Карем Раш - Армия и культура Страница 5

Армия последние семьдесят лет была и есть единственный институт общества, путь которого полон жертв. Армия всегда расплачивалась своими лучшими сынами и никогда, даже в страшные годы, не запятнала себя ни репрессиями, ни чванством, ни малодушием. Армия не состоит из святых. В ней разные люди. Но она мужественно выполняла свой долг, даже когда камни кричали в так называемые мирные дни, и молча умирала, когда Родина требовала. Это ложь, что сплошь и рядом кричали: «За Сталина!» Кричат только в кино. В бою трудятся, а не митингуют.

Словом, кто хочет искоренить безобразия в армии, тот должен поставить главным жизненным принципом девиз «честь — смолоду», а на острие перестройки выставить тех, кто у станков, на пашне, в больницах, в школах, на перевалах Афганистана и в Мировом океане показывает, что такое честь в действии.

Первым шагом для этого должен быть призыв ко всем фронтам комсомола, школ и минкультов повернуться лицом в искусстве и этике к коренным отечественным ценностям и традициям. На Западе уже в магистральную моду среди молодежи (после хиппи, панков и рока) вошла мода «яппи», то есть верность своему флагу, своей стране, своим ценностям, добротной одежде, честная государственная карьера. Запад начал культивировать патриотизм всюду, он отрыгнул уже и секс, и децибелы, многие же из нас только-только радостно добрались до этих помоев. Опять будем в обносках Европы.

«До 1825 года все, кто носил штатское платье, признавали превосходство эполет. Чтобы слыть светским человеком, надо было прослужить два года в гвардии или хотя бы в кавалерии. Офицеры являлись душой общества, героями праздников, и, говоря правду, это предпочтение имело свои основания. Военные были более независимы и держались более достойно, чем трусливые и пресмыкающиеся чиновники». Эти слова принадлежат А. И. Герцену. Армию принимали не за ее золотое шитье, а за героизм, проявленный в сражениях за Бородино, Лейпциг, Кульм, Дрезден, Париж…

В 1825 году русские офицеры доказали свою любовь к Отечеству, выйдя 14 декабря на Сенатскую площадь…

И сегодня на вопрос, смогла ли Советская Армия сберечь драгоценные традиции русского воинства, офицерского корпуса, в то время самого отважного и самого образованного в мире, ответ однозначен: традиции сохранены и приумножены.

Традиции — это память, а память — воздух культуры и душа армии. Не прервалась связь времен. После Октября лучшие офицеры и генералы старой армии передадут свои знания пытливым деревенским парням, сменившим Георгиевские кресты на ордена Красного Знамени. Среди них будут почти все маршалы и генералы 24 июня 1945 года на Параде Победы. Из Спасских ворот Кремля вылетит всадник на белом коне — один из этих крестьянских парней Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Во главе сводных полков фронтов пройдут полководцы и военачальники — выходцы из народных масс.

Когда участники парада соберутся в Георгиевском зале, где стены хранят память о славных победах русской армии, преемственность воинской традиции станет особенно зримой. Главная традиция русской и Советской Армии — быть силой не только вооруженной, но прежде всего духовной и культурной.

Армия, куда собираются самые здоровые силы народа, по суворовским заветам должна быть школой нации. Наполеон в свое время признавал, что победа в войне только на четверть зависит от материальных факторов. Три четверти приходится на боевой дух. Армия не изолирована от общества. Она неразрывна с народом. Недуги общества отражаются на ней непосредственно. Офицеры несут бремя воспитания. Нет ни одного командира, который не был бы учителем, только педагогика эта труднейшая и самая истинная, ибо офицер действует по принципу «делай, как я».

Выдающийся русский военный педагог и мыслитель генерал Драгомиров, герой Шипки, говорил: «Если офицер не сделает, то никто не сделает». Сегодняшние советские офицеры воспитываются в духе благоговения перед своей трудовой миссией, с пониманием того, что на свете нет лучшей педагогики, чем личный пример, что наказание и дисциплина — понятия противоположные, что армия без дисциплины — битая армия. Речь идет о дисциплине, которая осознана человеком, дисциплине как идее, на которой основана сила воинского братства.

Каждые полгода в армейский строй вливаются тысячи юношей. Их надо в короткий срок обучить, воспитать и приобщить к суровому мужскому долгу, который в нашей Конституции, скупой на прилагательные, единственный сопрягается со словом «священный». Но даже если весь офицерский корпус будет состоять из богатырей, он не справится со своей педагогической задачей, если семья, общество, школа, книги, телевидение, радио не будут ежедневно создавать атмосферу созидательной любви к тому, что Пушкин называл «воинственным повиновением», не будут воспитывать добровольное стремление к самоограничению, прививать умение повелевать и подчиняться.

