Андрей Ланьков - Быть корейцем... Страница 4

Немалую роль в смягчении социальной напряжённости играла и система образования. В годы правления военных произошёл её взрывообразный рост, причём доступ в университеты был открыт любому, кто мог только сдать конкурсные экзамены. Коррупция на экзаменах практически отсутствовала, и правительство делало всё возможное, чтобы свести к минимуму влияние доходов родителей на качество обучения (отказ от платных и специализированных школ, кампании против репетиторства и т.п.). Все знали, что жёсткая конкуренция за вузовские дипломы идёт честно, и это давало даже самым бедным и социально неудачливым родителям надежду на то, что их дети со временем смогут «выйти в люди». Университетский диплом служил пропуском в ряды быстро растущего среднего класса, и получить этот пропуск мог любой молодой кореец или кореянка.

Результат политики Пак Чжŏн-хи у всех перед глазами: мощная индустриальная держава, созданная буквально на пустом месте, из ничего. Этот пример заманчив, и поэтому корейский успех изучали и пытались повторить очень многие. Однако не удалось это никому. Единственное исключение – страны Восточной Азии, пресловутые «тигры», но и они не столько повторили корейский успех, сколько добились собственного одновременно и параллельно с Кореей. За пределами же Дальнего Востока корейские рецепты пока не сработали ни разу – смею думать, и не сработают. Время от времени высказываемые надежды на то, что, мол, стоит нам, россиянам, только хорошенько изучить корейский опыт – и мы тоже всё сможем, представляются совершенно необоснованными. Корейская политика времён экономического чуда основывалась на культурной специфике Кореи, которая складывалась тысячелетиями.

Традиционно Корея и Дальний Восток в целом был, в первую очередь, цивилизацией риса. По сравнению с другими сельскохозяйственными культурами, рис даёт максимальную отдачу калорий с единицы обрабатываемой площади и, значит, позволяет кормить большое население, живущее на небольшой территории. Однако рис – растение специфическое и очень трудоёмкое. В отличие от, скажем, пшеничного поля, рисовая плантация представляет из себя сложную гидротехническую систему, состоящую из десятков и сотен небольших полей, разделенных дамбами и соединённых специальными каналами. Сооружение такой системы и поддержание её в рабочем состоянии требовало систематических усилий сотен и тысяч человек. Без этих постоянных и коллективных усилий никакое сельскохозяйственное производство на Дальнем Востоке, а, значит, и физическое существование его населения было бы невозможно. Жизнь в подобных условиях на протяжении десятков поколений сформировала корейское отношение к миру, выработала склонность к систематическому, кропотливому труду. В то же самое время, даже самый упорный труд не мог обеспечить дальневосточным крестьянам высокого уровня жизни. Скудость быта корейского крестьянина, его способность довольствоваться малым и готовность безоговорочно подчиняться властям поражала европейских путешественников даже в те времена, когда жизнь простых людей у них на родине никак нельзя было назвать зажиточной.

Именно на этих национально-культурных особенностях корейцев и основывалась в первую очередь выбранная Пак Чжŏн-хи экономическая стратегия. Он сделал ставку на способность корейцев работать много и добросовестно, не задавая лишних вопросов, терпеливо перенося лишения и подчиняясь начальству. Принял он в расчёт и воспитанное конфуцианской культурой уважение к образованию, и прочность семейных связей, и многое другое.

Корейская стратегия предназначалась для небольшого государства, лишённого природных ресурсов, населенного неприхотливым, исключительно трудолюбивым и дисциплинированным но (первоначально) не слишком образованным народом. Не надо объяснять, что ни нынешняя Россия, ни большинство стран СНГ под это описание никак не попадают. Конечно, опыт Кореи надо изучать и даже отчасти копировать, но рассчитывать на то, что он может быть применим к нашей российской реальности, увы, не приходится…

Hyundai: величие и крах «Современности»

История «корейского экономического чуда» неотделима от истории корейских семейных холдингов – чэболь. Самым крупным из этих холдингов на протяжении трёх десятилетий была группа «Хёндэ», созданная в 1947 г. Чŏн Чжу-ёном (1915–2001). Похоже, правда, что гигантский холдинг ненадолго пережил своего основателя. Впрочем, в любом случае история «Хёндэ» поучительна: в ней как в зеркале отразилась вся новейшая история самого крупного из «азиатских тигров».

