Небеса в смятении - Славой Жижек Страница 44

(думает, что) живет в 1959 году в тихом американском пригороде[31]. Рэгл зарабатывает на жизнь необычным образом, раз за разом выигрывая денежный приз в конкурсе местной газеты под названием «Где появится маленький зеленый человечек?». В начале романа с Гаммом начинают происходить странные вещи: вместо киоска с прохладительными напитками появляется небольшой листок бумаги со словами «КИОСК С ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫМИ НАПИТКАМИ», напечатанными на нем заглавными буквами, а также другие аномалии, сигнализирующие о том, что Гамм живет в искусственном мире. Соседка приглашает его на занятия по гражданской обороне, где он видит модель футуристического подземного военного завода, и Гамма не оставляет ощущение, что он уже много раз бывал внутри этого здания… Постепенно замешательство Гамма нарастает, и окружающий обман (который поддерживается, чтобы защитить и эксплуатировать его) начинает обнажаться. Он узнает, что его идиллический городок – сконструированная реальность, призванная оградить его от пугающего факта, что на самом деле он живет в 1998 году, когда Земля ведет войну против лунных колонистов, борющихся за политическую независимость.

Гамм обладает уникальной способностью предсказывать, куда будут направлены ядерные удары колонистов. Раньше Гамм выполнял эту работу для военных, но затем перешел на сторону колонистов и планировал тайно эмигрировать на Луну. Однако он не успел этого сделать, начав уходить в мир фантазий, основанный преимущественно на его относительно идиллической юности. Он больше не мог нести ответственность единственного защитника Земли от ядерных атак, запускаемых с Луны. Поэтому в сознании Гамма был создан фальшивый город, чтобы приспособить и рационализировать его психологическое бегство в годы его детства, чтобы он мог продолжать предсказывать ядерные удары под видом подачи заявок на безобидный газетный конкурс и без угрызений совести, связанных с переходом на «неправильную» сторону в гражданской войне. Когда Гамм, наконец, вспоминает свою истинную личную историю, он решает все-таки эмигрировать на Луну, так как чувствует, что ни одно правительство не должно отказывать людям в праве исследовать мир и эмигрировать.

Положение Гамма отлично перекликается с ролью современных ученых, работающих на разведывательный и военный истеблишмент. Большинство из них обитают в искусственных идиллических пространствах университетских кампусов или богатых пригородов, оставаясь защищенными от неприглядной изнанки современной жизни; их работа видится им игрой по решению сложных математических задач, в то время как истеблишмент использует их труд для утверждения общественного контроля и укрепления военной мощи.

В романе Гамму удается вырваться из своего замкнутого мира и занять критическую позицию, позволяющую ему участвовать в политической жизни. Но есть разные критические позиции, и «радикальная» критическая позиция (вторая этическая позиция, которую я предлагаю здесь рассмотреть) содержит собственные ловушки. В песне «Nunca quedas mal con nadie» («Ты никогда не производишь плохого впечатления») чилийская группа Los Prisonieros рисует идеальный образ фальшивого «радикального» левого. Вот часть ее текста:

Ты думаешь, что протестуешь? / Ты думаешь, что ты какой-то бунтарь? / Ты жалуешься на загрязнение окружающей среды. / Ты говоришь об автоматизации. / Ты защищаешь человечество. / Ты плачешь, потому что мир так плох. / Ты критикуешь общество. / Ты говоришь, что все должно измениться. / Со сцены ты обращаешься к народу: / «Долой город и его загрязнение!» / Своими слащавыми мелодиями и романтической симпатией / Ты никогда ни на кого не производишь плохого впечатления. / Ты говоришь мне, что протестуешь. / Но!.. / Твоя позиция никого не волнует. / Твоя цель – напасть на что-то или просто заслужить аплодисменты? / Ты жалуешься на бомбы / и говоришь, что это будет концом света. / Но ты никогда не называешь имен. / Ты боишься произвести плохое впечатление. / Ты думаешь, что ты революционен и скандален. / Но ты никогда не производишь плохого впечатления. / Ты плохая копия какого-то хиппи-гринго. / Твоя позиция, слушай, ты, тупой бородач, / Продана за аплодисменты вульгарных здравомыслящих людей. / Ты противоречишь всему своему знаменитому протесту / Своими сложными красивыми мелодиями. / Ты притворяешься, что сражаешься… / Но ты просто милый кусок дерьма!

Хотя это песня о некой фигуре, являющейся частью текущей ситуации в Чили, ее актуальность носит глобальный характер. Я часто говорю о том, что на современном рынке есть целый ряд продуктов, лишенных пагубных свойств: кофе без кофеина, обезжиренные сливки, безалкогольное пиво… И этот список можно продолжать: виртуальный секс как секс без секса, искусство экспертного управления как политика без политики и так далее, вплоть до сегодняшнего толерантного либерального мультикультурализма как переживания Другого, лишенного его тревожащей Инаковости. Los Prisonieros добавляют к этому ряду еще одну ключевую фигуру из нашего культурного пространства: выхолощенного оппозиционера. Это оппозиционер, который говорит (или поет) правильные вещи, но каким-то образом лишает их критической остроты. Он в ужасе от глобального потепления, он борется с сексизмом и расизмом, он требует радикальных социальных перемен и приглашает всех присоединиться к большому чувству глобальной солидарности – но все это в совокупности лишь означает, что от него не требуется менять свою жизнь (может быть, достаточно пожертвовать на благотворительность здесь и сейчас). Он продолжает свою карьеру, он безжалостно конкурирует, но он на правильной стороне.

В своем предисловии к «Скотному двору» Джордж Оруэлл писал, что если свобода вообще что-то значит, то это «право говорить другим то, чего они не хотят слышать». Этого выхолощенный оппозиционер никогда не делает; он говорит своей аудитории то, что она хочет слышать. И что же это? «Радикальные левые» из академических кругов сегодня все еще придерживаются в основном той же позиции, о которой Оруэлл в 1937 году писал в связи с классовыми различиями: «Все мы выступаем против классовых различий, но очень немногие люди всерьез хотят их отменить. Здесь мы сталкиваемся с тем важным фактом, что каждое революционное мнение отчасти опирается на тайную убежденность в невозможности изменений»146. Оруэлл считает, что радикалы ссылаются на необходимость революционных перемен как на своего рода суеверный знак, который в действительности работает на достижение противоположного, то есть препятствует наступлению перемен. Это видно на примере фигуры современного левого ученого, который критикует капиталистический культурный империализм, но на самом деле приходит в ужас от мысли, что его область исследований может оказаться под угрозой. Вот почему нам нужны такие группы, как Los Prisonieros – чтобы говорить нам правду со всей необходимой беспощадной жестокостью. Мы должны набраться смелости и назвать те пороки, что нас терзают.

Давайте возьмем из другой части мира недавний пример человека, который «противоречит всем своим знаменитым протестам своими сложными и красивыми мелодиями». В январе 2020 года мэр Иерусалима Моше