Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41 Страница 41

Потрудиться чуть-чуть надо — глаза протереть. И перестать общаться с манекенами, сооружёнными твоим же сознанием, а увидеть её, эту реальность, понять, что в ней происходит на самом деле.

Передача «Суд времени» кончилась…

И тогда я заявил:

— Хватит! Я не буду непрерывно редуцировать, низводить эту сложность до некоторого простого политического объёмчика, в котором можно победить только потому, что есть эта сложность, которая капает, добавляет что-то в этот объёмчик. Я буду саму эту сложность сейчас обсуждать — в жанре антишоу.

И в первой же передаче я применил религиозную метафору — продажа первородства за чечевичную похлёбку. Я применил религиозную метафору, адресуясь именно к той метафоричности, которая что-то берёт у религии для того, чтобы создавать новую науку, восстанавливать научную целостность. Невозможно дальше существовать в ситуации такой дифференциации научных дисциплин. Невозможно. Наука сама начинает распадаться. Нужны трансдисциплинарные, мультидисциплинарные исследования. Эти дисциплины где-то как-то надо собирать. А где ты их будешь собирать? Где?

Обычно для этого применялась философия. Потом заговорили, что это будет делать методология… Сборка эта будет по какому принципу осуществляться? Она создаст интеллектуальный универсум — то есть там будет верхняя точка свода у этой конструкции, или там всё будет по горизонтали происходить каким-то способом за счёт какой-то трансметадисциплинарной мозаики? Но как-то это должно происходить… И что будет находиться в этой точке свода, в этой замковой конструкции 21-го века? Что? Какой тип новой науки? За счёт чего будет обеспечена целостность? За счёт чего обеспечивалась целостность в мифе — понятно. А за счёт чего она будет обеспечиваться на совершенно другом этапе развития человечества?

Философский фокус будет? Какой? Существует хоть одна философия без метафизики? Какая? Ну, совсем какие-то там абстрактные, логические конструкции? Витгенштейн?.. И у того есть метафизика. У всех есть. А главное, где она — эта работающая философия, которая в состоянии создать вот эту замковую конструкцию? Где она вообще в мире? Её нет. Значит, её надо создавать.

Значит, надо разбираться в основаниях, в сути времени.

Итак, в первой же передаче «Суть времени» я стал говорить о сложном и только о сложном — о том, что капало из облака смыслов в передачу «Суд времени». И там же я сказал, что я буду спрашивать о том, о чём я никогда не могу говорить, обсуждая вопрос с Млечиным и Сванидзе. Я со своими должен выяснить достаточно сложные вопросы. Не для того, чтобы запереться в башню из слоновой кости, а для того, чтобы действительно добиться победы. И действительно понять, в чём причины поражения — что произошло?

Все, с кем я разговаривал, и кто вошёл в клуб «Суть времени», говорили мне один за другим:

— Вот когда Вы сказали о первородстве и чечевичной похлёбке, когда зашёл разговор о сложном, когда возник вот этот метафизический дискурс — вот тогда-то мы и пришли. Потому что мы, наконец, кожей почувствовали, что что-то может возникнуть такое, что не до конца обречено на поражение.

Вот оно, может быть, и сложное, и какое-то витиеватое, и куда-то там заверченое, но в нём-то что-то есть, что может обеспечить минимальные шансы на победу. А в остальном — всё красиво, всё правильно, всё зализано, всё гламурно, всё по прописям, а шансов нет вообще. Может, всё у вас ничем кончится, а, может, чем-то. А вот из другого, этого простого, понятного, правильно построенного рая, уже точно ничего не выйдет. На 100 %.

Итак, мы стали двигаться именно в этом направлении. И мы двигались в нём достаточно долго. Двигаясь в этом направлении, мы задавались разными вопросами. Но самым больным и ключевым для нас вопросом, был один — почему распался Советский Союз? Почему рухнул тот проект, который отвечает нашим ценностям, нашему представлению о великом благе, нашему представлению о должном? Почему он потерпел поражение? В чём дело?

Наши противники в последнее время очень любят говорить, что это произошло в силу органических обстоятельств. То есть в силу того, что были нарушены незыблемые закономерности рынка, человеческой природы и так далее. Всё это начало загнивать и сгнило, не обеспечивая население необходимым, не обеспечивая скрепы в обществе и так далее, и тому подобное. Это их ответ.

Давайте вдумаемся, что произошло на самом деле?