История чэболь интересна для нас и потому, что призывы к изучению – и, как подразумевается, копированию – южнокорейского опыта в последние годы часто раздаются в постсоветской России. Между тем, в самой Южной Корее отношение к чэболь и их основателям далеко не так однозначно. Корейские правые – убеждённые поклонники свободного рынка и певцы частного предпринимательства (а также поклонники жёсткой руки) воспринимают отцов-основателей чэболь как героев корейского капитализма, как воплощение «современного корейского духа». Левые, влияние которых в южнокорейских СМИ и университетских кругах быстро растёт, относятся к основателям чэболь совсем иначе. Для них чэболь – это воплощение «нео-колониальной стратегии развития» Южной Кореи, а корейские олигархи – это, само собой, злодеи-эксплуататоры, успех которых основан исключительно на махинациях и коррумпированных связях с государственной верхушкой.

Я подозреваю, что спор этот будет длиться многие десятилетия, если не столетия – не только потому, что в идеологизированном споре истина рождается достаточно редко, но и потому что обе стороны по своему правы. Для успеха в бизнесе необходимы разнообразные качества – как положительные, так и не очень...

В своём большинстве биографии южнокорейских олигархов первого поколения подтверждают старую мудрость: «чтобы стать миллиардером, надо родиться в семье миллионера». С миллионерами в колониальной Корее дело обстояло не лучшим образом, так что на практике только немногие из олигархов были рождены в по-настоящему богатых семьях. Однако почти все они происходили из крупных землевладельческих родов. Чŏн Чжу-ён был исключением: он был выходцем из бедноты.

Будущий магнат родился в 1915 в маленькой деревне Асан, которая после раздела страны оказалась на территории Северной Кореей, в семействе небогатого крестьянина. Он был старшим из семи детей. Семья будущего олигарха была вполне типичной для колониальной Кореи. Однако родители решили отправить мальчика в начальную школу – шаг, достаточно необычный по тем временам для крестьянской семьи.

Тогда Чŏн Чжу-ён хотел стать школьным учителем. Это была, пожалуй, самая головокружительная карьера, о которой только мог мечтать крестьянский сын в те времена. Однако семья не могла учить даже старшего сына, и подросток решил взять свою судьбу в собственные руки.

Летней ночью 1931 года Чŏн Чжу-ён (ему было 16 лет), вместе с другом убегает из дома. Друзья устроились на строительстве железной дороги, где требовались землекопы. Приключение продолжалось два месяца. Будущий олигарх орудовал лопатой по 15 часов в день, а полученных им денег хватало только на койку в общежитие и самое скромное питание. В конечном счете Чŏн Чжу-ён был обнаружен отцом, который силой увёз его домой.

Однако Чŏн Чжу-ён не был готов смириться с судьбой. Огромное влияние на него оказал рассказ Ли Кван-су, самого известного корейского писателя тех лет. В рассказе речь шла о бедном крестьянском сыне, который, несмотря на все трудности, получил образование и в конце концов стал известным адвокатом. Чŏн Чжу-ён не слишком разбирался в тонкостях литературных жанров, и воспринял рассказ как документальный очерк, как рассказ о реальной судьбе – и решил делать жизнь в выдуманного героя рассказа. Под влиянием прочитанного он решил опять бежать из дома. На этот раз Чŏн Чжу-ён не собирался горбатиться на стройке: его целью был Сеул, где, собственно, только и можно было сделать карьеру и фортуну. Однако, побег 1933 года также окончился неудачей: беглец был перехвачен отцом недалеко от родного Асана.

За вторым побегом последовал третий. Для решения финансовых проблем Чон Чжу-ён «произвёл несанкционированное заимствование из семейного бюджета» – украл 70 вон, которые его отец выручил за проданную корову. По тем временам это были большая сумма, что-то вроде трёх месячных зарплат неквалифицированного рабочего. С такими деньгами в кармане, Чон Чжу-ён мог даже позволить себе поехать в Сеул на поезде!

В Сеуле Чŏн Чжу-ён поступил в школу бухгалтеров. Однако отец смог найти его и в столице – и опять забрать его домой. При встрече отец даже не упомянул о украденных деньгах. Родители надеялись, что Чŏн Чжу-ён наконец-то образумится и станет справным сельским хозяином – но он бежал снова, и на сей раз никто не остановил его. В 1935 г. Чон Чжу-ён пришёл в Сеул. Будущему олигарху было 18 лет...