Алексей Орлов - Украинская «Матрица». Перезагрузка. Страница 5

Жонглирование терминами мало помогало: «украинцы» никак не выделялись из толщи русских и ничем не проявляли себя на отведенной для них территории в предназначенную эпоху, с дьявольской хитростью маскируясь под … русских! Затея становилась безнадежной, но здесь «отца украинской историографии» осенило гениальное по своей простоте решение: теперь, встречаясь с терминами «русский», «Русь», «Малороссия», он автоматически заменял их словами «украинец», «украинский» и «Украина»…. В результате этой простейшей операции украинский профессор в течение нескольких лет состряпал «тысячелетнюю украинскую историю», обеспечив самостийникам те самые «исторические корни», без которых они выглядели не просто самозванцами, но и людьми немного не в себе. Сам Грушевский суть своего «открытия» выразил предельно кратко и доступно: путаница в терминах принудила «украинцев» в отношении южной России и ее русского населения «твердо и решительно принять название «Украины», «украинского»…»

Вот таким простым способом русские были «выдворены» из Киевской и Малой Руси, а «украинцы» превращены в ее безраздельных хозяев. Технология надувательства поражает примитивностью: весь иллюстративный материал в его популярной «Иллюстрированной истории Украины» снабжен надписями на «мове», призванной создать в подсознании читателей некий украинский фон, внушить, что наблюдаемые им соборы, церковная живопись, головные уборы, монеты, миниатюры из летописи, выдержки из былин являют собой различные периоды развития «украинской культуры». Трюк рассчитан на то, что читатель — дремучий болван, простофиля, беспросветно глуп и ленив или хотя бы близорук и не в состоянии разобрать греческие и славянские надписи на предоставленных его вниманию монетах, печатях, грамотах. Вот на стр. 77 изображение монет, под ним текст Грушевского: «Срибни монэты Володымыра з його портретом», а на самой монете вычеканено: «Владимир на столе, а се его серебро», т. е. русская надпись в украиномовном варианте, по мысли автора, дает право считать князя Владимира не русским, а «украинцем»! Дочь Ярослава Мудрого, будучи королевой Франции, подписывается «Ana» в соответствии со своим русским именем — Анна, а авторский текст под факсимиле уверяет, что это подпись «украинской княжны Ганны» (стр. 89). Под факсимиле договора Любарта и Казимира, заключенного в 1366 г. и написанного на чистейшем русском языке, подпись Грушевского, поясняющая, что договор написан на «староукраинской мове» (стр. 145), и т. д. и т. п. на протяжении всей книги: нахальное, бесстыжее вранье, способное убедить разве только полных идиотов. «Украинского историка» меньше всего интересует истина, он — творец мифов, а не искатель правды, идеолог, а не ученый, представитель направления, к науке не имеющего никакого отношения.

И вот именно эти «труды» лежат в основе всей «украинской» историографии.

5

А что же происходит в 19 веке в Галиции — Червонной Руси, находящейся в то время все еще под властью Австрии?

Ниже мы процитируем фрагмент из книги Сергея Родина «Отрекаясь от русского имени», запрещенной украинскими властями на территории всей Украины, видимо, ввиду опасного разлагающего действия на сознание «украинцев».

«25 ноября 1890 года в Галицком сейме представитель «Русского клуба», объединившего 16 депутатоврусинов, Юлиан Романчук вместе с другим депутатом А. Вахняниным (оба, кстати, учителя «русской» гимназии, т. е. государственные служащие АвстроВенгерской империи), выступили с заявлением, что население Галицкой Руси не имеет ничего общего ни с Россией, ни с русским народом. И свято хранит верность австрийским Габсбургам и Католической церкви. Только с этого момента предатели и отщепенцы начинают усиленно пропагандировать свое самоназвание — «украинцы», и в 1895 г. при новых выборах в сейм место «русских» депутатов занимают уже «украинские». Власть усиленно поддерживает вновь возникшую политическую партию: «украинцы» получают места в местной администрации, лучшие приходы, их издания, библиотеки, клубы, учебные заведения, кооперативы щедро финансируются из государственного бюджета. Не за красивые глаза, конечно. Иудам приходится в поте лица отрабатывать свои 30 сребреников. «Украинский» депутат Барвинский точно формулирует задание: каждый украинец должен быть добровольным жандармом и следить и доносить на «москвофилов», т. е. тех русских, кто отказался менять национальность признанием себя «украинцем».

