Сергей Желудков - Почему и я христианин Страница 4

"…Всякое явления, которое мы готовы восхвалять, существует бок о бок с каким‑нибудь противоположным явлением, тормозящим то религиозное впечатление, которое первое производит на ум. Красота и безобразие, любовь и жестокость, жизнь и смерть живут рядом друг с другом в нерасторжимой связи, и мало–помалу, взамен прежнего понятия о Божестве, благосклонном к людям, в нас складывается понятие о грозной Силе, которая никого не любит и не ненавидит, но бессмысленно ведет все без различия к общей погибели. Какое мрачное, тяжелое, похожее на кошмар мировоззрение!"

(лекция "Стоит ли жить").

Кто испытывал состояние такого религиозного пессимизма, тот знает, что они ужаснее всякого описания. Некоторое представление об этом может дать "Арзамасский ужас" в письмах Л. Н. Толстого.

БЕЗНАДЕЖНОСТЬ — в этом совершенно сходятся первый и второй ответы о тайне существования. По сути дела, назовем ли мы Главное Начало бытия мистической "Материей", или "Высшим Интеллектом", — не все ли равно? Разница только в том, что в первом ответе бытие есть только бессмыслица, а во втором ответе допускается возможность какого‑то Смысла бесчеловечного, для нас абсолютно чуждого и враждебного.

"Я верю в Бога Спинозы, проявляющегося в упорядоченности мира — но не в Бога, занимающегося судьбами и делами людей"(Альберт Эйнштейн). C печалью должно заметить, что в некоторых рукописных апологиях вторая, отрицательная половина этого изречения опускается — то есть попросту скрывается факт, что великий физик не верил в Бога Живаго. Признаюсь, я испытываю странную симпатию к нашим русским простецам–безбожникам в этом вопросе: ибо они хранят более достойные воспоминания о вере в Бога. "Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя"(книга пророка Исайи). "Зародыш мой видел очи Твои…"(книга Псалмов). Вот в какого Бога они верили. Если же "Высший Интеллект" не помнит, не любит каждого из нас, если он равнодушен к страданиям своего мира, если он не есть Бог Живый и Святый — значит, он недостоин наименования Бога, — значит, и "нет Бога". Если "Высший Интеллект" не занимается "судьбами и делами людей", если ему до нас "дела нет", то и нам нечего о нем думать: будем полагаться только на себя самих, на наше человеческое сиротское братство, изучать и покорять природу — и так далее и тому подобное. "Бога нет" — нам чудится в этом попрание всякой святыни и моральное "все позволено"; на самом же деле в этом выражении часто заключается лишь напоминание о том, что нам приходится рассчитывать только на себя самих в этом безбожном, трагическом мире.

Психология наших неверующих современников должна бы стать предметом самого пристального церковного изучения. Ведь по сути дела для них действительность есть просто КОШМАР — кошмар бессмысленности или кошмар бесчеловечного, кощунственного смысла. И вот, вопреки этой теоретически абсолютной, отчаянной безнадежности — откуда у них эта ВОЛЯ К ЖИЗНИ? Не просто и не только животный инстинкт — а сознательная и свободная, ДОБРАЯ ВОЛЯ к творческой осмысленной жизни, "достойной человека" …Апостол Павел изображал отчаяние неверующих словами пророка: "станем есть и пить — ибо завтра умрем!"(к Коринфянам I, гл.15). Наши неверующие современники не говорят и не поступают так. Имею в виду не всех, а неверующих ЛЮДЕЙ ДОБРОЙ ВОЛИ(об этом — потом, ниже). Они ДЕЙСТВУЮТ так, как будто в последней, невыразимой глубине души не принимают ни первого, ни второго описанных выше истолкований мировой тайны. Но в таком случае возможен только еще один, третий ответ — РЕЛИГИОЗНЫЙ.

Чтобы говорить о нем, нужно хотя бы конспективно условиться сначала о некоторых важных истинах. Прежде всего — как мы вообще познаем действительность? Можно сказать, что нашим ТРЕМ ОТВЕТАМ в общем соответствуют три способа познания. Первый — это НАИВНЫЙ РЕАЛИЗМ, непосредственный опыт физических ощущений. Основываясь на таком опыте, один из наших прославленных космонавтов объявил в полете, что "не встретил Бога"… Второй способ — НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ. В лице величайших своих представителей оно приходит к разумной гипотезе о "Высшем Интеллекте". И есть ТРЕТИЙ способ познания, к которому всецело относится наш опыт религиозный. Это — ИНТУИЦИЯ(от латинского "пристально смотреть"):

