Федор Синицын - ЗА РУССКИЙ НАРОД! НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ Страница 44

Гитлеровская пропаганда реагировала на изменения политики в СССР, пытаясь дискредитировать ее положительные аспекты. В феврале 1943 г. в Могилеве была распространена брошюра, якобы сброшенная с советских самолетов «в связи с предстоящим 19–м съездом партии». Эта брошюра содержала следующую «программу»: «Государство должно именоваться не СССР, а «Россия»; должна быть ликвидирована диктатура евреев и Сталина; ВКП(б) должна лишиться положения правящей партии; колхозы должны быть заменены столыпинской системой; Церковь должна пользоваться поддержкой государства; Красная Армия должна быть реорганизована по образцу царской армии». Также распространялись антисоветские листовки провокационного характера, имевшие подпись «Члены ЦК, верные Ленину». В марте 1943 г. были распространены листовки — воззвания от имени «Народной Русской Армии», в которых сообщалось «об отказе от большевистской программы; о преобразовании Красной Армии в русскую армию с возвратом к погонам, белым офицерам и походным попам; о репрессиях по приказу НКВД № 445 против семей пленных красноармейцев и оставшихся на оккупированной территории». Главное разведуправление РККА сообщало, что «население частично верит этой пропаганде, а пленные… боятся убегать из плена»455.

Как уже говорилось, гитлеровцы использовали в своей пропаганде такой прием, как организация «кампании протестов» против отдельных шагов советского руководства. Советская разведка сообщала, что радиостанции Таллина, Риги и Каунаса «изо дня в день передают воззвания эстонских, латвийских и литовских гитлеровцев, организуют митинги, где под видом рабочих выступают агенты гестапо». В рамках «кампании протестов» в шведской прессе появились публикации о том, что Германия якобы готова предоставить Эстонии «независимость», но для этого «нужно эстонцам проявить на деле готовность защищать Германию и ее «новый порядок»»456.

Советские органы отмечали, что гитлеровцам не удалось «привлечь на свою сторону широкие народные массы», «вызвать сколько‑нибудь значительную вражду между советскими народами», а также «создать себе социальную опору ни в городе, ни в деревне». Например, что касается Прибалтики, советские органы считали, что к коллаборационизму там склонились только маргинальные или чуждые местному населению элементы. Секретарь ЦК КП(б) Латвии по пропаганде А. Пельше докладывал, что предателями Латвии «является лишь кучка репатриированных еще до войны в Германию полулатышей — полунемцев, не имеющих никакой опоры в народе, поддерживаемых исключительно немецкими штыками». Тем не менее советскому руководству приходилось признавать, что «гитлеровцам все же удалось оказать влияние пропагандой на часть населения», которая пошла «на службу к немцам старостами, переводчиками, полицейскими и т. д.», а также добровольно поехала на работу в Германию. По данным Курского обкома ВКП(б), в апреле 1943 г. на территории Курской области «сражалось вместе с немцами против Красной Армии более 1000 человек молодежи из нашей области». Сюда же был отнесен тот факт, «что многие наши девушки связались с немцами и стали им служить». Все это, по признанию советских властей, говорило о том, что гитлеровцам «удалось достигнуть некоторых результатов в своей политической работе среди отсталой части молодежи оккупированных районов»457.

Летом 1942 г. при наступлении гитлеровцев на юге России их путь лежал через земли донских и кубанских казаков. Часть казачьего населения «с радостью встречала немцев», ожидая, что гитлеровцы как минимум отменят колхозы и позволят казакам вновь выбирать своих собственных атаманов, а в идеале — дадут им полную автономию и будут относиться к ним как к союзникам. Для таких настроений были определенные основания. Как уже указывалось ранее, гитлеровцы проводили особую политику по отношению к казакам, выделяя их среди других этнических групп Советского Союза. Теперь, при оккупации казачьих земель, эта политика получила конкретное наполнение. Гитлеровская пропаганда утверждала, что «германское государство видит в казаках дружественный народ», поэтому казакам было обещано «независимое управление, свободное развитие их культурных и экономических сил, уничтожение коллективной системы (колхозов. — Ф. С.)», а также то, что «для них снова будут открыты церкви; религия, обычаи и традиции снова вступят в силу»458.

