Татьяна Ситникова - Афоризмы, мысли и шутки великих женщин Страница 5

Никита Алексеевич Струве — профессор университета Нантер, главный редактор издательства «Русский путь», руководитель всемирно известного русского парижского издательства «YMCA-Press», автор ряда книг и статей по истории Русской церкви и русской литературы, писал: «Последняя великая представительница великой русской дворянской культуры, Ахматова в себя всю эту культуру вобрала и претворила в музыку».

О. Э. Мандельштам писал об Ахматовой: «Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России».

«У нее дар совершенно непринужденного и в высокой степени убедительного величия. Она держит себя, как экс-королева на буржуазном курорте», — записала об Ахматовой Лидия Гинсбург.

* * *

А лукавые усмешки,

Как бубенчик отдаленный,

И обидеть нас не могут,

И не могут огорчить.

* * *

А смерти бояться не надо, и слова этого бояться не надо. В жизни есть много такого, что гораздо страшнее, чем смерть.

* * *

Благовоспитанный человек не обижает другого по неловкости. Он обижает только намеренно.

* * *

Будущее, как известно, бросает свою тень задолго до того, как войти.

* * *

Быть веселой — привычное дело,

Быть внимательной — это трудней.

* * *

«В Кремле не можно жить», — Преображенец прав,

Там зверства древнего еще кишат микробы:

Бориса дикий страх, всех Иоаннов злобы,

И самозванца спесь — взамен народных прав.

* * *

.. Все, кого ты вправду любила,

Живыми останутся для тебя.

* * *

Все мы немного у жизни в гостях,

Жить — это только привычка.

* * *

Выдержать славу очень трудно, в особенности позднюю.

* * *

Высшее благо жизни — это отношение к нам людей.

* * *

Горе душит, не задушит,

Вольный ветер слезы сушит,

А веселье, чуть погладит,

Сразу с бедным сердцем сладит.

* * *

Делать зло легко, оно удается всегда, а вот сделать хоть что-нибудь доброе очень трудно.

* * *

Для Бога мертвых нет.

* * *

Для детей, для бродяг, для влюбленных Вырастают цветы на полях.

* * *

Должен на этой земле испытать

Каждый любовную пытку.

* * *

Души высокая свобода,

Что дружбою наречена.

* * *

Есть в близости людей заветная черта,

Ее не перейти влюбленности и страсти…

* * *

Жить можно только с тем, без которого не можешь жить.

* * *

Земная слава, как дым.

* * *

Изгнания воздух горький — Как отравленное вино.

* * *

Измену простить можно, а обиду нельзя.

* * *

И когда друг друга проклинали в страсти, раскаленной добела,

Оба мы еще не понимали,

Как земля для двух людей мала.

* * *

Категория времени вообще гораздо сложнее, чем категория пространства. Справедливость, которая торжествует через семнадцать лет, это уже не та справедливость, которой ваше сердце жаждало тогда.

* * *

Клевета очень похожа на правду. Не похожа на правду одна лишь правда.

* * *

Любит, любит кровушку Русская земля.

* * *

Любовь покоряет обманно Напевом простым, неискусным.

* * *

Мы не знали, что стихи такие живучие.

* * *

Насколько скрывает человека сцена, настолько беспощадно обнажает эстрада. Эстрада что-то вроде плахи.

* * *

Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха.

* * *

Наше священное ремесло

Существует тысячи лет…

С ним и без свету миру светло.

Но еще ни один не сказал поэт,

Что мудрости нет, и старости нет,

А может, и смерти нет.

* * *

В сущности, никто не знает, в какую эпоху он живет. Так и мы не знали в начале десятых годов, что жили накануне первой европейской войны и Октябрьской революции.

* * *

Но в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

* * *

Но вечно жалок мне изгнанник,

Как заключенный, как больной.

Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой.

* * *

Однажды при Ахматовой стали обсуждать, кому справедливо, кому несправедливо дали Сталинскую премию.

— Оставьте, — сказала Ахматова, — их премия, кому хотят, тому дают.

* * *

…От счастья и славы Безнадежно дряхлеют сердца.

* * *

Порядочный человек должен жить вне этого: вне поклонников, автографов, жен-мироносиц — в собственной атмосфере.

* * *

Поэт всегда прав.

* * *

Поэт — человек, у которого никто ничего не может отнять и потому никто ничего не может

дать.

* * *

Пусть влюбленных страсти душат,

Требуя ответа,

Мы же, милый, только души

У предела света.

