За кулисами вертепа ЗЧ ОУН - Казимир Иванович Джугало Страница 4

Всё — вполне логично: проститутка мужского пола, торгующий идеалами и чужой жизнью, и фрау-проститутка, торгующая своим телом, сошлись как духовно близкие люди. Да, всё — логично…

Ярослав Стецько

Этот — много в чём ровня Ленкавскому. Недаром же Стецько был многолетним его конкурентом по наследству Бандеры и, наконец, отхватил его.

Когда речь идёт о его портрете, то не удержусь, чтобы не добавить к нему несколько штрихов, сделанных пером Остапа Вишни.

В своём памфлете «Премьер-министр» мастер украинского остроумного слова писал: «На те самые три дня, на которые гестапо позволило Степану Бандере основать украинско-немецкое самостоятельное и ни от кого не зависимое государство, Степан Бандера назначил на премьер-министра своей трёхдневной державы известного (ой, да ещё как известного!) самостоятельного политикообщественного деятеля Стецько.

После смерти знаменитого украинского писателя Григория Квитки-Основьяненко, что сватал своего Стецько в Харькове на Гончарёвке, Стецько, получив тыкву от Ульяны Шкуратовой, ушёл из Слобожанщины аж на львовские земли, там поселился и стал родоначальником всех нынешних Стецьков, к роду которых принадлежит и трёхдневный премьер трёхдневной самостоятельной украинскогерманского государства — господин Стецько.

Премьер получил в наследство, по известному закону атавизма, все свойства и таланты своего, прославленного Г. Ф. Квитко-Основьяненко, прапрапрапрадеда.

Свойства, те и другие таланты Стецько, прекрасно охарактеризовала Одарка Шкуратова, мать Ульяны, к дочери которой сватался Стецько:

Одарка: Всяк знает,

Что у вашего сына

И клепки нет…

Отец Стецько : То-есть как?

Одарка: Да так: Прибитый на цвете![3]

На такую характеристику отец Стецько ничего больше не мог ответить, как только «Тю-тю!». И ещё «Фить, фить!».

Так, сделав с помощью Вишни экскурс в давнюю историю, продолжим дальше.

Став не по своей воле экс-«министром», Стецько не успокоился — это рахитичное премьерство только ещё больше разожгло его жажду власти. И он делает все, чтобы к ней подскочить. Так, после войны этот, больной манией величества интриган, выпячивается на передний план среди разноплеменного бездомного сборища (бывших гитлеровских приспешников, квислингов, военных преступников), сборища, именующего себя «Антибольшевистским блоком народов».

(Опять же пример стилистической казуистики. Вслушайтесь, как звучит: «блок», да ещё и «народов»! Патка ты моя[4]! Кучка мировых потороченных, кучка нищих, что продавали свои народы, сборище проходимцев, проклятых и изгнанных теми народами с родных земель, именует себя аж этими целыми народами).

Статус председателя АБН[5] давал Стецько возможность хоть как-то, а кочевряжиться, набивать себе цену в глазах иностранных хозяев. А значит, и успешнее прокладывать себе путь к лучшей пайке с их рук. К тому же давал большую возможность бродить по миру и выциганивать деньги от тружеников в эмиграции.

Но «блок» (пусть даже и «народов») — это только «блок» и всё. А бывшему «премьеру», неусыпному «патриоту», очень хотелось именно «свободной и самостоятельной» Украины. И очень ему желчь портило, что тем «государством» на Цеппелинштрассе правит не он, а Ленкавский. Словом, не давал человеку этот горячий «патриотизм» спокойно спать — очень хотелось занять вожделённое почётное место у корыта ЗЧ ОУН. И таки дождался своего: когда Ленкавский уже совсем сошёл на нет, Стецько удалось с треском выпихнуть его на вторые роли и самому натянуть на свою узколобую голову оуновскую корону.

Примостив задницу на бандеровском троне, Стецько одновременно держится и АБНовский стул. Теперь «Ярослав не-Мудрый I» выступает в двух ипостасях — верховного предводителя ЗЧ ОУН и председателя АБН.

Детронизация Ленкавского Стецько состоялась уже после того, как я покинул пределы националистической «державы» в Мюнхене на Цеппелинштрассе, 67. Но могу себе представить, как ещё больше раздулась от того его, не соответствующая к таланту и уму, амбициозность.

Если бы «пан-премьер» посвятил свою жизнь не политическому, а обычному комедиантству, то, как знать, может, и достиг бы успеха. Может, смог бы хорошо сыграть не только Стецько Квитки, но и другую роль.

Но врождённого комедианта потянуло, видите, в политику. И что же из этого вышло? А получилось то, что выступая уже в двух главных ролях вертепной интермедии, он на самом деле успешно выполняет только одну — и то третью — роль: роль подкаблучника и мальчика на побегушках своей супруги. Ведь для посвящённых не секрет, что Стецько — не только политическая марионетка в чужепанских руках, но и кукла в руках его жены и секретаря Славы Мухи-Стецько. Она вертит им, как цыган солнцем, подталкивает везде, где только пахнет каким-то грошем. Словом, как говорится, Иван плахту носит, а Настя — булаву. Так в той жениной плахте[6] и «вождюет»!

Иван Кашуба

Многолетний член провода ЗЧ ОУН, дубовая подпорка Ленкавского, а затем — Стецько.

Когда, говоря о той подпорке, употребляю эпитет «дубовая», то имею в виду не только то, что хозяин мог опереться на неё, а, в первую очередь — умственные способности Кашубы: дубоватый холоп! Как и каждая дубина, он, не раздумывая, готов проломить голову любому, кто попадёт под горячую хозяйскую руку.

Именно слепая жестокость и подозрительность, болезненное недоверие к людям были основными двигателями его карьеры, вымостили путь к вожделённому креслу в проводе.

Был он шефом СБ[7] — следователем, прокурором и палачом. И вся эта его дорога залита невинной кровью.

От своих знакомых за границей я не раз слышал, что по указанию Бандеры руками Кашубы и его приспешников были ни за что замордованы не один ведущий член ОУН. По правде говоря, я верил и не верил этому. Верил, зная, что за тип Кашуба. А не верил, что не мог я себе представить, как могут люди, говорящие о высоких идеалах, об общности интересов, издеваться над членами своей организации, как могут убивать их.

Но пришло время, когда я окончательно убедился: это — не пустые разговоры. В частности, глаза окончательно открыл мне случай с Дмитрием Штыкало.

Но о том — позже. А сейчас добавлю только: не берусь утверждать, что кровавые преступления лежат на совести Кашубы. Ибо в самом дальнем уголке его тёмной души даже сякой-такой мизерной совести нет…

Его любимое выражение: «Взять всех сильно за морду и посмотреть в глаза, чтобы распознать, кто ты, уж не коммунистом ли от тебя пахнет». Это — единственная формула действий Кашубы и наивысшее достижение его умственных потуг. Это — его кредо, кредо палача, который считает только себя святым и праведным.

Как в основном и бывает с людьми, у которых не густо ума