Человек был и остается главным фактором войны. Можем ли мы быть беспечны в том, что имеет отношение к воспитанию? Нет, партия каждый день призывает к бдительности. Моральные устои общества, на мой взгляд, можно поколебать, достаточно внедрив в неограниченном количестве рок, диско, видео, порно, алкоголь, тем самым разрушив главную основу — духовную.

Сегодня в некоторых наших газетах и на киноэкране часто путают раскованность с распущенностью, доброту с потаканием, дружелюбие с заискиванием, расслабленность, бесхарактерность становятся нормой. В таких условиях юноши привыкают к вседозволенности, безответственности. Отрицательный настрой придает «брюзжание» о трудностях службы некоторых уважаемых вузовских наставников с помощью печати, чего никогда не было в истории нашего государства.

Вся история русской литературы со времен создания Петром I новой армии пронизана идеей миролюбия. Офицеры Державин, Хемницер, Лермонтов, генералы Денис Давыдов и Павел Катенин, инженер-поручик Федор Достоевский и поручик Лев Толстой, кавалергард Александр Фет и майор Алексей Толстой все, как один, даже в своих батальных творениях неустанно приветствовали «возлюбленную тишину». Советская Армия сберегла эту столбовую традицию миролюбия, и когда мы произносим: «Военно-патриотическое воспитание», мы вкладываем в эти три слова, ставшие привычными с детства, любовь к родной армии и обществу. Ибо их противопоставление в любых странах считалось делом подстрекательским и преступным, а тем более это неприемлемо в стране с народной армией. Пропаганда войны у нас карается законом, это знает каждый. Когда отрицание войны подменяется отрицанием необходимости и важности службы в армии, когда борьбу за мир предлагается вести через «антивоенное патриотическое воспитание» — это звучит по меньшей мере двусмысленно.

Армия достойна самого глубокого почтения за то, что она всегда первой откликается на любую беду, будь то пожар или наводнение, за то, что офицеры, служа Отечеству, лишены порой не только театров и библиотек, но и многих радостей, которые для большинства из нас само собой разумеющееся. У армии всегда будут недруги, не надо убаюкивать себя маниловщиной. Армия стоит на дисциплине, а для разгильдяя это невыносимо. Армия держится на труде, а бездельникам и паразитам это не по нутру.

Кто спас недавно Польшу от хаоса, анархии и унижения национального, кто в последний час удержал ее на краю пропасти? Войско Польское! Стало быть, кого враг чернит? Разумеется, тех, кто стоит на страже социалистического Отечества, — народную армию.

Есть ли в нашей армии недостатки? Конечно, есть, и даже, видимо, больше, чем нам хотелось бы. Должна ли она меняться? Разумеется, ибо, как говорят лингвисты, «не меняется только мертвый язык». Но надо признаться, что эти недостатки, как правило, результат наших общих недоработок. Если мы в школе, ПТУ, институте, обладая и временем, и всеми средствами воздействия, не разбудили в душе молодого человека высоких чувств, называемых патриотизмом, если не воспитали в нем трудолюбия, стойкости, дисциплинированности, надо иметь мужество спрашивать с себя. Нельзя думать, что, надев военную форму, парень, будто по волшебству, освобождается от всего дурного, от накипи бездуховности, безответственности…

Мы вправе предъявить к нашей армии самые высокие требования. Но всегда должны помнить и то, что армия — это мы сами, наша плоть и кровь и наши предания.

Память — фактор оборонный. Сегодняшнему воину должны быть одинаково дороги подвиги ратников Куликова поля и небывалая стойкость героев Ельнинского сражения, первых советских гвардейцев. Наша память хранит подвиги панфиловцев и защитников Сталинграда, небывалую стойкость ленинградцев…

Мы все помним. Память о подвигах дедов и отцов — наше идейное оружие.

Вернемся к Афганистану, который подверг суровому экзамену все стороны нашей жизни. Были ли в Афганистане случаи моральной ущербности среди военнослужащих? Думаю, что да, и, видимо, больше, чем нам хотелось бы. Войне любой сопутствуют преступления, коли от них не избавлена даже мирная жизнь, и даже такой войне, как «священной памяти двенадцатого года». Известен гневный приказ Кутузова, и не один, направленный против дезертиров и мародеров русской армии. Но есть правда народная, которая совпадает с художественной, а есть правда «военкоматская», протокольная, окопная, тыловая, штабная, трибунальская и сотни других частных фактов, правд и кривотолков. Даже Лев Толстой, ко времени написания «Войны и мира» уже убежденный антимилитарист, который не упустил даже подергивающейся мышцы у наполеоновской ляжки и пухлой шеи Кутузова, и тот не воспользовался трусами, мародерами и дезертирами. Он понимал, что это не народная правда о войне. С такой же взвешенной мудростью пишем мы о нашей армии в момент испытаний, выпавших на ее долю? Верны ли мы сыновней традиции?