Доносами дело не ограничивается. Русские подвергаются политическим преследованиям и экономическому давлению. Предоставление кооперативных ссуд нищим, малоземельным русским крестьянам обусловливается их согласием признать себя «украинцами». Многие, находясь в безвыходном положении, соглашаются. Над несогласными устраивают расправы и показательные суды с обвинением в «антигосударственной деятельности» — дело происходит незадолго до Первой мировой войны.

Особое внимание уделяется молодежи — открываются школы, семинарии, несколько кафедр при Львовском университете. Доступ к среднему и высшему образованию и занятию соответствующих должностей — исключительно для «украинцев». Русских выталкивают на социальное дно. (Не напоминает ли вам это сегодняшние украинские будни? — А.О.) Это действует. Во многих семьях у русских родителей неожиданно появляются дети «украинцы».

Разделением охвачены целые села, часто оно сопровождается кровавыми эксцессами. А с началом мировой войны (август 1914) на русских обрушивается беспощадный террор, их убивают прямо на улицах, множество гибнет в концлагерях. Инициаторы и активные участники этого беспрецедентного зверства — «украинцы».

Таким образом, методы взращивания «псевдоэтнической» «украинской» популяции — подкуп, предоставление «теплых местечек», возможность получить образование или финансовую поддержку, а если это не срабатывало — моральный и физический террор. Именно при помощи подобных средств польские и австрийские власти рекрутировали представителей новой «народности» в Галиции… Процесс формирования ядра «украинской» нации, активистов «украинцев» носил ускоренный характер и сводился к искусственному отбору особей с точно заданным перечнем отрицательных качеств, то есть, по сути, из человеческого отребья, что и предопределило противоестественность поведения, морали и мировоззренческих установок этого вновь сформированного человеческого типа. Ставилась цель — выбить из русских память об их «русскости», заставить из забыть, что они — русские. Речь идет не о рождении новой «народности» (этногенезе), а о мутационном процессе (мутагенезе), т. е. об искусственном создании австрийским, а затем польским оккупационными режимами, а далее и советским коммунистическим режимом этнической химеры с целью использовать ее в своих целях, прежде всего для подавления национальноосвободительной борьбы русского народа. И официальное признание «украинцев» особой «народностью» (а не политической антирусской партией) — свидетельство успешной реализации этого подлого и коварного плана». Конец цитаты.

Несмотря на длящийся десятилетиями беспрецедентный террор и запугивание, итоги этого чудовищного эксперимента были далеко не столь успешными. По данным переписи 1936 г., проведенной поляками в Галичине за 3 года до присоединения к СССР, «русскими» назвали себя 1 млн 196 тыс. 885 человек, «украинцами» — 1 млн 675 тыс. 870 человек.

Известный русский мифолог и общественный деятель Галиции И. И. Терех (18801942) в своей статье «Украинизация Галичины», написанной сразу после присоединения западнорусских земель (Галиции, Буковины и Закарпатья) к СССР в 1939 году, отмечал: «Весь трагизм Галицких «украинцев» состоит в том, что они хотят присоединить «Великую Украину», 35 миллионов, к маленькой «Западной Украине» — 4 миллионам, то есть, выражаясь образно, хотят пришить кожух к гудзику (пуговице), а не гудзик к кожуху. Да и эти четыре миллиона галичан нужно разделить надвое. Более половины из них, те, кого полякам и немцам не удалось перевести в украинство, считают себя издревле русскими, не украинцами, и к этому термину, как чужому и навязанному насильно, они относятся с омерзением. Они всегда стремились к объединению не с «Украиной», а с Россией как с Русью, с которой они жили одной государственной и культурной жизнью до неволи. Из других двух миллионов галичан, называющих себя термином, насильно внедряемым немцами, поляками и Ватиканом, нужно отнять порядочный миллион несознательных и малосознательных «украинцев», не фанатиков, которые, если им так скажут, будут называть себя опять русскими или русинами. Остается всего около полумиллиона «завзятущих» галичан, которые стремятся привить свое украинство (то есть ненависть к России и всему русскому) 35 миллионам русских людей Южной России и с помощью этой ненависти создать новый народ, литературный язык и государство».