Ирина Медведева - “Гарри Поттер”: Стоп Страница 4

Матришиана свидетельствует о множестве буквальных совпадений колдовских ритуалов “Поттера” с ритуалами сатанинской секты Викка, официально зарегестрированной в США.

Даже сама писательница не отрицает оккультного характера своих книг. В радиоинтервью, которое она дала 20 октября 1999 г. на National Public Radio, Ролинг рассказала о проведенном ею специальном исследовании магических обрядов и язычества. По ее собственному признанию, она это сделала для того, чтобы колдовство в “Поттере” выглядело более реалистичным. Не сказочным, как уверяют нас эксперты, а реалистичным! Примерно треть обрядов, описанных в ее книгах, с гордостью заявила Ролинг, основано на настоящих оккультных действах.

Эти сведения мы почерпнули из статьи гречанки Елены Андрулаки, с которой так азартно полемизирует диакон Андрей Кураев в статье “Кто боится Гарри Поттера?” (“Радонеж № 4 (122) 2002 г.). Или вжившись в роль адвоката, он настолько увлекся, что не заметил, как сама его подзащитная призналась в содеянном?

Впрочем, о. Андрей умудрился не заметить и некоторых других, столь же очевидных вещей. Елена Андрулаки написала, что во второй книге (как раз той, которую читали и мы) изображено жертвоприношение кошки. Кураев подверг это утверждение разгромной критике. Дескать, и в помине нет никакого жертвоприношения, просто кошка случайно увидела отражение глаз василиска и оцепенела. И вообще, она была не убита, а лишь парализована. Последнее с позиций формальной логики верно. Действительно, впоследствии выясняется, что парализация кошки была не смертельной.

А теперь заглянем в книгу:

“– ... рвать... терзать... убить... – явственно услыхал он <Гарри – авт.>.

Это был тот самый голос – холодный, страшный...

– Слышите? – спросил Гарри.

Рон с Гермионой замерли, не сводя с него глаз.

– убивать... время убивать...

Голос начал слабеть. Гарри был уверен, что он удаляется, движется вверх. <...>

– Ш-ш-ш! – напряг слух Гарри. Сверху, скорее всего с третьего этажа до него донесся голос!

– Я ЧУЮ КРОВЬ!.. (В книге выделено крупным шрифтом – авт.) Я чую кровь...

У Гарри сжалось сердце.

– Оно собирается кого-то убить! – крикнул он и <...> опять бросился вверх.

На третьем этаже Гарри опять помчался по коридору... На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:

“ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!” (Тоже выделено крупным шрифтом – авт.)

– А это что такое?.. что это висит под надписью? – спросил Рон дрогнувшим голосом.

... висевший под зловещими словами предмет, казавшийся издали мрачной тенью,<...> была кошка школьного завхоза... Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты.

– Трепещите, враги наследника! – громко крикнул кто-то. – Сначала кошка – следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!”

Скажите, как в этой сцене можно было увидеть “лишь случайность”? За хвост на скобу для факела, чтобы поэффектней выглядело, кошка себя подвесила сама? А надпись возникла на стене тоже случайно? И кровожадный голос, звучащий именно на третьем этаже, где потом была обнаружена кошка, тоже случайно грозил убийством?

Тут уж и формальная логика хромает. Тем более, в конце книги прямо говорится, что василиска НАТРАВИЛИ на кошку, т.е. расправа была умышленной. Что же касается спора насчет убийства или парализации, то неудобно как-то напоминать взрослому, образованному человеку о чрезвычайной важности первого впечатления, о восприятии целостного образа. В психологии XX в. это принято называть “гештальтом”. И сколько угодно потом можно доказывать, что окоченение и остекленелые глаза бывают не только у трупов, что окоченеть можно от холода, а глаза кажутся стеклянными во время диабетического коллапса...

Вообще в искусстве для детей должно быть как можно меньше ужасов, особенно снабженных физиологическими подробностями. Вспомните мнимую смерть Белоснежки или Спящей Красавицы, вспомните отрубленную голову богатыря, которую приставляли к туловищу и орошали живой водой. Где описание выпученных глаз и вывалившегося языка? Никакой патологоанатомии.

А если вернуться к жертвоприношениям, то кошкой завхоза госпожой Норрис дело не ограничивается. В “Темной комнате” есть и другая линия, причем в данном случае жертвоприношение совершают “хорошие” колдуны. Мы имеем в виду приготовление оживляющего настоя из мандрагоры – растения, “волшебный” корень которого традиционен в колдовских ритуалах.

