Леонид Млечин - Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы Страница 5

«Мученические смерти, – писал когда-то Фридрих Ницше, – большая беда для истории: они соблазняют».

«Остановил я свой выбор на Столыпине, – говорил Дмитрий Багров на суде, – так как он был центром всеобщего внимания. Когда я шел по проходу, то если бы кто-нибудь догадался спросить меня «что вам угодно», то я бы ушел. Но никто меня не удержал, и я выстрелил два раза».

Так это была почти случайность? Попался бы ему на пути кто-то другой – выстрелил в того? Не пробился бы в антракте к Столыпину – и просто ушел бы из театра? И самый успешный российский реформатор ХХ столетия остался жив?

15 марта 1910 года на заседании Государственного Совета Столыпин рассказал о достижениях первых трех лет реформы.

– При такой же успешной работе, – с надеждой говорил Столыпин, – еще 6–7 таких трехлетних периодов, и общины в России – там, где она уже отжила свой век, – почти уже не будет…

Но этого исторического времени России не было дано.

Багров выпустил две пули. Петр Аркадьевич Столыпин был ранен в руку и в грудь. Ранение в руку оказалось легким. А вторая пуля попала в печень. Операция не помогла. Император слышал благоприятные прогнозы и пребывал в уверенности, что Петр Аркадьевич поправится. Но вечером 18 сентября 1911 года – по новому стилю – его состояние ухудшилось. Сознание покинуло его, голос стих, и он скончался.

В лечебницу Маковского приехал император. Его провели наверх в угловую большую комнату, где было тело Столыпина. У изголовья сидела вдова – Ольга Борисовна в белом больничном халате. Когда вошел император, она поднялась навстречу и произнесла:

– Ваше величество, Сусанины не перевелись на Руси.

Она имела в виду, что Столыпин отдал жизнь за отечество.

Отслужили панихиду. Император сказал вдове несколько слов, повернулся и ушел.

А дело его убийцы из окружного суда (гражданского) передали в военно-окружной, чтобы была уверенность в приговоре.

Суд проходил в Косом Капонире Печерской военной крепости. Процесс был закрытым. Багров отказался от адвоката. Заседание началось в четыре дня. Завершилось в половине десятого вечера. Страшно торопились и уложились в один день. Правосудием это не назовешь. Напрасно охранное отделение просило не спешить, чтобы разобраться в связях Багрова, найти возможных сообщников и поточнее выяснить его мотивы.

На вынесение приговора военному суд понадобилось всего полчаса. Дмитрия Багрова признали в преднамеренном убийстве главы правительства. Вердикт – смертная казнь через повешение.

С Багровым обошлись жестоко. Член боевой организации партии эсеров Егор Сергеевич Сазонов, который убил министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве, был осужден на бессрочные каторжные работы. За убийство министра народного просвещения Николая Павловича Боголепова революционер Петр Владимирович Карпович получил двадцать лет каторги, из Сибири бежал за границу.

С исполнением приговора тоже спешили. Ночью Багрова разбудили судебные чиновники. Его вывели в один из фортов крепости – на Лысой горе, где уже построили виселицу. В три часа утра надели на голову колпак и повели к виселице. Багрова повесили в том же фраке, в котором он был в театре, когда стрелял в главу правительства. Багров пережил Столыпина всего на неделю.

Рассказывали, что держался он мужественно и вроде бы даже шутил. Веревку, как повелось, разобрали на сувениры.

Поспешный приговор не развеял подозрений. Версия о заговоре охранного отделения существует уже сто лет. Но убийство Столыпина в любом случае ставило крест на карьере как раз тех, кто мог устроить такой заговор. Они неминуемо должны были уйти как не справившиеся со своими обязанностями. Затевать такое дело ради карьеры было делом обреченным… Но, может быть, его устранили по политическим соображениям?

И в этом не было смысла. Дни Петра Аркадьевич на посту председателя Совета министров были сочтены и без выстрела Багрова.

Крайне правые старались не допускать к власти тех, кто проводил модернизацию, постепенно улучшая жизнь. Столыпин воспринимался как подозрительная и ненадежная фигура. Весной 1911 года правые провалили в Думе его законопроект. Столыпин, угрожая немедленной отставкой, заставил императора пойти на невиданный шаг: на три дня распустить законодателей и принять законопроект своим указом. Крайне правые уговаривали императора отправить его в отставку. Искали повода от него отделаться.