"способность непосредственного постижения истины без предварительного логического рассуждения"(Философский словарь, М.1963, стр.172). Не стану разыскивать более точных, но сложных определений этой в сущности совершенно таинственной способности. Значение интуиции как высшего способа познания утверждают величайшие мыслители — от древних индийских и греческих философов до современных экзистенциалистов. Отмечаю этот факт, не входя в трудное для меня изложение всех споров и доказательств. Дело в том, что если в художественном творчестве, в технических изобретениях, в великих научных открытиях истинная плодотворность интуиции блистательно свидетельствует сама за себя, то интуиция религиозная не имеет никакого доказательного значения для тех — кто ее лично сам не испытывает. Религиозные люди не могут никого ни в чем "убедить"; наибольшее, чего они могли бы достигнуть — это истинно–религиозными ДЕЙСТВИЯМИ показать свою искренность.

Религиозная интуиция приобщает человека к Реальности сверхприродной — "сверхразумной". Я буду пользоваться этим словом не в том смысле, что последняя Истина вообще сверхлогична, принципиально непостижима для человеческого рассудка. По всей вероятности так оно и есть, но мне об этом судить не по силам, и я не хочу вносить этот спорный момент в исповедание христианства. "Сверхразумно" все, что в нынешнем состоянии знаний не доступно наивным способностям человеческого разумения. В шутку можно сказать, что лично для меня высшая математика сегодня "сверхразумна"; и в таком же самом простом практическом смысле следует признать, что сегодня для величайших умов человечества последние тайны бытия остаются сверхразумны. Это бесспорно для всех. В эту область сверхразумного и проникает, как мы думаем, наша личная религиозная интуиция.

Нужно условиться о Языке, на котором выражается религиозная интуиция. Лично у меня она довольно посредственна, но догадываюсь, что если бы она была и очень сильной — я не смог бы достойно о ней рассказать. Один священник говорил, что в служении его бывают моменты высокой духовной "радости, страдающей от невозможности себя выразить"… В книге Вильяма Джемса "Многообразие религиозного опыта"(русский перевод 1910 г.) собрано много личных свидетельств — и все они вызывают чувство разочарования: так бедно они высказаны. В одном месте автор указывает на общий факт "НЕИЗРЕЧЕННОСТИ" так называемых мистических состояний сознания: это

"невозможно со стороны переживающего их найти слова для их описания, вернее сказать, отсутствие слов, способных в полной мере выразить сущность этого рода переживаний; чтобы знать о них, надо испытать их на личном опыте, а пережить по чужим сообщениям их нельзя".(стр.368)

Апостол Павел написал об одном своем мистическом переживании, что он "слышал неизреченные глаголы, которые человеку пересказать невозможно"(к Коринфянам II, гл. 12). Об этом же говорится в широко известной на Западе книге Р. Отто "Идеал святого"; в ней

"утверждается, что наиболее отличительное в религии не может быть выражено в словах. Это "нерациональная" часть религии, определенный род опыта, а именно опыта о "Божественном"…

Согласно Отто, сердцевину религии составляет ее нерациональная часть, которая не поддается концептуализации. Если мы хотим понять религию, утверждает Отто, то не следует забывать, что существуют вещи, которые не могут быть (высказаны."Современные религиозно–философские течения в капиталистических странах", стр.172). Единственный способ обозначения религиозного опыта — СИМВОЛИЗМ. Об этом писал Н. А. Бердяев:

"Божество постижимо лишь символически, лишь через символ можно проникнуть в Его тайну. Божество непостижимо рационально, невыразимо в логическом понятии. Это всегда утверждали великие религиозные мыслители, великие мистики и христианские теософы. И никакая схоластическая теология и метафизика не может погасить эту великую истину. За религиозной идеей Бога всегда скрыта бездна, глубина иррационального и сверхрационального. Существование этой таинственной бездны, этой глубины иррационального и обуславливает собою символизм, который есть единственный путь богопознания и богомудрия. Все рациональные понятийные категории о Боге и Божественной жизни, все категории катафатической теологии не выражают последней истины о Божественном, все они относительны и обращены к природному миру и человеку, обусловлены ограниченностью этого мира. Вся организация нашего разума, весь аппарат логических понятий образованы для природного мира, для ориентации человека в этом мире. Рациональное понятие есть позитивистическая реакция человека на природный мир. И позитивистическая реакция человека, образующая рациональное понятие о Божестве, есть лишь преломление Божественного в границах природного мира. Божественная жизнь в себе, в своей неисчерпаемой таинственности, совсем не есть то, что утверждается о ней в рациональных понятиях. Логика не есть Логос, между логикой и Логосом лежит бездна, прерывность. Нельзя вместить бесконечное в конечное, Божественное в природное".("Философия свободного духа", ч.I).