Ещё и ещё раз вдумаемся. Постараемся дать себе на это внятные ответы — не простые, но предельно внятные.

У вас есть какая-нибудь схема управления. Чем угодно: клубом «Суть времени», театром, страной, миром, заводом, симфоническим оркестром неважно… Есть схема управления. Она предполагает какую-то степень централизации, какие-то связи, какие-то посылаемые сигналы, которые должны пройти сквозь систему от одного её звена в другое, от другого к третьему, — вот такая вот система, которая должна действовать каким-то образом, чтобы сигналы были приняты, переданы…

Если вы сумели перерезать провода, сумели воспрепятствовать нормальному прохождению сигнала в то место, в которое он должен пройти, что у вас будет? «Дело в том, что эта схема управления неэффективна» — [говорят нам]. Если вы разрушили схему управления, то в результате вы получите дезорганизацию и настолько негативный результат, что любая примитивная схема управления покажется раем по отношению к достаточно сложной разрушенной схеме.

Рис. 2

Зачем обсуждать, насколько эффективна схема, если она разрушена?

Если по отношению к схеме управления, существовавшей в советском обществе, было применено организационное оружие под названием «реформы»…

Если были разломаны все звенья…

Если элементарный финансовый сигнал из Центробанка не доходил до отделений банка, потому что стоял Банк России и прерывал сигнал…

Если парад суверенитетов приводил уже к разрыву связей…

Если внутри этого нарушались пропорции и отношения между какими-то старыми и новыми формами…

Если в систему, не приспособленную для этого, встраивались какие-то кооперативы и так далее…

То в результате этого вся советская система управления — организационная система — оказалась полностью разрушена. И в этом разрушенном виде она перестала функционировать! Поэтому сказали:

— Смотрите, насколько не функционирует советская система!

— Почему так не функционирует советская система?

Так не функционирует система, которую разрушил Горбачёв. И которую начали разрушать ещё раньше…

Сталинская система прекрасно обеспечивала определённые параметры жизни. Возможно, она обеспечивала их не так хорошо, как американская система, а, возможно, лучше, чем американская система. Возможно, она была заточена на нужные цели и ненужные цели. Возможно, у неё были другие издержки и так далее, но она работала. И по отношению к работающей, правильно отлаженной системе, можно смотреть:

— Это что такое? Это телега? Это автомобиль «Запорожец»? Это автомобиль «Волга»? Это автомобиль «Мерседес»?

И сказать:

— «Мерседес» едет быстрее и лучше, чем телега.

Но если у вашего «Мерседеса» перебиты трубки, которые подают горючее, разорваны электрические цепи, а телега едет — то телега лучше «Мерседеса», потому что телега хоть куда-то едет, а «Мерседес» просто стоит.

Я не хочу сказать, что сталинская советская система была «Мерседесом». Она просто была системой, которая определённым образом работала! Её можно было улучшать, что-то можно было к ней добавлять и так далее, но она работала определённым образом на определённые цели. И тут важнее всего — на какие цели. Но, кроме всего прочего, она работала, как часы.

И тогда можно было сказать:

— Вот по этим параметрам она работает не так. Вот по этим параметрам — это уже функциональные недостатки системы. Это всё связано с тем, что телега, конечно, хорошая, у неё хорошо смазаны колёса, у них правильные оси, но это всё-таки телега, а не «Запорожец». А вот это «Запорожец», но не «Волга». А это «Волга», но не «Мерседес». И так далее.

Но раньше, чем кто-нибудь стал обсуждать — как эту телегу превратить в «Запорожец» или во что-то другое, — там просто стали разламывать оси. И тогда уже вопрос не в том, почему так плохо едет телега, а почему так плохо едет телега с разломаными осями, несмазаными колёсами, и Бог знает ещё чем.

И стало уже трудно понять, вопрос в телеге или в поломках.

Я-то лично считаю, что сталинская система — совершенно не была телегой, по отношению к которой американская или какая-то другая система была более современной. Я просто ввожу эту метафору для того, чтобы объяснить, что первая причина распада СССР заключается в том, что была разрушена система управления, что под реформами и всем прочим имелась в виду дезорганизация. А дезорганизация обеспечивает то, что обеспечивает… И что в принципе эта дезорганизация проводилась достаточно постоянно. Вопрос — почему не защитили систему от подобной дезорганизации? Но то, что система была дезорганизована, — это факт.