СБОРНИК - ЕСЛИ №11 ЗА 2004 ГОД Страница 40

Одна из скал пошевелилась, – я замер, не в силах отвести взгляд.

От утеса отделилась рогатая голова, вниз скользнуло чешуйчатое туловище. Глаза дракона отражали багрянец неба, вертикальные зрачки были, как черные пропасти. Он был гораздо больше, чем я представлял по рассказам Персиваля, он раскачивался взад-вперед на фоне ало-голубого неба. Он зашипел на меня, широко разинув пасть, в которой трепетал раздвоенный язык, потом скользнул вперед, и я, в ужасе и смертной тоске закрыв глаза, почувствовал, как чешуйчатое тело трется о гермокостюм. Дракон игриво боднул меня рогатой головой и вновь скользнул во тьму, где копошилось его потомство, мягкие бледные создания с мягкой кожей, покрытой неокрепшей чешуей.

Я стоял меж зубчатых скал, и пот заливал мне глаза, и я не мог стереть его, потому что мешал шлем.

– Персиваль, – прошептал я, но звук не вышел наружу из-под пластика.

Идти становилось все труднее, из-под ног выкатывались камни, я оказался на пустынном плато, под огромными безжалостными звездами. Ветер гнал песок по бескрайней равнине, и я слышал, как песчинки шуршат, скатываясь по гермокостюму.

Небо было странного зеленого оттенка, луны висели в нем, как яблоки, оно было большим, а я таким маленьким, что уже неважно стало, кто я такой, и моя немощь, и ничтожество, и уродство, и страх ничего не значили под блистающими равнодушными звездами. Я был странно соразмерен этому небу и этому ветру и чист перед ними, словно звездный свет омыл мои кости, и лишь дух мой, блистающий и прекрасный, брел по равнине, переставляя ноги, на свет маячка, что пульсировал на двенадцати…

Теперь мне уже не нужен был маячок, я видел его, дальний огонек у края неба, обещающий убежище и приют. И то, что было мной, подхлестнуло изношенную плоть и направило ее по каменной осыпи навстречу трепещущему свету.

Я рассчитывал увидеть жилой модуль Мордреда, – такие модули все одинаковы, маленькое, жалкое убежище, – но предо мной воздвигся замок, белые камни не то переливались в лунном свете, не то испускали свой собственный, не то пропускали свет изнутри. Узкие окошки освещены, вымпелы полощутся на ветру, но в окружающем полумраке я не мог разглядеть их цвета. Ворота были отворены, легкий мостик переброшен к ступеням замка, и я прошел по этому мосту, поскольку это меня, Артура, встречали серебряные трубы, и блистающая фигура поднялась мне навстречу с высокого трона под стрельчатыми сводами.

– Подними забрало, – раздался тихой голос, – здесь нет в нем нужды.

И я снял шлем, потому что здесь он мешал дышать, и оглянулся. Свет изливался отовсюду, волны света пробегали по стенам, световая рябь играла на поверхности Круглого Стола, и все они были здесь – мои рыцари, они сидели неподвижно, положив руки на подлокотники и устремив взгляды на чашу, парящую в перекрестье лучей. Но стоило мне сделать шаг, они повернули ко мне головы, их белые лица были озарены чудным светом, и сэр Персиваль в доспехах чистейшей белизны протянул руки и сказал:

– Добро пожаловать домой, король Артур!

– Итак, – сказал старший инспектор, – итоги подведены и меры предпринимаются. Но все-таки давайте попробуем восстановить цепь событий. С появлением Кранке Големба, как я понимаю, окончательно свихнулся. Разослал роботов на поиски Грааля, нейтрализовал психотерапевта, вывел из строя регенератор, покорежил запасной патрон и смылся. Спер гермокостюм Кранке, заблокировал станцию и двинул к модулю. Но не добрался. Непонятно, как ему удалось выбраться из гермокостюма: без шлема он должен был сразу потерять сознание. Но в любом случае это явный суицид. Я просмотрел его дело, за ним числится несколько попыток. Тем временем Кранке пытался восстановить регенератор, но шансов у него не было. Патрон расплющен, как будто по нему мечом рубили. Умер от удушья. Но вас, лично вас, эта версия устраивает?

– В общем и целом, – младший инспектор в затруднении пошевелил пальцами. – Непонятно, куда делись роботы Голембы, – не провалились же они, все как один, в болото. И самое главное, этот его Ланселот утверждает, что регенератор испортил именно Кранке, а Големба вел себя благородно и мудро, как и подобает истинному королю. И что чаша действительно была. Он сам ее видел – настоящую. А та, что забита в голопроектор – жалкая, как он выражается, подделка. Конечно, мы не можем полагаться на показания андроидов с их причудливыми представлениями, тем более, что вторая модель вообще не способна дать толковую информацию, вы же знаете, какими их делают…

– Ладно, Пауль, этих на перепрограммирование. Для нас с вами дело закрыто, а сомнениями пусть занимаются аналитики из Центра. Кстати, знаете, кого направляют на смену Голембе? Гарри Поттера с компанией. Распорядитесь, чтобы профессору Дамблдору поставили дополнительную защиту.

