По ту сторону Псоу - Сергей Юрьевич Катканов Страница 4

Однажды сев в маршрутку, я спросил водителя сколько будет стоить проезд и выразил возмущенное недоумение слишком высокой цифрой. Шофер абхаз с хладнокровным удивлением и без тени обиды сначала сбавил цену, а потом вообще сказал: «Я могу и бесплатно довести». Мне стало нестерпимо стыдно, я понял, что унизил его, заподозрив в хапужничестве, и к тому же несправедливо, потому что он называл стоимость двух билетов, а я думал, что одного. Он, однако, оставался спокойным и по дороге дружелюбно угощал нас вареной кукурузой.

Однажды присели мы у незнакомых абхазов шашлыков поесть, а молодой повар, так что бы мы не слышали, сказал себе под нос: «Надо получше сделать». Душу обдало теплой волной. «Почему же, – думаем, – для нас – получше?». Потому что мы русские? Братья!..

Иногда казалось, что абхазы имеют в национальном характере много черточек, свойственных именно русским. Например, одна абхазка на Новом Афоне говорила: «У нас тут много армян живет, так вот вы обратите внимание: у армян огороды аккуратные, прекрасно возделанные, каждая травинка по ниточке, а на наших абхазских огородах всё запущено, всё вкривь да вкось».

К слову сказать, это мягко говоря, не совсем правда, я потом видел много великолепно возделанных абхазских огородов и с абхазами познакомился, просто влюбленными в сельское хозяйство. Но дело даже не в этом. Скажите, кто кроме русских с таким ленивым смаком будет ругать самих себя? Ещё абхазы. Вот поэтому-то мы и не можем быть националистами – ни настоящие русские, ни настоящие абхазы. Мы лучше других знаем свои недостатки и охотно о них говорим «ибо не превозносимся». А что касается до лености… Да трудолюбивые мы, ёлы-палы.

Мы идем по главному Сухумскому проспекту, более всего удивляясь вывескам: девять из десяти написаны по-русски (а даже если и по абхазски, так весь алфавит-то у апсуа наш, славянский). Абхазы, кстати никогда не говорят «Сухуми» – это грузинская огласовка названия их столицы. И для меня теперь существует только «Сухум».

Снова Псоу

И вот мы снова на мосту через Псоу. По узкому проходу, навьюченные вещами, мы плетёмся вместе с абхазскими женщинами, которые навьючены больше нашего – несут товар на Казачий рынок, чтобы выручить хоть копейку. Вечная женственность… Мужчин – абхазов через границу тогда не пускали, а абхазки – перегружены, надорваны. Влившись в эту скорбную вереницу, мы идём на встречу русским постам, и в душе уже не отделяем себя от абхазов.

Преодолев границу и увидев огромные буквы «РОССИЯ», я полушутливо, а вообще-то вполне серьезно сказал: «Поздравляю с прибытием на Родину, дорогие товарищи». Мои спутницы никак не отреагировали, и я попытался всё свести в шутку: «Не вижу радости на лицах». И тогда на меня просто махнули рукой. Я поневоле посерьезнел. Мы – русские люди. Мы – любим свою Родину. Но сейчас мы не знали, то ли мы прибыли на Родину, то ли её покинули.

Сочи – это слишком сочно

Город Сочи вспыхнул перед глазами каким-то нескончаемым праздником разжиревших нуворишей. Полуголый, полупьяный город предлагал «отдохнуть со вкусом». Отдохнуть и не сомневаться, что «за Адлером земли нет». Великолепный город Сочи резал глаза.

1999 год

Сухумский дождь

Кофе надо пить

Когда, набродившись по пустынным улицам мартовского Сухума, устанешь, желая передохнуть, ближайшая кофейня всегда оказывается неподалеку – стоит лишь оглядеться вокруг себя. Эти маленькие забегаловки щедрой рукой рассыпаны по столице Абхазии, их здесь, кажется, больше, чем людей, и в очередной кофейне сидишь, как правило, в одиночестве. Не торопясь потягивая прекрасный натуральный кофе за 3 рубля (растворимым пойлом вас никогда здесь не угостят), положив рядом свежую сухумскую газету, слушаю абхазское радио: «Последнее время российские политики стали слишком часто говорить о том, что уважают принцип государственной целостности Грузии. Но Абхазия никакого отношения не имеет к грузинскому суверенитету».

Радио напоминает о том, что хотя кофе куплен за русские рубли и говорят со мной по-русски без акцента, но я уже не на Родине, российские политики здесь – зарубежные. Смысл их высказываний для абхазов – шокирующий и непонятный («Почему русские опять сдают нас Грузии?») А наши политики, рассуждая о том, что Абхазия – часть Грузии – понимают ли вообще, о чем говорят?. Для простых абхазских тружеников это всё равно, что голос марсиан, только вчера приземлившихся. С высоты российских трибун и из окна сухумской кофейни абхазская ситуация видится очень по-разному.

Беседуя с абхазами, мы много раз сходились во мнении, что принимать всерьез заявления политиков – это вообще пустое дело. Они говорят то, что им положено, стиснутые давлением дипломатических условностей.

И абхазских политиков нет большого смысла слушать. Разворачиваю сухумскую газету и горько усмехаюсь: «К грузинским террористам добавились северокавказцы, граждане России». Это получается, что чуть ли не Россия на них напала.3

Через окно кофейни я всматриваюсь в лица сухумцев, уже зная, что большинство из них приходят в крайнее смущение от подобных реплик собственных «глашатаев».

Для того, чтобы хоть в малой мере вжиться в судьбу абхазского народа, без чего невозможно представить себе его ближайшие перспективы, надо просто подышать одним воздухом с простыми абхазами и выпить с ними много литров кофе. Судьба Абхазии будет решаться не официальными заявлениями на политическом рынке, она зависит от настроя простых живущих здесь людей.

За окном кофейни – сухумские руины, дома без окон и дверей. Город так и стоит в развалинах с войны 1992-1993 годов. Накрапывает мелкий дождь, и на языке начинает вертеться фраза: «В Сухуме идет дождь». Помните, как кровавые события

в Чили начались с объявления по радио среди безоблачного дня: «В Сантьяго идет

дождь». В Сухуме сейчас, слава Богу, дождь идет не по радио, а по-настоящему. Хотя, как знать…

Кодорская абсурдистика

Очередная чашечка кофе на Новом Афоне. В домашней обстановке мы беседуем с абхазом, которого зовут Дмитрий. Спрашиваю:

–Что у вас здесь в октябре в Кодорском ущелье творилось? Быстро вы, однако, боевиков разбили.

– Их не разбили. Вытеснили. Договорились.

– Что-то не понял. Они, кажется, не на переговоры шли, а воевать.

– Между тем никаких боев практически не было, а они ушли. Я же говорю: их вы-тес-ни-ли.

Он смотрел на меня так, как будто я простых вещей не понимаю. Мне оставалось только молча налегать на остывающий кофе. Я понимал, что Дмитрий не кривит душой. Его непонятные слова вполне объективно отражали кромешную непонятность происходившего. Ситуацию разрядила милая девушка Мадина, сидевшая с нами: «У вас, в России, сплошная дезинформация про Абхазию». Сколько раз я потом еще слышал эти слова: «У вас – дезинформация». И говорили они это всегда сочувственно, с пониманием, без намека на претензию, как бы имея в виду, что проклятущая