Газета Завтра - Газета Завтра 813 (77 2009) Страница 4

Другой - в обществах, переходящих из традиционного этапа в этап модерна.

На традиционном этапе в роли социальных регуляторов выступает не формализованный, изощренно-утонченный закон, являющийся предметом всеобщего почитания, а нечто другое. Относительно незамысловатое и частично неписанное. То, о чем герой Пушкина говорит: "Привычка - душа держав".

Даже на этапе модерна никто не подвергает остракизму эту самую "душу держав". Но она отдает пальму первенства почитаемому, разработанному до деталей, писанному закону. Он и становится главным регулятором жизни общества на этапе модерна. Внедрять этот регулятор иногда приходится весьма и весьма свирепыми способами. Чем занимался, например, Наполеон вместе с Жозефом Фуше, всесильным министром полиции наполеоновской Франции.

Разумеется, свирепость свирепости рознь. Из десятка свирепых диктаторов - лишь один умен и целеустремлен в степени, достаточной для того, чтобы поставить свою свирепость на службу установлению закона, а не его разрушению. Потому-то этот "один из десяти" является великим диктатором, а остальные девять - заурядными тиранами.

Кроме того, модернизационная свирепость и впрямь носит временный характер (в отличие от любой другой). Постепенно модернистский (прописанный до деталей, филигранный, донельзя рациональный) закон входит в плоть и кровь нового общества, становится его основным и всеобъемлющим регулятором.

Оговорив все это, перехожу к главному.

Оперируя только двумя типами регуляторов - теми, которые присущи традиционному обществу, и теми, которые присущи обществу модерна, - мы ничего не поймем в истории своей страны. Особенно в истории двух последних веков ее существования. Я имею в виду XIX и XX век.

Как минимум, в середине XIX века российское общество уже никак не было традиционным де-факто. После отмены крепостного права его нельзя было назвать традиционным уже и де-юре. Столыпин лишь добивал остатки традиционного общества (за что его многие сосредоточенно ненавидели). Но он остатки добивал, остатки! Традиционным же общество как целое перестало быть намного раньше столыпинских реформ.

Но, перестав быть традиционным, оно - вот ведь загадка какая! - не перестало быть обществом, то есть системой со своими регуляторами, не являющимися ни регуляторами традиционного типа, ни регуляторами модернистского типа.

Классический - изощренный, формализованный, неотменяемый, почитаемый - закон не стал доминирующим регулятором жизни российского общества ни в XIX, ни в XX столетии. Традиция к этому времени оказалась на обочине. Тогда благодаря чему существовало в этот период наше общество как регулируемая система? А ведь оно существовало! И не просто существовало! Оно справлялось со сложнейшими задачами!

Аналитическое исследование имеет свои рамки. И принципиально отличается от исследования социологического или социокультурного.

Тем не менее, я берусь утверждать, что ГЛАВНЫМ РЕГУЛЯТОРОМ НА ЭТОМ ЭТАПЕ НАШЕЙ ИСТОРИИ ЯВЛЯЛАСЬ КУЛЬТУРА. И при необходимости я готов подтвердить это утверждение самыми разными данными - как социологическими, так и социокультурными.

Находясь в аналитических рамках, я из соображений корректности присваиваю данному утверждению статус гипотезы - не более того, но и не менее. Предположим, что моя гипотеза справедлива. Что из этого вытекает? Что уже в XIX, и тем более в ХХ столетии российское общество по своей регулятивности (а это определяющая черта любого общества) выпадает, оставаясь обществом, как из разряда обществ модернистских (в строгом смысле этого слова), так и из разряда обществ традиционных. Одно это означает, что Россия является уникальной страной третьего типа. Страной, фактом своего существования отрицающей максиму, согласно которой любое общество должно быть либо модернистским, либо традиционным.

Мало того - Россия предъявляет миру на данном этапе регулятор, который может заменить традицию, не превращаясь в закон. Этот регулятор, повторяю, - культура. Соответственно, в России культура на этом периоде развития (а, в общем-то, и раньше) является чем-то совсем другим, нежели во всех странах мира. У нее другое значение, другая роль. И, в принципе, другое структурно-функциональное качество. "Театр как кафедра", "культура как учитель жизни" - это не просто риторика той эпохи. Это (пользуясь определениями Конфуция) правильные имена ("мин"), даваемые весьма специфическим реалиям ("ши").

ПОВТОРЯЮ ЕЩЕ РАЗ: мы смогли остаться обществом в XIX и ХХ столетиях, только БЛАГОДАРЯ ОСОБОЙ ПО СВОЕЙ РОЛИ КУЛЬТУРЕ.

