Константин Симонов - Русская нефть. Последний передел Страница 42

«Охлаждение» инвестиционного климата вынудило иностранные компании начать вникать в тонкости политического процесса в России. Пример Exxon и Chevron, изгнанных «силовиками» из проекта разработки «Сахалин-3», дал понять, что иностранцам необходимо налаживать обширное взаимодействие со структурами, близкими к «новой» политической элите. «Ходорковские» больше не будут управлять Россией, об их обещаниях нужно поскорее забыть и признать ошибочным сотрудничество с ними. Только в этом случае возможна «реабилитация» иностранных проектов на территории России, хотя бы она и не сулила тех размеров прибыли, на которые изначально рассчитывали иностранные нефтегазовые концерны. Тем более что тотальное «истребление» иностранных представительств на территории России невыгодно президенту Путину, который заботится о своем имидже на Западе.

Иностранцы вынуждены постепенно менять свою тактику. Первые резкие заявления о том, что развитие «дела ЮКОСа» — это попытка уничтожения свободы в России, сменились на более «правильные» формулировки. Так официальный представитель компании ExxonMobil, которая в наибольшей степени пострадала от побочных результатов действий «силовой» коалиции, выступая на российско-американской конференции в Бостоне, заявил: «Много шума вокруг этого («дела «ЮКОСА». — Авт.), надо подождать, посмотреть, как будут развиваться события… Не стоит делать поспешных выводов».

История с «ЮКОСом» высвечивает новую схему действий «силовиков» в нефтяном секторе. Возможно, все иностранные сделки в будущем будут совершаться с участием крупных компаний, подконтрольных «силовикам».

В настоящее время позиции иностранных компаний на территории России обозначены в следующих границах:

• Крупнейший проект зарубежного капитала реализован в структуре ТНК-ВР.

• ExxonMobil имеет статус оператора проекта «Сахалин-1».

• В проекте «Сахалин-2» оператором является компания RoyalDutchShell, являющаяся координирующим звеном консорциума Sakhalin Energy, включающим в себя также представителей японской нефтедобывающей отрасли.

• Оператором разработки Харьягинского месторождения, производящейся на условиях ныне опального СРП, является французская TotalFinaElf; Total также в 2004 году приобрела 25 % акций компании «НОВАТЭК».

• ConocoPhiilips купила у государства 7,59 % акций НК «ЛУКОЙЛ» за 1,988 млрд. долларов. Компания также не оставляет попыток войти в состав разработчиков Штокмановского месторождения.

• Американская MarathonOil намерена активизировать сотрудничество в сфере добычи и транспортировки углеводородного сырья с одной из наиболее перспективных российских компаний — государственной «Роснефтью», создав для этого международное СП.

• Австрийская OMV заявила, что собирается вложить в экономику России 400 млн. евро и в течение следующих двух лет закрепиться в проектах по производству нефти в нашей стране.

Кроме того, иностранным компаниям в современной России принадлежит целый ряд сервисных предприятий, наиболее крупным из которых в скором времени будет находящийся в процессе слияния концерн Shlumberger — «ПетроАльянс».

В случае реализации программных устремлений иностранных инвесторов следует ожидать широкого инвестиционного бума в российской нефтегазовой отрасли. «Транснационалам» необходимо пополнение собственного баланса за счет внешних источников. В последнее время, вопреки прогнозам десятилетней давности, роль транснациональных корпораций в структуре мировой нефтедобычи сокращается. Сегодня соотношение поставок сырья на мировой рынок соотносится как 3 к 1, где 75 % нефти принадлежит госструктурам и лишь 25 % поставляется за счет частных и транснациональных корпораций. В этой связи сырьевой потенциал России крайне привлекателен для иностранных инвесторов.

Расширение иностранного присутствия в отечественном сырьевом комплексе может быть осуществлено как при помощи реабилитации закона о СРП, так и в условиях национальной модели недропользования. Так же не принципиален для иностранцев и вопрос о собственнике на транспортные мощности, при условии гарантированной прокачки своей нефти. В вопросах же собственности на производственные активы иностранные компании занимают позиции защитников частного сектора. Поэтому следует ожидать от них активной политики, направленной на окончательную легализацию приватизационного процесса в России и укрепление институтов частной собственности.

