другой послевоенный стратег, за исключением, может быть, Генри Киссинджера.

Бжезинский отнюдь не был простаком. Он был из страстных американских империалистов, которых в Вашингтоне называли «реалистами». Он знал, что американское имперское доминирование, даже если оно скрывалось под маской демократии, нуждалось в неустанном внимании к своим союзникам, чтобы поддерживать свою глобальную власть и контролировать то, что он назвал шахматной доской, - Евразию. Другими государствами необходимо было управлять и манипулировать таким образом, чтобы предотвратить появление держав, способных бросить вызов доминированию США. Именно в этом контексте в своей широко обсуждаемой книге 1997 года «Великая шахматная доска» Бжезинский неоднократно называл американских союзников, включая даже Германию и Японию, «вассалами» Америки. (8)

У Бжезинского не было никаких возражений против очевидной окончательной цели внешней политики Буша-Чейни, а именно, против всемирного Американского века, американизированной версии имперского правления. Бжезинский отличался только своим видением средств для достижения этой цели.

«Из первых пятнадцати лет превосходства Америки симптоматичным, - отмечал Бжезинский, - было международное присутствие американских вооруженных сил и возросшая частота их участия в боевых или принудительных операциях. Развернув [свои вооруженные силы] на каждом континенте и доминируя над всеми океанами. Соединенные Штаты не имели ни одного равного себе политического или военного противника.» (9)

Один из регионов, где развертывались американские вооруженные силы, был небольшой бывшей советской республикой на Кавказе Грузией, которой, по крайней мере с сентября 2003 года, администрация Буша-младшего оказывала прямую американскую военную помощь и присылала своих советников. (10)

Грузинские события в августе 2008 года нельзя понять, не возвращаясь к 1990-м годам и к истории американского расширения НАТО к самому порогу Москвы. Администрация Джорджа Буша-старшего нарушила свое обещание России не расширять НАТО на восток. А уже в 2008 году администрация другого Буша оказывала огромное давление на недовольный Европейский Союз и европейские правительства, чтобы допустить в альянс две бывшие советские республики, Грузию и Украину.

Это новое расширение НАТО последовало сразу за смелым объявлением США в начале 2007 года о планах установить передовые ракетные базы и радарную станцию в двух бывших странах Варшавского договора, ныне членах НАТО - в Польше и Чешской республике. (11) Администрация Буша утверждала, что решение разместить свою инфраструктуру, прикрытую благородным именем противоракетный «щит», в Польше и Чешской республике вызвано тем, чтобы защитить от предположительной угрозы со стороны «стран-изгоев, подобных Ирану». (12) Эти утверждения вызвали сильнейшую реакцию Кремля. В реальном военном значении эта структура вообще не являлась оборонной, а давала Вашингтону преимущества для крупного наступления в любом будущем военном противостоянии с Москвой.

В феврале 2007 года президент России Владимир Путин выступил на ежегодной Мюнхенской международной конференции по вопросам безопасности в Германии. Включенные в эту программную речь, которая по любым меркам была экстраординарна, замечания Путина застали многих на Западе врасплох:

«НАТО разместило свои пограничные силы на наших границах... Очевидно, что это расширение НАТО не имеет никакого непосредственного отношения к модернизации альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Напротив, оно представляет собой серьезную провокацию, которая уменьшает уровень взаимного доверия. И мы имеем право спросить: против кого направлено это расширение? И что случилось с гарантиями, которые наши западные партнеры дали после роспуска Варшавского договора?» (13)

Эти откровенные слова российского президента вызвали бурю протестов и в западных СМИ, и среди политических деятелей. Владимира Путина, бывшего офицера КГБ, который недолго возглавлял ФСБ, можно обвинить во многих вещах. Он, очевидно, поднялся на вершину пирамиды власти в России, вряд ли будучи «хорошим парнем». Но его точно нельзя обвинить в том, что он глуп, особенно при угрозе жизненным интересам.

Впервые, начиная с распада Советского Союза в 1991 году, западные СМИ заговорили о новой «холодной» войне между Западом и Россией. Однако речь российского президента всего лишь сделала открытым и публичным процесс, который никогда не заканчивался, даже с падением Берлинской стены в ноябре 1989 года.

«Холодная» война началась в конце 1940-х годов, среди прочего, с формального создания Организации Североатлантического договора (НАТО) и на самом деле никогда не заканчивалась, даже с крахом Советского Союза в 1989-1990 годы. Именно этот факт стал лейтмотивом и оказался в речи Путина столь трудным для осознания западными слушателями.

Путин действительно, выставил на всеобщее обозрение опасный подтекст всей стратегии Вашингтона по расширению НАТО после окончания «холодной» войны как замысел окружения России, а не гарантию мирного перехода к демократии западного стиля для государств бывшего Советского Союза. Вашингтон, фактический командующий НАТО, настойчиво утверждал свое военное превосходство над Россией, начиная с краха Советского Союза. Россия была вынуждена отреагировать открыто и прямо в тот момент, когда было задумано развертывание ПРО в Польше и Чешской республике.

Агрессивное военное расширение Соединенных Штатов очевидно набирало силу в первых годах нового тысячелетия. Под слоями расчетливой дезинформации и эффективных пропагандистских кампаний о распространении демократии американского образца в бывшие советские республики и страны Восточного блока Соединенные Штаты последовательно мостили дорогу к военной конфронтации, непохожей ни на одну из тех, которые ранее видел мир.

Основным архитектором первоначальной политики «сдерживания» «холодной» войны был глава отдела политического планирования Государственного департамента США Джордж Ф. Кеннан. В 1948 году во внутреннем политическом меморандуме под грифом «Совершенно секретно» он обрисовал в общих чертах внешнеполитические задачи Соединенных Штатов по созданию послевоенной империи, которая станет известна как Американский век.

Тезис Кеннана, наконец рассекреченный, был потрясающе ясен:

«У нас есть около 50% мирового богатства, но только 6,3% мирового населения... В этой ситуации мы не можем не быть объектом зависти и обиды. Нашей реальной задачей в предстоящий период является разработка модели взаимоотношений, которая позволит нам сохранить это положение диспропорции без положительного ущерба нашей национальной безопасности. Чтобы сделать это, нам придется отказаться от всякой сентиментальности и мечтательности; и наше внимание должно быть сосредоточено всюду на наших непосредственных национальных целях. Мы не должны обманывать себя, что мы сегодня можем позволить себе роскошь альтруизма и мировой благотворительности.» (14)