Владимир Губарев - Зарево над Припятью Страница 48

Да, они были фанатиками физики, но никто не заставлял их, не принуждал - это было упование трудом, высшее наслаждение, доступное человеку. Они не стали аскетами - влюблялись, веселились, разыгрывали друг друга, в общем, жили радостями, доступными в то время молодым людям. И эти ощущения юности каждый пронес сквозь годы.

Отмечался юбилей института - 50 лет. Вечером на Ленинградском вокзале столицы за пять минут до отхода "Красной стрелы" встретились академики Келдыш, Александров, Миллионщиков, Капица, Семенов, Харитон, Арцимович, Зельдович. Это была делегация президиума Академии наук СССР, отправляющаяся в Ленинград.

Мстислав Всеволодович Келдыш, в те годы президент академии, был единственным из них, кто работал в физтехе.

В купе они повесили свои парадные пиджаки, усыпанные Звездами Героев и лауреатскими медалями, и тут же собрались вместе. Сторонние пассажиры вагона с некоторым осуждением поглядывали на веселую компанию, поминутно взрывающуюся хохотом. И как было догадаться, что убеленные сединами мужи сейчас сбросили груз лет и вновь оказались в своей юности - такой незабываемой и неповторимой. Редко им доводилось видеться, много забот у каждого, а теперь - всего на два дня - они освободились от них и ехали домой, в физтех, который вновь собрал их вместе. Для них это праздник. И он продолжился в Ленинграде. Его дыхание чувствовалось даже на торжественном заседании, где не было слишком уж официальных речей, где не говорили по бумажке и где каждый вспоминал что-нибудь из истории института: то ли о "капустнике", то ли о встречах Нового года в далеких тридцатых, то ли о курьезных экспериментах, которые в конце концов приводили к выдающимся открытиям, а их авторы становились потом нобелевскими лауреатами.

На этом заседании выступил и Юлий Борисович Харитон - он читал с трибуны... собственные стихи!

- Одно из самых ярких впечатлений юности, - вспоминает Харитон, встреча в Доме литераторов с Маяковским. Я не очень любил его стихи, не понимал их... Но вот сам поэт вышел на сцену и начал читать.

Это было потрясающе!.. Вернулся домой, достал томик и уже по-иному увидел Маяковского. С тех пор - он один из самых любимых поэтов... Посчастливилось слышать и Блока, видеть на сцене Качалова... Да, мы были увлечены физикой, работали много, но тем не менее старались увидеть и узнать побольше... Но главное, конечно, работа. Я уже выбрал тогда свою стезю...

В Германии появились фашистские листовки. Нет, Гитлер еще не пришел к власти - шел 1928-й год. Молодой физик, приехавший в Берлин в служебную командировку, интересовался у своих коллег, как они относятся к нацистам. Те в ответ только посмеивались, мол, эти "опереточные мальчики" не опасны, серьезно к ним не следует относиться.

- Мы были подкованы политически получше, чем наши немецкие коллеги, говорит Юлий Борисович, - и прекрасно понимали, какую угрозу несет фашизм.

Но наших опасений немецкие интеллигенты тогда ие разделяли. К сожалению, свою ошибку они поняли слишком поздно...

На рассвете 22 июня 1941 года возвращались с банкета - Н. Н. Семенову была присуждена Государственная премия СССР, и его друзья и коллеги праздновали это событие. Разошлись около трех часов утра. Харитон и Зельдович шли и размышляли, что, вероятнее всего, в этом году война не начнется, так как уже середина лета, а если бы Гитлер решил нападать, то он сделал бы это весной...

Они уже давно работали вместе. Встречались чаще всего по вечерам, так как расчеты нейтронно-ядерных цепных реакций для них были "внеплановыми". Харитон руководил лабораторией взрывчатых веществ, а Зельдович вел теоретические исследования, в частности, по перохам. Конечно, тогда никто и не думал о ядерных бомбах и зарядах, однако в физике появились весьма любопытные наблюдения, да и в том же физтехе Игорь Васильевич Курчатов давно уже оставил физику твердого тела и занялся новой областью.

"Этот поворот многих из нас удивил, - писал Харитон. - Он действительно был очень резким и внезапным. Его работы по сегнетоэлектрикам были изящны и красивы - образец настоящего классического исследования. Поразительно, насколько быстро он вошел в новую область. Он сумел выделить узловые вопросы, которыми следовало заниматься, собрал оборудование и включился в серьезный эксперимент... Это было время очень напряженной работы, чувствовалось, что начинается чтото совсем новое и важное".