Особым фактором, способствовавшим развитию коллаборационизма среди казаков, было сотрудничество с гитлеровцами ряда известных представителей казачьей эмиграции, в частности бывших белых генералов П. Н. Краснова и А. Г. Шкуро. Краснов подготовил «Особую грамоту», которая была опубликована 10 ноября 1942 г. за подписью Кейтеля и Розенберга. В этом пропагандистском заявлении указывалось, что «за оказанную немецким войскам помощь во время войны германское правительство признает казаков своим союзником и обещает после победы над СССР возвратить им землю, личную собственность и былые привилегии, а на время войны устроить казаков на временное поселение на свободных землях, имеющихся в распоряжении у немецких властей». Широко были распространены на оккупированных территориях, населенных казаками, письма и воззвания, изданные Красновым (в частности, в октябре 1942 г. — письмо «Наше спасение — идти вместе с Германией»). Краснов поддержал, создание «Казацкой националистической партии» в Праге, которая признала Гитлера в качестве «верховного диктатора казацкой нации». Вообще, политика гитлеровцев по привлечению эмигрантов из казаков в корне отличалась от их политики противодействия привлечению русских эмигрантов459.

Деятельность П. Н. Краснова была противоречивой. С одной стороны, очевидно, он был патриотом России, противопоставляя ее Советскому Союзу и утверждая, что «сейчас нет России, но есть кровавый СССР, стремящийся добить и последних сынов России, ее казаков». С другой стороны, ряд его шагов был недопустимым для русского патриота, что красноречиво подметил русский эмигрант Д. И. Мейснер: «Генерал отправился на Дон, вырядившись в немецкую форму. И это русский военачальник, донской атаман!». Подобное поведение Краснова не приняли многие видные деятели белой эмиграции, например А. И. Деникин460.

В районах, населенных казаками, гитлеровцы провели эксперимент по установлению независимой казачьей гражданской администрации — в октябре 1942 г. на Кубани под начальством атамана Т. Н. Доманова был создан самоуправляемый округ

Гитлеровские казаки. Второй слева — А. Г. Шкуро, третий слева — Г. фон Паннвиц

с населением ок. 160 тыс. чел., в котором были восстановлены дореволюционные порядки, отменена коллективная система сельского хозяйства. Муссировались планы по созданию «Великой Каза- кии», марионеточного государства на территории от Центральной Украины до реки Самара, ядром которого предполагалось сделать «округ Домано- ва». Этим планам не суждено было сбыться из‑за отступления гитлеровцев с Кубани и Дона в начале 1943 г. Тогда же прекратил свое существование «округ Доманова»461.

В распространении германского влияния на Ближний и Средний Восток особая ставка гитлеровцами делалась на тюркские и кавказские народы, которые должны были населять периферию будущей германской колониальной империи. Во время оккупации Северного Кавказа гитлеровская пропаганда подчеркивала, что «с кавказскими народами у Гитлера особая дружба», поэтому «он прислал свои войска с единственной целью — освободить кавказцев от еврейско — большевистского ига». В расчете на оккупацию Закавказья в сентябре 1942 г. гитлеровцы распространяли там листовки, в которых говорилось: «Ваши родные сыны, ранее служившие в Красной Армии, которых вы считаете погибшими, включились в ряды непобедимой немецкой армии, которая несет вам освобождение от большевистско — еврейского угнетения. Мы ведем борьбу не с кавказскими народами, а с большевиками. Радушно встречайте ваших солдат!»462.

Хотя оккупация национально — территориальных образований Северного Кавказа (Адыгеи, Карачая, Черкесии, большей части Кабардино — Балкарии и Калмыкии, части Северной Осетии и Чечено — Ингушетии) была относительно непродолжительной (август 1942 г. — январь 1943 г.), на этих территориях успели развить свою деятельность т. н. «национальные комитеты», которые были созданы с целью создания у населения оккупированных территорий иллюзии участия в вопросах решения своей судьбы. Еще до вторжения на Кавказ на территории рейха были организованы национальные комитеты «Туркестан», «Азербайджанский штаб», «Северокавказский штаб», «Идель — Урал». С осени 1942 г. в Ставрополе работало созданное гитлеровцами «грузинское правительство» во главе с белым генералом С. Чавчавадзе. В Адыгее действовали присланные гитлеровцами эмигранты Кабехов и Маздов463.