АЛЕКСЕЙ КАЛУГИН

СТАРИКИ

Весть о смерти последнего старика принес Cepera Завидов. Он прискакал черт-те в какую рань и заорал под окнами: – Димка! Вылезай! Старик Федот помер! – Чего орешь!… Чего орешь-то, как оглашенный! – тут же прикрикнула на Серегу мать. – Дима весь вечер в кузне работал, лег уже за полночь. – Так а я что?… Я тоже без дела не сижу! – отозвался Серега. – Мы с Семкой уже овец за реку отогнали!… Разбудите Димку, тетя Лиза!… Старик Федот помер! – Ну, помер и помер, что с того… Он на то и старик был. Помер – похороним. Рядом с остальными стариками.

– Димка!… Димка, вставай!…

– О, ща я тебя жердиной-то!…

Повезло Сереге, что отец вчера на дальнем пастбище заночевал. Отзвонился вечером по мобильнику, говорит, погода, мол, хорошая, гурлы на восток откочевали, чего мотаться туда-сюда. Мать только грозится, а отец уж точно огрел бы Серегу чем под руку подвернулось, разбуди он его в такую рань. Должно быть, знал Cepera, что отца дома нет, потому и орал, не боясь, во всю свою дурацкую глотку. Но то, что он орал, действительно имело огромное значение. Во всяком случае, для нашей компании. Если Cepera не выдумал все только ради того, чтобы вытянуть меня поутру из дому. С него станется.

Спать хотелось невообразимо. Но я все же продрал глаза, поднялся с постели и, навалившись грудью на подоконник, выглянул в окно.

– Димка! – пуще прежнего заорал, увидев меня, Cepera. – Старик Федот помер!

Cepera, как обычно, на своей белой лошади верхом и без седла. Красуется. И ружьишка даже самого паршивого не прихватил. Ну да, чего с оружием возиться, если гурлы на восток откочевали. Да только дед мне рассказывал: порой бродяги встречаются. Их то ли из племени выгнали, то ли они сами ушли из-за характера вреднючего, да только такие одиночки злее десяти других гурлов. Дед, конечно, любит приврать, но это он серьезно говорил. Поэтому без облегченного трассера, что мне отец на тринадцать лет подарил, я теперь никуда.

– Слышал уже, – ответил я хрипловатым спросонья голосом.

– От кого? – опешил Cepera.

– Да ты ж под окнами уже битых полчаса орешь.

На счет получаса это я, конечно, загнул – думал, пусть Cepera малость успокоится. Но он только сильней разошелся.

– Выходи, Димка, ждать не станем! Я по дороге уже Николку кликнул. Он обещал за Нукзаром заскочить. На холме встречаемся.

– Ладно, – говорю, – погоди чуток, сейчас выйду.

Рубашку накинул, штаны натянул. Подошел к умывальнику, воды в лицо плеснул.

Тут мать в дом вошла.

– Куда, – спрашивает, – собрался? Будто не знает.

– Надо, – степенно ответил я ей. – Старик последний умер.

– И что с того? – Мать – руки в боки. – Что, покойников никогда не видел?

– Так то ж старик, – объясняю я ей. – Последний.

– Димка! – снова донеслось со двора. – Давай скорее!

– А сколько лет было Федоту? – спросил я у матери. Она призадумалась.

– Ну, тебе сейчас пятнадцать, мне – тридцать восемь, деду нашему – шестьдесят девять… Получается, Федоту не меньше ста лет было.

– Все, я побежал, – сказал я матери, схватил стоявший в углу трассер и выскочил на двор.

Оседлать Часики – так мою гнедую лошадку звали – для меня дело двух минут. Я, как Cepera, без седла ездить не люблю. Трассер в седельный чехол сунул и на улицу выехал.

– Ну наконец собрался, – усмехнулся Cepera. – Поехали. Нукзар с Николкой заждались уже, поди.

И мы поехали к холму.

Cepera хотел было лошадь в галоп пустить, но я его попридержал.

– Погоди-ка, – говорю, – а откуда ты взял, что старик Федот помер?

– Мы с Семкой решили сегодня путь срезать, – Семка, это старший брат Сереги, ему месяц назад двадцать четыре стукнуло. – Погнали стадо мимо Федотова поля. А старика-то не видно, – Cepera многозначительно глянул на меня. – Ну, я Семке-то и говорю, не видно что-то старика. Семка для верности из пистолета в воздух пальнул. Минут пять ждали. Нету старика Федота. Ну, а коли старик даже на выстрел не выглянул, значит, точно помер.