Уже само по себе описание этого “растения” обескураживает. Вместо корня у молодой мандрагоры “крошечный, испачканный землей, безобразный младенец”. И хотя листья у него растут прямо из макушки, а кожа бледно-зеленая и вся испещрена разноцветными точками, ведет он себя как человек. Не желая расставаться с насиженным местом, этот младенец кричит, брыкается, корчится, молотит острыми кулачками, скрежещет зубами. Потом, вступив в переходный возраст, мандрагоры становятся нервными и замкнутыми. А достигнув половой зрелости, закатывают шумные вечеринки и лазают друг к другу в горшки. Тут-то они, как учит профессор школы магов, и готовы к использованию – их следует убить и употребить в зелье. А как еще понимать слова: “Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим. А после этого нарежем и приготовим настойку”?! “Их” – это в данном случае корни-человечки.

Да, Ролинг честно потрудилась на ниве оккультизма. Корень мандрагоры – это не просто оккультизм, а крутой оккультизм. По преданию, мандрагора вырастает на том месте, где пролилось семя повешенного (отсюда, вероятно, и образ корней-младенцев).

Вы скажете, что дети этого наверняка не знают. Но, во-первых, заинтересовавшись благодаря “Гарри Поттеру” магией, они легко могут продолжить оккультное образование – учебная литература подобного рода нынче не дефицитна. А во-вторых, даже без этих знаний картина, нарисованная Ролинг, чудовищна по своей жестокости: человечков-мандрагор приносят в жертву ради благополучия других, более достойных, существ.

Как же удается писательнице отключить у читателей сострадание? – Да старым, как мир, способом: внушая, что попискивающие и шныряющие по горшкам корни – это недочеловеки, к тому же очень противные и опасные. Например, младенец мандрагоры называется “безобразным”, он “истошно орет”. Так внушается отвращение. (Кстати, это на удивление созвучно эпитетам, которыми любила награждать малышей основательница “планирования семьи” Маргарет Зангер, тоже знавшая толк в оккультизме. А жертвоприношение младенцев в медицинских целях сейчас с успехом осуществляют в России последователи неистовой Маргарет, занимающиеся фетальной терапией – изготовлением и применением лекарственных снадобий из абортированных младенцев – и не стесняющиеся заявлять во всеуслышание, что это очень благородно, когда один нерожденный ребенок спасает десять живущих. Источник подобного “гуманизма” все тот же – зловонное болото Нью-Эйдж, фашистской “религии Нового Века”).

А вот так внушается страх: плач мандрагоры, оказывается, смертельно опасен для тех, кто его слышит. Поттеру и компании приходится даже специальные наушники надевать – какое уж тут сочувствие...

Вернемся к началу “пункта”. Да, очень может быть, что в генетической памяти юных англичан заложена унаследованная от древних кельтов привычка более свободно обращаться с темными силами. И поэтому первоклассница школы магов Джинни, которая в состоянии одержимости душит петухов, воспринимается ими как юмористический персонаж. И дом, где обитает упырь, действительно кажется им, как и Гарри Поттеру, “самым лучшим домом на свете”. А помело с названием “Нимбус 2000” и имя колдуна “Златопуст” (спародированное “Златоуст”) они вовсе не расценивают как кощунство. (Хотя реакция английской общественности заставляет в этом усомниться.)

Но наши дети живут в стране с иными культурными традициями и хранят в своей генетической памяти иные стереотипы. И если даже у английских детей под влиянием “Гарри Поттера” возникают фобии, нарушения сна, неконтролируемое поведение и прочие патологии, то у нас тем более есть основания волноваться.

И не надо сравнивать “Гарри Поттера” с “Илиадой” и мифами разных народов, как пытаются сделать иные эксперты. Там совсем другая мера условности, и подается все происходящее как дела давно минувших дней. Да и античные герои – отнюдь не дети, отождествить себя с ними гораздо труднее, чем с учениками школы магов “Хогвартс”, где все до боли привычно: классы, парты, любимые и нелюбимые учителя, домашние задания, экзамены, каникулы. Только вместо географии – зельеварение, а вместо унылого задачника по физике и хрестоматии по литературе – учебники с захватывающими названиями: “Встречи с вампирами”, “Духи на дорогах”, “Каникулы с каргой”. Или “Увеселение с упырями”.