Итак, вечерами Зельдович и Харитон вели расчеты ядерных реакций. Их работы были опубликованы в "Успехах физических наук", и они стали первыми...

Но об этом и сами авторы, и их коллеги узнали много лет спустя.

- Кстати, одна из статей - последняя, - уточняет Юлий Борисович, - не была напечатана - началась война. Правда, спустя 42 года она все-таки появилась в журнале. Но сколько событий разделяет публикации этих статей! - замечает ученый и замолкает.

...Мы пьем чай. Рассматриваем фотографии. Шутим с внучкой. И оба прекрасно понимаем, что предстоит нелегкий разговор. Давно уже заметил : трудно вспоминать о жестокой военной поре. Твой родной город стягивает блокадная петля, на фронтах погибают друзья и близкие...

Физики Ленинграда знали свое место в строю солдат Родины. Курчатов и Александров ведут работы по размагничиванию кораблей, многие физики уходят на фронт, остальные - на оборонных предприятиях. Харитон вместе с коллегами в одном из институтов, создающем новые взрывчатые вещества и боеприпасы. Сначала в Ленинграде, затем в Казани, в 42-м - в Москве.

- И вот однажды меня пригласил к себе Игорь Васильевич, - вспоминает Харитон, - предложил перейти работать к нему. Война в разгаре, мы занимаемся нужным для Победы делом - и вдруг такое предложение?! Я возражаю: считаю своим долгом до конца войны работать для фронта... А Курчатов в ответ: нельзя упускать время, победа будет за нами, а мы должны заботиться и о будущей безопасности страны... Уговаривать Курчатов умел, даже мою жену убедил, что мне необходимо перейти к нему. Естественно, я представлял, насколько сложна задача, которая стоит перед физиками и физикой. Это было совсем новое, а значит, и очень интересное дело... Я уже как-то вспоминал об одном занятном факте. Один из крупных наших ученых еще в 1939 году нарисовал довольно точную картину того, что вскоре начали делать сначала в Америке, а потом и у нас. Говорил он тогда об этом, однако, в ироническом тоне. Ему казалось, что это, в общем, все-таки фантастика. Поразительно, как важно иметь смелость перешагнуть через привычные представления! Даже человек, которому была совершенно ясна программа действий, не выдвинул ее как программу. Наоборот, он отнесся к ней, как к шутке. И это показывает, что иногда одного понимания проблемы недостаточно. Нужна смелость, чтобы отрешиться от привычных представлений. Игорь Васильевич Курчатов был человеком, удивительно подходившим для осуществления такой грандиозной программы. Великолепный физик, выдающийся организатор и исключительно доброжелательный человек. Эти черты привлекали к нему не только умы, но и сердца людей.

"Урановый проект", во главе которого стоял И. В. Курчатов, -* это одна из волнующих страниц нашей истории. В кратчайшее время была обеспечена обороноспособность страны, создан ядерный щит, началась эпоха широкого использования атомной энергии в мирных целях. Тысячи ученых, конструкторов, инженеров, рабочих стояли у истоков "атомного века". Их труд по достоинству оценен партией, правительством, народом. Несколько человек, внесших выдающийся вклад в развитие этой области науки, вместе с И. В. Курчатовым трижды удостаивались высокого звания Герой Социалистического Труда. Среди них - Юлий Борисович Харитон.

Дома у ученого очень много фотографий. И не только тех, где он снят вместе с Курчатовым и во время перерывов заседаний Верховного Совета СССР, на всевозможны юбилеях и совещаниях. Есть и пейзажные кадры, на них различные уголки нашей Родины. Автор снимков - Ю. Б. Харитон.

- Это хобби?

- Фотографией увлекаюсь, - подтверждает академик, - правда, в последнее время и на нее не хватает времени.

- У него рабочий день начинается в восемь утра и заканчивается в десять, - присоединяется к разговору дочь ученого Татьяна Юльевна, обеденный перерыв всего полчаса. Даже по субботам и воскресеньям работает, - говорит она с укоризной.

Харитон молчит, видно, привык к таким упрекам.

- У каждого человека есть какие-то увлечения, - продолжает Татьяна Юльевна, - рыбалка, охота, ну и прочее... Это ведь отдых. Ну а отец так пи к чему и не пристрастился...

- Неверно, - не соглашается Юлий Борисович, - а путешествия?

- Это действительно прекрасно! - сразу же загорается дочь. - Мы объездили и Прибалтику, и Среднюю Азию, и Кавказ... А недавно побывали на Дальнем Востоке...

- Великолепные места, - подтверждает Юлий Борисович.