По целому ряду параметров интересы иностранцев совпадают с устремлениями частных ВИНК России. Поэтому логично предположить, что представители зарубежных сырьевых корпораций будут действовать через ВИНК.

Кроме того, иностранные инвесторы имеют в своем распоряжении потенциальные рычаги воздействия на правительственных «либералов», поскольку именно от их действий зависят показатели роста инвестиций в российскую экономику.

Нельзя также забывать и о том, что «транснационалы» могут использовать в своих целях мощный ресурс дипломатического лоббирования на государственном уровне. Основой такого подхода является то обстоятельство, что «лоббистская атака» может быть проведена непосредственно в отношении президента Путина. Это, разумеется, повысит возможности реализации устремлений иностранных сырьевых концернов на территории России.

Однако, думается, иностранные корпорации в среднесрочной перспективе вынуждены будут довольствоваться ролью «младших партнеров» в отношениях с нефтяными компаниями, контролируемыми «силовиками». Последние вовсе не намерены слишком активно делиться собственностью с иностранными корпорациями. Но у них есть одна серьезная проблема — нехватка инвестиционных ресурсов. В России заканчиваются разработанные резервы нефти и газа, и остро встает необходимость разведки новых участков будущей добычи углеводородного сырья. Даже единому государственному нефтегазовому концерну в одиночку решить все эти вопросы практически невозможно — не хватит финансовых резервов. Так, согласно принятой в 2003 году «Энергетической стратегии России до 2020 года», оценочные инвестиционные потребности его отраслей на перспективу до 2020 г. составят:

• в газовой промышленности — до 180 млрд.$, в том числе около 75 млрд.$ на развитие добычи газа и более 80 млрд.$ — на транспортную систему;

• в нефтяной промышленности — около 150 млрд.$, в том числе более 10 млрд.$ — для развития нефтепереработки и свыше 20 млрд.$ — транспорта нефти и нефтепродуктов.

Поэтому создаваемой единой «силовой» государственной нефтегазовой корпорации придется допускать иностранные компании к работе с российскими недрами. Кроме того, они могут оказаться миноритарными акционерами будущего «Госнефтегаза». Скажем, немецкий Ruhrgas владеет 6,5 % акций «Газпрома», а ConocoPhillips — 7,59 % акций «ЛУКОЙЛа». При возможном вхождении «ЛУКОЙЛа» в «Газпром» ConocoPhillips также окажется миноритарием новой корпорации. Возможно появление в составе акционеров «большого» «Газпрома» китайских компаний. Однако западные ТНК и восточные концерны уже не смогут диктовать свою волю государству и «петербургским силовикам». Стратегические решения в отрасли будут приниматься без их участия. Они будут выполнять функции инвесторов, вкладывать средства в новые проекты, не получая при этом слишком большой собственности и политического влияния.

Самостоятельный статус в России может сохранить лишь ВР. Однако, если стремительно укрепляющийся «Газпром» будет предъявлять ТНК-ВР свои требования, последняя вынуждена будет уступить. Это все более наглядно видно по Ковыктинскому проекту.

Главным «двигателем» «силового» проекта является замглавы администрации президента Игорь Сечин, который отвечает за подготовку указов, распоряжений и поручений, что дает этому представителю «силовой коалиции» возможность «грамотно» знакомить Владимира Путина с «заслуживающими внимания» документами. Еще одной ключевой фигурой данного лагеря является руководитель ФСБ Николай Патрушев, остепени влияния которого свидетельствует хотя бы тот факт, что именно ему принадлежит идея наделить ФСБ полномочиями по контролю за процессом дальнейшей приватизации госсобственности. Также одним из наиболее приближенных к Путину «силовиков» считается помощник президента Виктор Иванов.

Успешно осуществив свою «программу-минимум» — «справедливое» перераспределение властных полномочий, «силовики» встали перед необходимостью выполнения второй части «реванша» — получение контроля над крупнейшими финансовыми потоками. Первичное проведение в жизнь этих планов носило характер позиционного противостояния. На сторону «силовиков», по разным причинам, встали достаточно мощные компании сырьевого сектора.