Федор Раззаков - Бандиты семидесятых. 1970-1979 Страница 44

Тайник в нечистотах

26 января в армянском городе Спитаке неизвестные ограбили один из местных универмагов. Под покровом ночи они разрезали ножницами для резки металла решетку на окне второго этажа, проникли внутрь магазина, где специальным инструментом вскрыли сейф, в утробе которого хранились деньги и ювелирные изделия. В итоге в руках злоумышленников оказались товары на общую сумму 180 890 рублей (одни изделия из золота потянули на 178 499 рублей). Вся операция заняла у преступников всего лишь час-полтора, но они допустили одну оплошность, которая их и выдала. Один из грабителей оставил на сейфе отпечатки своих пальцев, по которым сыщики довольно быстро установили его личность.

Им оказался 20-летний житель Ленинакана Саркис Багдасарян, в свое время уже имевший неприятности с законом. Едва эта информация стала известна, как в Ленинакан была отправлена оперативная группа, которая и повязала Багдасаряна, а с ним и его подельников Карамяна и Измаряна. Самое интересное, что свою часть похищенного Багдасарян положил в стеклянную банку, которую утопил… в яме с нечистотами (видимо, думал, что там ее искать не будут). Однако сыщики прикатили к нему во двор специальный агрегат, который откачал нечистоты и добрался до похищенного. Другой грабитель – Карамян – оказался не менее изобретательным и спрятал свою часть драгоценностей на кладбище – в одном из надгробий. Но и этот тайник был обнаружен, и все его содержимое вновь перешло в руки государства.

Храбрая милиционерша

В конце января 73-го Москва полнилась слухами о том, как хрупкая женщина-милиционер помогла задержать шайку опасных преступников, орудовавших в столице. Как и положено в таких случаях, когда СМИ хранят молчание (об этом ЧП газеты рассказали спустя почти полтора месяца), слухи обрастали немыслимыми подробностями: дескать, в центре города была стрельба, бандиты убили несколько человек, пытаясь вырваться на машине из города. Между тем на самом деле стрельбы и жертв не было, хотя погоня в лучших традициях детективного кино действительно была. Впрочем, обо всем по порядку.

В тот день лейтенант милиции Галина Громова в обеденный перерыв вышла из здания, где располагалось отделение ОБХСС Ленинградского района. До столовой, где она обычно обедала, было несколько минут ходьбы. Случайно Громова обратила внимание на «Жигули», припаркованные у тротуара. В салоне автомобиля сидели трое мужчин, в одном из которых милиционерша сумела распознать человека, которого вот уже несколько недель безуспешно искала вся столичная милиция за совершение тяжкого преступления. Понимая, что любая секунда ее промедления может помочь преступникам скрыться, Громова приняла неожиданное решение. Распахнув переднюю дверцу, она опустилась на сиденье и громко произнесла: «Я – сотрудник милиции!» Затем храбрая женщина потянулась к ключу в замке зажигания, рассчитывая завладеть им, но водитель ее опередил. Он первым добрался до ключа, повернул его и нажал на газ. «Жигули» рванули с места, увозя с собой не только бандитов, но и смелую милиционершу.

Оказавшись одна среди трех дюжих мужиков, Громова не спасовала и совершила еще одну попытку завладеть ключом. Но тут в дело вмешался сидевший у нее за спиной верзила. Схватив женщину за воротник пальто, он распахнул дверцу и вытолкнул милиционершу на полном ходу из автомобиля. К счастью, падение на мостовую не привело к тяжелым последствиям (Громова отделалась лишь травмой бедра и ушибом голени), что позволило лейтенанту продолжить погоню. Остановив первую же попутку, она устремилась следом за «жигуленком». В итоге преступников все же задержали, поскольку бешеная погоня по улицам города подняла на ноги значительные силы столичной ГАИ.

Два мира – две преступности

9 февраля в «Вечерней Москве» была помещена заметка Б. Светлова о состоянии преступности в США. Согласно ей, «каждую минуту в США совершаются в среднем девять серьезных преступлений, в том числе каждые 48 секунд – одно насилие, каждые 36 минут – умышленное убийство». За три дня до этого в другой газете – «Комсомольская правда» – приводились данные о преступности в Голландии, где сообщалось, что только за первую неделю февраля там было совершено аж 11 ограблений банков. Еще одна центральная газета сообщала на своих страницах, что в Нью-Йорке продолжает полыхать война между гангстерами, в результате чего был убит один из мафиози клана Гамбино 60-летний Томас Эболи. Он был уже 18-й жертвой кровавой гангстерской войны, длящейся, как мы помним, с весны прошлого года.