Радостно и ясно

Завтра будет утро.

Эта жизнь прекрасна,

Сердце, будь же мудро.

* * *

Рухнул в себя, как в пропасть!

* * *

Самое скучное на свете — чужие сны и чужой блуд.

* * *

С большой прямотой напросилась на комплимент.

* * *

— Скажите, Фаина, зачем понадобилось всем танкам проехать по грудной клетке старой женщины?

(Из разговора с Раневской в 1946 году, после публикации постановления ЦК «О журналах «Звезда» и «Ленинград» об исключении поэтессы из Союза писателей)

* * *

Сколько просьб у любимой всегда!

У разлюбленной просьб не бывает.

* * *

Слава... — это западня,

Где ни радости, ни света.

* * *

Слава — это значит, что вами обладают все и вы становитесь тряпкой, которой каждый может вытереть пыль.

* * *

Смерть — это не только горе, но и торжество и благообразие.

* * *

Стихи, даже самые великие, не делают автора счастливым.

* * *

Страшно выговорить, но люди видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать. На этом свойстве человеческой природы держится 90 % чудовищных слухов, ложных репутаций, свято сбереженных сплетен. Несогласных со мной я только попрошу вспомнить то, что им приходилось слышать о самих себе.

* * *

Тайна поэзии в окрыленности и глубине, анев том, чтобы читатель не понимал действия.

* * *

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

* * *

То змейкой, свернувшись клубком, у самого сердца колдует, то целые дни голубком на белом окошке воркует, то в инее ярком блеснет, почудится в дреме левкоя…

Но верно и тайно ведет от радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать в молитве тоскующей скрипки, и страшно ее угадать в еще незаметной улыбке.

* * *

То пятое время года,

Только его словословь.

Дыши последней свободой,

Оттого что это любовь.

Узнала я, как опадают лица,

Как из-под век выглядывает страх,

Как клинописи жесткие страницы

Страдание выводит на щеках.

* * *

У самородков есть все, кроме самообуздания.

* * *

Что войны, что чума? — конец им виден скорый,

Им приговор почти произнесен.

Но кто нас защитит от ужаса, который Был бегом времени когда-то наречен.

* * *

Что теперь мне смертное томленье,

Если ты еще со мной побудешь!

Я у бога вымолю прощенье И тебе и всем, кого ты любишь.

* * *

Что такое слава? Умрешь, и над твоей постелью повесят портреты твоих врагов.

* * *

Я была в великой славе, испытала величайшее бесславие — и убедилась, что в сущности это одно и то же.

* * *

Я заметила, что вдовы, самые безутешные, всегда видят и помнят, кто был на похоронах.

* * *

Я уверена, что женщина в любви не должна быть активной. Ничего кроме срама из этого никогда не выходит.

Перл Бак

Прозаик, публицист, мемуарист.

Бак Перл (Сайденстрикер) родилась 26 июня 1892 г. в Хилсборо, Западная Вирджиния. Ее отец, Абсалом Сайденстрикер, был суровым, замкнутым человеком, ученым, посвятившим многие годы переводу Библии с греческого на китайский язык. Ее мать, урожденная Каролина Сталтинг, была образованной, культурной женщиной, в молодости много путешествовала и очень любила литературу.

Родители вернулись в Китай, когда Перл была еще ребенком, и поселились в г. Чинкьянь, предпочитая жить среди китайцев. Перл росла среди китайских детей, китайский язык выучила прежде английского и никогда не чувствовала себя иностранкой. Когда началось «боксерское восстание» и императрица приказала казнить всех белых, Сайденстрикеры бежали в Шанхай. После того, как восстание было подавлено, семья снова возвратилась в Чинкьянь.

Образованием Перл занимались ее мать и наставник-китаец, который был конфуцианским ученым. В 15-летнем возрасте девочка была отправлена в пансион в Шанхай. В 1910 г. она возвратилась в Соединенные Штаты и поступила в Рандолф-Мансонский женский колледж в Вирджинии, где изучала психологию. После окончания колледжа в 1914 г. она возвратилась в Китай для работы преподавателем, а спустя три года вышда замуж за Джона Лоссинга Бака, специалиста по сельскому хозяйству, который также служил миссионером в Китае. Они поселились в одной из северных деревушек, где Бак продолжала преподавать и исполняла обязанности переводчика при своем муже во время путешествий по сельской местности. В 1921 г. у них родалась дочь Кэрол.