Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 11-20 Страница 4

В Израиле давно существуют кибуцы. И никто не видит в этом ничего странного и противоестественного. Я не понимаю, почему в России не может существовать движение кибуцев. Мы называем это «катакомбами», а также «точками роста», «очагами контррегресса», «узлами контррегрессивной сети», «очагами социогенеза». Если Чубайс за 2–3 года сумел создать разрушительный класс псевдокапиталистов, то, может быть, гораздо медленнее мы можем осуществить другой — не разрушительный, а созидательный — социогенез. А без этого социогенеза, я утверждал и утверждаю, мы в решающий момент окажемся в тяжелейшем положении.

Наконец, двенадцатая деятельность — это ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО СТРОИТЕЛЬСТВУ БУДУЩЕГО.

Может быть, я и хотел бы больше всего заниматься только этим… Я называю это строительством будущего, потому что в таком строительстве есть альтернатива бесплодным обсуждениям оного. У нас о будущем болтают все. О нем пора прекратить болтать, его надо делать. Для этого создаётся общественное движение «Четвёртый проект». И я надеюсь, что это общественное движение соединится с социальными формами деятельности так же, как оно соединялось в израильских кибуцах и в других точках роста, в интеллектуальных коммунах и движениях по всему миру. Опыт довольно широк. На разных исторических этапах этим широко пользовались.

Когда Европа была в полном разоре, и Святой Бенедикт Нурсийский сказал: «Жизнь и работа», — начав создавать по-новому сети монастырей, он фактически создавал эту конррегрессивную сеть. Сеть будущего.

Вот 12 направлений, которые мы предлагаем вашему рассмотрению. И на этом я завершаю первую часть, связанную с обсуждением деятельности. В следующих программах «Суть времени» второго цикла, который мы начинаем сегодня, я буду всё время развивать это направление, а сейчас перехожу к части второй.

Меня спрашивают, почему мы сосредоточиваемся на некоторых точках в своей деятельности. Почему мы сосредоточились, например, на Совете по правам человека и гражданскому обществу? Почему мы сосредотачиваемся на ИНСОРе (а я с 2008-го года уделяю особое внимание господину Юргенсу и его ИНСОРу)? Потому что мы считаем, что через эти точки в нашу жизнь рвётся хаос и то, что мы называем «Перестройка-2».

Мы оказываем противодействие не конкретным людям (Федотову или Караганову, Юргенсу или Гонтмахеру). Мы оказываем противодействие тому хаосу, который рвётся сквозь щели внутри очень фальшивой, очень неустойчивой, очень двусмысленной, но стабильности. Ибо эта стабильность хотя бы тормозит скатывание России в бездну. А этот хаос ускорит скатывание.

Скажут: «Если Россия все равно туда скатится, то не всё ли равно, раньше или позже?» Я уже цитировал фильм «Белое солнце пустыни»: «Ты хочешь умереть сразу или помучиться? — Лучше помучиться!» И говорил, что те годы, которые нам могут быть отведены на то, чтобы сформировать ядро контррегрессивных сил и как можно шире продвинуть контррегресс в наше общество, — бесценны. Поэтому пусть всё катится в бездну медленно.

Во-первых, это в моральном смысле вообще всегда лучше — замедлять разрушительный процесс. А во-вторых, это время нужно нам для того, чтобы собрать силы для контррегрессивной деятельности.

Что же нас беспокоит?

Прежде всего, давайте подчеркнём, что это уже беспокоит не только нас. Каждый, кого это интересует, может прочитать выступление Владимира Овчинского в газете «Завтра», где оно опубликовано. Он очень чётко сформулировал, что именно беспокоит его в выступлениях Караганова.

Но вот очень респектабельный, вполне вписанный в элиту человек, телеведущий Пушков, вышел из этого самого Совета по правам человека и гражданскому обществу. И неважно, был ли он выведен их этого Совета, как они сейчас будут кричать («удалён из него, вышвырнут!..»), или сам оттуда ушёл. Господин Пушков достаточно умён, мягок и политически талантлив для того, чтобы, если бы он хотел, остаться. И вполне вписаться в то, что этот Совет делает. У него для этого ничуть не меньше оснований, чем у господина Караганова. При том, что, если мне не изменяет память, господин Пушков и Караганов были соучредителями Совета по внешней и оборонной политике, как и другие.