Читая подобные заметки, советский читатель, естественно, испытывал гордость за свою страну, где ничего подобного не было и в помине. Нет, преступность, конечно, была, но она в сравнении с западной продолжала выглядеть значительно скромнее. Например, если в тех же США в год угонялось до 200 тысяч автомобилей, то в СССР эти цифры были гораздо меньше – порядка 10–15 тысяч. Причем с угонщиками власти особенно не церемонились – упекали их на длительные сроки в тюрьму. Вот лишь один из подобных примеров.

В январе в газете «Вечерняя Москва» была помещена заметка о судебном процессе над шайкой автомобильных угонщиков, орудовавшей в Москве. В нее входили четыре человека, причем все они – бывшие шоферы (один из 16-го таксопарка, второй сначала работал шофером в обществе «Спартак», затем устроился в 14-й таксопарк, двое других шоферили в других столичных учреждениях).

Угонщики высматривали на улицах города хорошие «тачки», типа новеньких «Волг», угоняли их и перепродавали по поддельным документам в другие города. За короткое время своей деятельности они оставили без «железных коней» 10 автовладельцев. А вышли на их след благодаря бдительности гаишников, которые сумели напасть на след двух угнанных автомобилей. Их владельцы подробно описали продавцов, и по этим показаниям тех вскоре нашли. Суд приговорил двух самых активных участников шайки к 15 годам тюрьмы, двух других к 6,5 и 10 годам заключения.

Помимо угонщиков на ниве автомобильной преступности в СССР действовали и разного рода мошенники. Вот как об этом вспоминает Юрий Федосеев (в те годы он работал в 6-м отделе МУРа, как раз специализировавшемся на борьбе с подобного рода правонарушениями, а именно: карточным шулерством, мошенничеством под предлогом приобретения автомашины и др.).

«В отделе было все отлажено, картотека считалась самой крупной в Союзе, фотоальбомы – лучшие в МУРе, методика доказывания вбирала в себя самые разные источники вплоть до заключений Академии наук. Основной нашей задачей было установление конкретного человека, к которому можно было бы применить весь наш арсенал. А поэтому каждый день в кабинете толклись опера из отделений милиции со своими потерпевшими и изучали наши фотоальбомы (а это давало половину раскрытых преступлений).

Мы тщательно отслеживали все задержания в городе и области, чтобы по-плюшкински пополнить свою картотеку и фотоальбомы. Два-три раза в неделю мы с этой же целью устраивали маленькие рейды по горячим точкам и местам отдыха наших клиентов: в комиссионный магазин по продаже автомашин в Южном порту, мебельные магазины, скупки, посещали ресторан «Варшава», ипподром, «Академию» (так именовалась бильярдная в ЦПКиО им. Горького), наведывались на «катраны» (игорные притоны). Контингент у нас был самый разнообразный: студенты и сотрудники академических институтов, врачи и юристы, снабженцы и распределители лимитов, бывшие работники правоохранительных органов и «воры в законе», спортсмены и математики…

В то время особой ценностью была автомашина. На ее приобретение копили деньги годами, а купив, лелеяли, как члена семьи. Но купить было сложно, приходилось годами стоять в очередях. Вот и искали всякие обходные маневры с оплатой за «услуги и беспокойство». Меккой автолюбителей была, как всегда, Москва, где их поджидали «кидалы». Две-три мизансцены, ловкость рук, и «деньги ваши – стали наши». Куш большой, игра стоила свеч. Поэтому на одной «удачной операции» «артисты» не останавливались и, естественно, на втором, третьем, а то и десятом эпизоде – попадались. А это значило верных пять-семь лет лишения свободы. Но сидеть-то не хочется. Вот тогда-то кто-то из мудрых и придумал «кидок на верх», позволивший покупать автомашины без очереди и оценочной стоимости.

Даже новую «Волгу» комиссионный магазин не мог оценить по отпускной цене. Поэтому официально она стоила шесть-семь тысяч рублей, а фактически продавалась за пятнадцать-двадцать тысяч, в зависимости от технического состояния и «наворотов». Эта разница называлась «верхом» и передавалась покупателем продавцу из рук в руки до или после официальной сделки. Вот на этот «верх» и кидали мошенники, выступавшие чаще всего в роли посредников. Желающих купить было много, а желающих продать – не очень. Их нужно было найти, уговорить. Иногда продавцы сами приезжали в Южный порт, где и налетали. Но нередко мошенники подбирали клиентов инициативно, причем из числа уважаемых людей: ученых, генералов, Героев, артистов. Подъезжает такой человек на своей «Волге» к дому, а его уже ждут: