Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6295 ( № 40 2010) Страница 43

всё будет иное.

Так люблю,

что не могу жить.

Н.

***

О совершенстве

Нет предела совершенству.

(Древнее изречение)

Действительно,

путь к совершенству не близок.

Стать интеллектуальным –

совершенным,

Возможно, не хватит

всей жизни.

А быть невежественным – даже учиться не надо.

Если для тебя вопросы

о быте превыше духовных,

То и не думай о том,

что когда-то достигнешь совершенства.

И чем дольше занимаешься бытовыми проблемами,

Тем более занимайся

своим интеллектом.

Ведь  можно и бытовые

занятия

возвести до уровня

Прекрасного.

Вэлла

***

Унылая грязь

и путник усталый.

Только щегол веселится на сумрачно-влажных ветвях.

Плачут деревья.

Н.

***

Последний осенний дождь.

Действительно

деревья плачут.

Олени так уныло

смотрят на меня.

Как будто просят:

«Оставь нас,

Не гони на стойбище

в кораль-ограду.

Подсохнет снег, мы сами

с радостью примчимся…»

Вэлла

***

Слепая пряха – моя судьба…

Н.

***

Сегодня пёс валялся на снегу.

Говорят,

Это к метели…

Ноет кисть

У основания среднего

пальца –

Просто долго сидел

за компьютером.

Вэлла

***

Так день прощается с землёй.

Так дети растут во сне.

Радость покидает

моё сердце, но любовь

забрала его себе…

Н.

Монастырь-на-Волге –

Стойбище-на-Тюйтяхе

2005–2009

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Крути педали, велосипедист

Многоязыкая лира России

Крути педали, велосипедист

ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

Народный писатель Удмуртии Вячеслав Ар-Серги – поэт би­лингвальный. Его называют то «русско-удмуртским», то «удмуртско-русским».

 – Вячеслав, вы русский поэт или удмуртский?

– Разделите меня на две половинки и каждую из них назовите так, как вам заблагорассудится, – русским или удмуртским, но тогда меня уже не будет ни как русского, ни как удмуртского поэта. Я полноценно живу в стихиях этих двух языков. И постоянно веду с ними диалог. Русский вопрос ожидает ответа русского, удмуртский – удмуртского... Для переводов на другие языки я предлагаю не подстрочники, а оригиналы. Так уж выходит, что русские мои стихи получили более широкий отклик, нежели удмуртские. И это совершенно нормально. Ведь я остаюсь тем же – создателем именно этих стихов, волей доброго случая вызвавших интерес определённого переводчика.

– Но, насколько я знаю, вы владеете и некоторыми другими языками... Они вас не вызывают, не приглашают на диалог?

– Честно говоря, нет. И огорчения от этого я не испытываю. У птицы же ведь тоже не бывает трёх или более крыльев, хватает двух...

– А сердце – одно.

– Да. И именно оно, как бы это странно ни прозвучало, основа билингвальности. Когда ко мне приходит, совершенно без спроса, идея русского стихотворения, то оно пишется мною на русском языке, а когда приходит идея удмуртского – творю на удмуртском. Стихотворение просто приходит ко мне, закидывает ногу на ногу и выжидательно смотрит на меня – мол, пиши уже. И я – пишу. Вот и всё.

– Но в своих последних книгах вы отзываетесь в основном на идею русского стиха...

– Возможно... Но это вполне естественно, ведь русский – язык более коммуникативный.

Что представляет сегодня наш так называемый национальный автор в современной российской литературе? На Кавказе, в Поволжье, на Урале, в Сибири... Возьмём, к примеру, типичный портрет автора, работающего в литературе на каком-то национальном языке России. Таких типов, на мой взгляд, вырисовывается два. Первый – это писатели, создающие свои произведения на национальном языке и вошедшие в обойму надёжной для местных властей так называемой национально-бюджетной интеллигенции. Среди них встречаются и талантливые имена, хотя, может быть, и уступающие Расулу Гамзатову, Мустаю Кариму, Давиду Кугультинову, Хасану Туфану, Флору Васильеву и другим. Их книги печатаются при поддержке местных бюджетов, а сами авторы занимают хорошие должности, имеют звания, регалии и т.п. Читают ли их? Наверное. Ведь они плотно публикуются во всех редких национальных изданиях, их произведения находят непременные места в хрестоматиях по родной литературе, редко переиздаваемых. Основная тема у этих авторов – спасение родного языка и возвращение к своим корням. А о том, куда идти дальше, они деликатно умалчивают. И как сохранить эти самые корни в условиях глобализации?..

– На сегодняшний день опубликовано более сорока ваших книг поэзии и прозы, вы работаете также и в области драматургии, пишете киносценарии, регулярно выступаете в периодике со статьями, эссе. Весьма солидный творческий багаж...

– Ну вот и шагаю со своим скарбом за плечами... Профессиональный писатель, мне кажется, подобен велосипедисту, которому, чтобы не упасть, надо постоянно крутить педали. А упадёт – «отряд и не заметит потери бойца».

– А каким, на ваш взгляд, представляется вам второй тип национального российского автора?

– Довольно печальным. Многие из этих авторов сегодня уже отошли от литературы. Проявляют себя в иных ипостасях – в основном просто зарабатывают на жизнь. Кто-то пишет «в стол». Понятно, что отклика не будет.

– Но ведь всё же на местах издаётся немало книг на родных языках...

– Увы, то, что издаётся, зачастую не имеет никакого отношения к художественной словесности. Свои опусы издают пробивные авторы, имеющие несколько тузов в рукаве: нацпринадлежность, личные связи с богатыми спонсорами и т.д.

– И что в итоге?

– По крайней мере то, что оба характерных типовых портрета – не мои. Книги, по-моему, должны быть оправданием перед самим собой, честными размышлениями о нашем житье-бытье. Я приглашаю к мысленному диалогу всех читателей, независимо от их происхождения, всех, кому такая беседа может быть интересной и полезной. А в продолжение грустной темы о востребованности национальных писателей скажу, что профессиональная литература в республиках сегодня практически невозможна. С её мизерными тиражами она не может быть ни материально, ни духовно рентабельной. Но дело даже не в этом, а в читателе. От которого возможна зарядка писательской «батареи». А такой читатель, к сожалению, редок. Получается замкнутый круг. Авторов – мало, читателей – по пальцам пересчитать.

Если же говорить о переводческой школе – она в полном упадке. И ещё: в последние годы под вывеской демократии идёт тотальное сокращение часов преподавания родных языков в российских школах. Сокращение идёт почти безостановочно, 20–30% ежегодно. Тысячи людей отсекаются от лексического наследия своих родителей.

– Можно ли сказать, что вы со своими читателями говорите по-удмуртски на русском языке?

– Пожалуй. Ведь он становится слышимым и для других, неизмеримо больших аудиторий. Отказаться от этого я не могу и не хочу. Предполагаю, что в русскоязычной литературе доля нерусских по происхождению авторов будет неуклонно расти. Потому что наша система также неуклонно выталкивает их из корневой языковой среды. Что им остаётся? Молчать и ждать? Вот и используют любую возможность публикации.

– Ваши книги издаются и за рубежом. Вот, например, совсем недавно в Подгорице вышла книга в переводе на черногорский «Сухопутный моряк». Трудно ли стать известным за пределами России?

– А что есть в нашем деле лёгкого? Самое трудное – написать само произведение и опубликовать его на родине, а ответить согласием на перевод и печатание его за околицами гораздо проще. А известность – не главное. Главное – остаться в сердечной благодарности коллегам, переводчикам. И вообще – переводиться по возможности, конечно, нужно. Ведь стихи не должны сидеть дома, они должны летать высоко и далеко...