А значит, только благодаря ей мы смогли осуществить важнейшие преобразования! Которые лишь эффективное общество и может осуществить.

А значит, только благодаря ей мы выжили. Ведь осуществив эти преобразования, мы смогли создать конкурентные по своему качеству сложнейшие функциональные подсистемы… ну, хотя бы науку, технику, армию…

А значит, только благодаря этой роли культуры мы и государство свое сохранили.

Поэтому когда вы воспроизводите в качестве имени ("мин") словосочетание "наша культура", вы должны отдавать себе отчет в том, каково реальное ("ши"), отвечающее подобному номинальному ("мин").

Наша культура - это субстанция с особым качеством и значением. Благодаря ей и только ей мы не потеряли себя, как общество, на протяжении двух веков. Благодаря ей и только ей мы сохранились как государство. Роль культуры в жизни любого общества велика, не спорю. Но в жизни любого общества - кроме того особого нашего, которое реально просуществовало на протяжении этих двух веков, - культура играет гораздо меньшую социально-регулятивную роль.

Никто нигде не присваивает культуре этой роли просто потому, что есть другие кандидаты - либо традиционные регуляторы (для большинства человечества), либо регуляторы модернистские (для его растущего меньшинства).

Хорошо ли то, что у нас культура играла эту роль? Или же это ужасно? Обсуждать надо сейчас не это. А то, такова ли реальная роль культуры в нашем реальном обществе XIX - XX веков.

Не обсудим данной темы - все время будем натыкаться на ложные "мин" и порождать чудовищные "ши". Причем как на интеллектуальном, так и на политическом уровне. Мы постоянно будем пребывать в состоянии неопределенности: с одной стороны… с другой стороны…

С одной стороны, достаточно взглянуть на Петербург… Или прочитать Пушкина, Блока, Чехова… Достаточно познакомиться с техническими достижениями нашими… Или поговорить с нашей аудиторией, собравшейся для интеллектуального диспута… Достаточно, короче, даже минимального опыта соприкосновения с российской исторической субстанцией ("ши"), чтобы понять осуществленность в России модернизации. Осуществленность этой модернизации уже в XIX, и тем более в ХХ веке.

С другой стороны, нам все время будут указывать на нашу недомодернизированность. И в подобных указаниях будет своя доказательность. А из указаний этих, из присущей им (неполной, но не нулевой) доказательности будет вытекать стратегическая приоритетность одной-единственной задачи. Задачи окончательной модернизации России. Мол, хватит! Пора! Надо осуществить модернизацию хотя бы сейчас, с опозданием на столетия!

Как мы видим, это "мин" под названием "модернизация" уже стало политическим девизом Кремля. А значит, "мин" этому предстоит как-то воздействовать на наше "ши". С самыми разными, в том числе и вполне сокрушительными, последствиями.

Но почему данное "мин" провозглашается Кремлем в качестве высшего и даже абсолютного приоритета? Потому, что речь идет о чем-то и желанном, и отсутствующем, не правда ли? Ни в каком другом случае никакому "мин" нельзя, согласитесь, придать такого приоритета. И не только придать, но даже постараться придать.

Нам еще придется обсудить само это "мин" в полном объеме. Сейчас же я хочу только спросить: если данное "мин" отсутствовало у нас на протяжении двух веков, то что присутствовало? И мне хотелось бы получить ответ на этот вопрос не на уровне восклицаний ("присутствовало ужасное", "присутствовало замечательное"). Мне хотелось бы получить ответ по существу: "присутствовало то-то и то-то".

Я только что предложил свой ответ. Присутствовало "мин" под названием "культура", обладающее особым, беспрецедентным регулятивным воздействием на "ши" под названием "реальность". При этом имело место и обратное воздействие "ши" на "мин". В соответствии с принципом обоюдности ("би цы"), предлагаемым всё той же конфуцианской школой (сравни - принцип обратной связи у отцов кибернетики: Норберта Винера и Джона фон Ноймана).

Состояние дел в стране таково, что подобные объяснения не могут отбрасываться без предъявления каких-либо других. Объясните - каковы были регуляторы в российском обществе XIX - ХХ веков?

Они носили традиционный характер? Безусловно, нет. Они носили модернистский характер? Тоже нет. Но ведь они были! Я утверждаю, что регулятором была культура. И это беспрецедентно. В чем альтернативное объяснение? Регулятивны были не особые соотношения между культурой как "мин" и социальной реальностью как "ши"… А ЧТО? ЧТО?