Сборник статей - Ялта-2015. Литературная конференция. Сборник докладов Страница 4

Еще в прошлом веке деепричастия хлынули к нам вместе с другими галлицизмами. В литературе причастиями и деепричастиями надо пользоваться с оглядкой. Два-три деепричастия в одной фразе, особенно в сочетании с причастиями, почти всегда тяжелы и неестественны, затрудняют восприятие. Страсть к построению подобных предложений нередко ведет к хрестоматийной классической ошибке: «Производя измерения, линейка невольно задевала то одного, то другого».

Еще один распространенный признак канцелярита, обычный штамп и живучий паразит нашей речи – такие слова, как вещь, это. Они портят, обесцвечивает любой разговор и любую повесть. Довольно вместо них подставить конкретное значение – и фраза оживет. Читаем предложение: «Одна вещь печалила его в предчувствии конца». А если написать так: «Только одно его печалило» – гораздо лучше получается без этой пустопорожней скорлупки.

Замена официального или книжного слова на разговорное, длинного на короткое, сложного на простое, стертого, безликого на конкретное, образное – лишь очистит и прояснит любую прозу. Это вовсе не ведет к упрощению или старомодности, напротив, казенные, необязательные слова, слова-штампы всякую фразу только засоряют и запутывают.

Русский язык, как один из самых богатых и мощных языков мира, заключает в своём составе несколько десятков тысяч заимствованных слов. Конечно, разнообразнее и глубже всего связь русского языка именно с международной системой европейских языков.

Но в наше время сначала из газет, а потом радио, телевидения, Интернета все шире, все напористей в обыденную жизнь, в литературу пошли слова, которые в европейских языках существуют в житейском, повседневном обиходе. У нас они получили иную, официальную окраску, зазвучали «иностранно», «переводно», неестественно. Не только в газетных статьях и очерках, но и в рассказах, романах счету нет таким словам, как интуиция, результат, момент, всевозможным дефектам, фиаскам и апогеям.

И вот в произведениях русских писателей скромные домашние хозяйки, трехлетние карапузы, дворяне, бедняки, бродяги, легкомысленные девчонки – все без разбору, во все века и эпохи, при любом повороте судьбы, в горе, радости и гневе, объясняясь в любви, сражаясь и умирая, заговорили одним и тем же языком. И читатель не верит им, не видит и не ощущает ни радости, ни горя, ни любви. Потому что нельзя передать чувство языком протокола.

Поверьте, трудно сочувствовать героине современного романа, если, огорченная неладами с любимым человеком, она не пытается понять, что произошло, а начинает анализировать ситуацию. А как легко вовсе обойтись без этой самой ситуации, заменив её словом обстановка или положение, а вместо слова анализировать можно написать: оценивать, взвешивать.

В подавляющем большинстве случаев иностранное слово не нужно, вредно, оно разрывает художественную ткань, придает бытовой, лирической или трагической прозе официальную, казенную окраску.

Быть может, естественный путь развития и приведет когда-нибудь к тому, что все земное человечество заговорит на едином языке. Тогда в далеком будущем он – единый – вберет в себя многообразие всех языков, и ничего не будет утрачено из богатства всех национальных культур и литературных традиций. Быть может.

Но сводить к бедному, убогому и уродливому «современно-общепонятному» канцеляриту живой, образный язык, живую речь народа, мудрость, задушевность и красоту искусства – преступно.

Пусть язык, как река, остается полноводным, привольным и чистым! Это – забота каждого человека, тем более – забота тех, кто со словом работает.

И хочется закончить свои размышления словами Н.В. Гоголя: «Дивишься драгоценности нашего языка, что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как жемчуг, и, право, иное название еще драгоценней самой вещи».

Список использованных источников:

Нора Галь. Слово живое и мертвое. Литературоведение. – М. «Время» 2014 г. – с. 1–57

О.А. Городецкая, Е.М. Чувалов. Причастие и деепричастие в русском языке. Учебное пособие – Минск: БГЭУ 2014. – 87 с.

Специалист в области IT-технологий. Автор восьми изданных книг по программированию. В 2013 году вышла его дебютная книга беллетризованных воспоминаний об армейской службе офицером сразу после окончания института: «Двухгодичник. Сказки про Красную армию». Книга была выдвинута на международную Лондонскую премию Интернационального Союза писателей. В 2015 году вышла вторая книга автора – «Независимый кандидат», в которой сквозь причудливую призму фантастики показаны реальные проблемы нашей современности, и к чему они могут привести, если их не решать.