В Киеве главу правительства двор почти игнорировал. Ему не нашлось даже места на царском пароходе в намеченной поездке в Чернигов. Как выразился сам Столыпин: «Меня забыли пригласить». Министру финансов сумрачно заметил:

– У меня сложилось впечатление, что мы с вами здесь совершенно лишние, все обошлось бы прекрасно без нас.

«Лучшим барометром, определяющим прочность положения сановника, – вспоминал один из очевидцев, – является на первый взгляд неуловимое, но для опытного человека совершенно ясное отношение к нему придворной толпы. Я помню, как раболепно склонялась эта толпа перед всесильным премьер-министром… В Киеве все было иначе. Для Столыпина не нашлось места в придворных экипажах, следовавших в императорском кортеже, и он ездил в наемной коляске».

Своему заместителю в министерстве внутренних дел Столыпин сказал:

– По здешней обстановке вы не можете не видеть, что мое положение пошатнулось. Я едва ли вернусь в Петербург председателем Совета министров

Петра Аркадьевича недолюбливала императрица. После смерти Столыпина Александра Федоровна сказала его сменщику Коковцову:

– Мне кажется, что вы придаете слишком много значения его деятельности и его личности. Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить вам место и это благо для России.

Смерть Столыпина была подарком для крайне правых. Киевский губернатор предупредил Коковцова, что поскольку Дмитрий Багров – еврей в Киеве готовится еврейский погром, а войск в городе нет – они ушли на маневры. Полиции и жандармов недостаточно. Коковцев приказал вызвать войска.

К новому председателю Совета министров в Михайловском соборе подошел один крупный политик, упрекнул его:

– Вот представился прекрасный случай устроить хорошенький еврейский погром. А вы изволили вызвать войска для защиты евреев.

«Меня, – вспоминал Коковцов, – это глубоко возмутило, и я сказал нарочито громко, чтобы слышали все:

– Да, я вызвал военную силу, чтобы защитить невинных людей от злобы и насилия. А вам могу только выразить удивление что в храме Христа, завещавшего нам любить ближнего, вы не нашли ничего лучшего, как выражать сожаление о том, что не пролилась кровь неповинных людей…

Государь поблагодарил его за вызов войск для предотвращения погрома, и сказал:

– Какой ужас – за вину одного еврея мстить неповинной массе.

Выяснение обстоятельств убийства Столыпина шло долго. В конце концов решили судить заместителя министра внутренних дел генерал-лейтенанта Курлова, вице-директора департамента полиции статского советника Веригина, заведующего агентурой дворцовой охраны полковника Спиридовича и начальника Киевского охранного отделения подполковника Кулябко. Обвинили их «в бездействии власти, имевшем особо важные последствия».

Но император в январе 1913 года велел в отношении первых трех дело «прекратить без всяких для них последствий». Осудили только Кулябко. Приговорили к шестнадцати месяцам заключения. Император снизил срок до четырех месяцев.

Сегодня, как никогда ясно, что было потеряно в результате революции, Гражданской войны, сталинских экспериментов. Старая Россия при условии проведения таких же модернизационных проектов, как затеял Столыпин, достигла бы неизмеримо большего. И сколько десятков миллионов людей остались бы живы! Как выразился один публицист, «Столыпин готовил для русских крестьян экономическую будущность американских фермеров, а злая мачеха-история принесла им колхозное рабство».

Если даже очень осторожно экстраполировать показатели дореволюционного экономического роста в гипотетическое будущее, то очевидно, что Россию отделяло всего лишь несколько десятилетий от превращения в процветающую во всех отношениях экономику… Но… не сбылось. Петра Аркадьевича Столыпина, который столетие назад попытался модернизировать Россию, застрелили в киевском городском театре, где в тот вечер давали «Сказку о царе Салтане».

Браунинг Гаврилы Принципа

На эрцгерцога Франца Фердинанда, который приехал в Сараево, охотились шесть террористов; у них были четыре пистолета и шесть бомб, полученных, как установил суд, от офицеров сербской разведки. Первым должен был метнуть бомбу Мохаммад Мехмедбашич. Но он сплоховал, не нашел в себе силы участвовать в убийстве.

Бомбу – это было примерно в четверть одиннадцатого утра – бросил Неделько Габринович. Промахнулся! Она взорвалась под колесами другой машины, ранила двух офицеров свиты и нескольких прохожих. Габринович пытался покончить с собой, но его схватили.