Но господин Пушков не захотел интегрироваться в то, что Совет по правам человека и гражданскому обществу вытворяет под видом десталинизации, десоветизации и всего прочего. Он не захотел это делать. И это поступок. Господин Пушков пожертвовал совсем не всеми своими позициями, которые у него есть, как у члена элиты, но пожертвовал хотя бы частью позиций. И это поступок. Это поступок, который заслуживает всяческого уважения.

Я хочу спросить: окажется ли этот поступок лишь поступком господина Пушкова? Или ряды людей, готовых действовать, как господин Пушков, будут укрепляться, усиливаться? И что сделают люди, которые выходят из скверны? Они просто разбредутся по своим элитным закоулкам, или они объединятся вместе, чтобы этой скверне дать отпор? Что произойдёт на Совете по внешней и оборонной политике? Оставшиеся члены этого Совета будут сквозь зубы материть то, что происходит под видом десталинизации и десоветизации, или они всё-таки соберутся для того, чтобы дать отпор? И либо удалить из этого Совета элементы, ставшие деструктивными, либо расколоть этот Совет.

Это тест. Я уже говорил об этом. Это элитный тест. Но Пушков — это феномен, это тенденция. (Как говорил в анекдоте один чукча: «Однако, тенденция».) И эта тенденция должна быть поддержана. Эта тенденция должна нарастать. В пределах её могут быть самые разные вариации. Важно, что Пушков видит расширение этой «чёрной дыры» скверну. Но я убеждён, что и другие люди видят то же самое. Так не пора ли по этому поводу высказаться коллективно? Собраться коллективно и сделать так, чтобы это было не частным мнением отдельных лиц, а, по крайней мере, мнением целой группы?

Давайте честно договаривать до конца.

Мы провели семантический анализ, лингвистический анализ предложений Совета по правам человека и гражданскому обществу, связанных с десталинизацией и десоветизацией, — и предложениями, сформулированными ОБСЕ в Вильнюсе… Тождество заставляет меня покрываться краской стыда за свою страну и свою элиту.

Речь идёт о том, что тенденция, сформированная за нашими пределами и, очевидным образом, против нас, поддерживается здесь. Скажите, как это называется? Скажите мне, как должна развиваться эта тенденция? Ведь силы за пределами нашей страны, запускают эту тенденцию так, что господин Федотов уже становится, так сказать, «комсомолом»!.. Помните: «Партия сказала: „Надо!“, — комсомол ответил: „Есть!“»? Вильнюс сказал: «Надо!», — господин Федотов ответил: «Есть!».

Я понимаю, что сказал не Вильнюс… Что за спиной Вильнюса стоят ещё более мощные силы. Но господин Федотов сказал: «Есть!» Господин Караганов так аж завопил: «Есть!», — так, что стало неприлично, даже страшно за него.

Так вот, эти силы запускают обсуждаемый процесс совсем не для того, чтобы осудить Сталина. Плевать они хотели на Сталина! Когда нужно было, они называли его «добрый дядюшка Джо», а когда нужно было, «палачом народов». Плевать они хотели на Сталина и на то, что тут происходило с «этими русскими дикарями».

Они хотят одного — практических результатов. Вот чего они хотят.

Они хотят, чтобы это «покаяние» (а это «покаяние-2» в самой мерзкой и неприкрытой форме) закончилось денежными выплатами, территориальными уступками. Следите за прессой (мы будем следить отдельно): по любому поводу начинается разговор о территориальных уступках. У японцев произошла чудовищная катастрофа, мы все сочувствуем ей. Тут же поднялся крик: «Что уж, хоть в условиях этой катастрофы нельзя им отдать Курильские острова?»

Простите, а может быть, в условиях Чернобыля надо было, чтобы кто-нибудь отдал нам часть Польши… или Балканы… или Святую Софию? У нас была мечта о Святой Софии. Потом был Чернобыль. Почему нас не пожалели и не отдали нам Святую Софию? Да никому такая идея даже в голову не пришла! Нас стали рвать на части… А мы должны отдавать часть своей территории потому, что у японцев что-то произошло… Мы соболезнуем японцам, мы помогаем им, отрывая последнее у своего народа. Однако мы никоим образом не собираемся делиться с ними своей территорией. Но разговор пошёл? Пошёл.

Теперь посмотрите: как только Совет по правам человека и гражданскому обществу возопил о десталинизации, кто откликнулся на это в первую очередь? Движение, связанное с атаманом Красновым и фон Паннвицем. И что Совет? Совет сразу же сказал, что, дескать, «о`кей, это замечательное движение, надо подумать о том, чтобы солидаризироваться с их точкой зрения» По крайней мере, Совет не отторг протянутую ему руку красновцев и фон-паннвицев.