Был ли национализм на Украине в советское время

После известных событий на Украине многие мои активные знакомые в социальных сетях разделились на два диаметрально противоположных лагеря. Одни с пеной у рта кричали про агрессора в лице «странной рашки» во главе с тираном-кровопийцей, другие обвиняли Украину в оголтелом национализме, бандеровщине и ненависти ко всему русскому. Очевидно, что правда лежит где-то посредине. Мне сложно, не являясь активным участником событий и находясь в Москве, аргументированно отвечать на высказывания майданщиков и антимайданщиков. Да и не хочется, если честно сказать. Единственно, что хотелось бы прокомментировать, так это наличие национализма на Украине в советское время. Просто я из двух противоположных лагерей слышал высказывания, что его-де, украинского национализма, в СССР и в помине не было. С этим высказыванием я абсолютно не согласен и могу его попробовать опровергнуть с использованием фактов из личной жизни. Дело в том, что я два года (1988–1990) провёл на Украине, служил офицером в советской армии. Это был самый закат Союза, через год он распался, и если уж в то время его, национализма, не было, то, скорее всего, не было и вообще. Но он, по моему скромному разумению, все-таки был.

Я служил в маленьком районном центре Хмельницкой области – посёлке городского типа Ярмолинцы. Так вот в этом населенном пункте я за все два года своего там пребывания не видел по отношению к себе никаких проявлений этого самого национализма. Судили меня исключительно «по делам моим». Если я был где-то не прав, то совершенно не потому, что «москаль поганый» или «кацап недорезанный», а просто потому, что не прав. И отношения с местными сослуживцами, и не только сослуживцами, складывались исключительно дружеские, словно я никуда и не уезжал из России.

Однако стоило поехать чуть западнее, в Тернопольскую, Ровенскую или особенно Львовскую область, так сразу форма офицера страны Советов вызывала у некоторых местных обитателей определённую неприязнь, а обычно даже больше. В Ровно нам пришлось отбиваться от будущих отцов-правосеков с помощью самых обычных кулаков, в Тернополе меня неоднократно направляли в прямо противоположную нужной мне сторону радетели вильной мовы, едва лишь завидев мои погоны. Во Львове один раз вообще чуть не убили. В какую-то из моих львовских командировок гостиница Министерства обороны, в которую меня поселили, оказалась как раз напротив стадиона клуба СКА «Карпаты». И вот однажды, возвращаясь в номер после трудового дня, я попал в момент окончания футбольного матча. Со стадиона валили толпы болельщиков. Одна из таких групп, увидев так раздражающую их форму, окружила меня, и кто-то из самых мелких в этой компашке из-за плеч своих старших товарищей задал привычный уже на тот момент вопрос: «Ну, как тебе, москалек, дышится нашим вильным воздухом?» Как я тогда из ситуации вышел – не помню. Единственно, что отложилось в памяти, – драки тогда не было. Может, в тот день СКА «Карпаты» выиграл? И, скорее всего, с крупным счётом.

Кто-то, прочитав эти строки, скажет: ну и что здесь такого страшного? Это обыкновенная бытовая русофобия, такая же, например, как бытовой антисемитизм. Если народы живут рядом, но при этом ощущают соседей иными по отношению к себе, то вот она предпосылка для такой фобии. Меня вот в тот период службы на Украине поначалу очень удивляло, что местные все анекдоты, что в Москве про милиционеров рассказывали, про молдаван переиначили. Ну, анекдоты из серии: «Сколько милиционеров/молдаван надо, чтобы одну лампочку завернуть», «Почему милиционеры/молдаване солёных огурцов не едят» и т. д. У меня этому есть только одно объяснение – молдаване и украинцы были (и сейчас есть) соседями, а у соседей повод для неприязни легко найдётся. Ну не ездили тогда молдаване в Москву квартиры ремонтировать, вот и не было повода для «большой любви» к ним у москвичей.

Вот за что мне, например, перуанцев ненавидеть? Я их ни сейчас, ни тогда живьем ни разу не видел. А у чилийцев есть, они рядом с Перу проживают, даже воевали друг с другом раз несколько. Про это мне нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса в своих замечательных романах рассказал. Вот и относятся чилийцы к перуанцам как минимум с прохладцей. Мы с украинцами, если мне память не изменяет, со времён Богдана Хмельницкого явно не воевали, но всю жизнь граничили. Следовательно, были поводы для «большой любви», и поговорки с анекдотами разные на этот счёт были: «Где хохол прошёл, там остальным делать нечего» и «це под помидорки». Но у нас это как-то относительно мирно протекало (или это мне только кажется), не били в России морду только потому, что в паспорте «украинец» значилось. Не вели «толковищ до кровянки», как, например, в юности улица на улицу. И к обладателям военной формы явно неприязнь у нас не выказывали, а на Украине и в Прибалтике я это своими глазами видел. По Львовскому гарнизону вообще в то время приказ был – в военной форме в городе не появляться. Вот и оставляли свою форму местные офицеры и прапорщики на работе, а по городу в гражданке ездили. А мне так в командировке совсем не с руки было, не научили, как шинель в скатку превращать, вот и ходил как жупел для укронациков.