Андрей Товмасян - Александр Родионов, Владимир Данилин, Николай Королев (Воспоминания) Страница 5

А то - узнавать друг у дружки начнем,

Почем в магазине конфета...

Вот сладкое вносят. Сама не своя,

От ужаса дочь закричала

Из мокрой халвы - групповая(!) змея

Меж тем, не шутя, выползала...

Шеф-повар, из кухни примчавшись на крик,

Сказал, что тревога напрасна.

Халвы, мол, страшится - пахучий калмык,

А вам и змея не опасна...

Мы снова болтаем о том и о сем.

То Тютчева вспомним, то - Мея...

Но ужин окончен. И вот мы ползем

На выход, как сытые змеи...

Швейцар в гардеробе народ одевает

В его "габюзонные" польта,

А каждый одетый меж тем излучает

В карман ему три микровольта.

РЕГРЕСС - ПРОГРЕСС

Борису Васильевичу Алексееву "Эхо Москвы" 91,2 FM

Татар и узбеков терпеть Смертопегов

Не мог и неделю назад

Он выступил с речью, с призывом калечить

И тех, и других - всех подряд!

И внемля призыву (остаться чтоб живу!)

Возникли кругом холуи,

А Сенчина пела: - Мол, мне что за дело!

Противные песни свои.

Бесконечно глумлив их мотив.

И несносен, и глух, как тюрьма,

Словно в пакостный день прилив

Необъятного моря дерьма...

Ошибся я в Сенчиной. Лучшей их женщин

Считал я ее по весне...

Но утлая гадина - тускло нагадила

Мне и моей стране...

Ах, Сенчина, Сенчина! Пусть ты - не женщина!

Пусть безо рта и ушей...

Что ж! Все мы под Богом! Ни зги за порогом...

А крыс-то, а - змей, а - свиней?

Дискретный Рабочий! В гадючие очи

Вглядись! Там Чернобыль! Карга!

И глотка луженая - ханкой сожжена

До смерти же - 0,3 шага...

(А в войну-то четыре было! Вот он прогресс-то...)

ххххх

Поэтессе Надежде Васильевне Лахтиной

Бедный чертежник по имени Надя

Белый рейсфедером ватман свой гладит.

Слякоть, как строчки чужие, в мозги

Въелась осенняя - Скоро ни зги!

Осень 2000 г.

НЕСКОЛЬКО ЧАСТУШЕК

Эльде Яновне Гловацкой

Один глобус голубой, а другой-то - синий...

Люблю девушку с клюкой, что вахтер в Совмине.

Если хочешь утопиться, поезжай на Волгу.

Трудно денежке скопиться, а пропить недолго!

В нашей бане - во парной до инфарту парятся.

Точка лучше запятой - чернил меньше тратится!

НЕСКОЛЬКО ЧАСТУШЕК

Танечке Латушкиной (Татьяне Дмитриевне Латушкиной)

На Формозе Чан-Кай-Ши - важная был птица...

Пьют чернила алкаши - чтоб опохмелиться!

Я хочу в Апартеид - к Нельсону Манделе...

Не все ж время он сидит! Правда! В самом деле!

НЕСКОЛЬКО ЧАСТУШЕК

Янине Евгеньевне Костричкиной (внучке актрисы Янины Жеймо)

Собирал в лесу грибы. Брал белоголовые.

Деньги - те же, что и бы>, токо цены новые

Как на донышке речном водолаз купается.

Я бы сбегал за пивком, да цена кусается

Гитлер был мерзавец. Да. Муссолини - тоже.

Скоро кончится еда, да и жизнь, похоже...

МАВРИТАНИЯ

Ларисе Александровне Бурмашовой

Увидав усохший пруд,

Вспомнил - в Мавритании

Засуха. И люди мрут

Более, чем ранее.

А у нас воды, хоть пруд

Ей пруди. Питание

Вот наш бич! ...И люди мрут

Более, чем ранее.

17 КУХТЕЛЕЙ ВИТЬКИ ЗОБОВА

Алисе Анатольевне Тилле

1. У Витьки Зобова был азотистый иприт, но он, как истинный спартанец, игнорировал это обстоятельство и жил, как и все, кто окружал его, ел, в меру пил, гулял и примерно раз в шесть с половиной недель брил левую щеку, а иногда даже тихо похохатывал, хотя видимых причин у него для этого не имелось.

Надобно заметить, что окружали его не люди, как это можно было бы подумать сдуру или с перепою, а мыши и клопы, с которыми, надо сказать, он находил общий язык и проводил время в разговорах с ними и чувствовал себя примерно, как лакированный пень, выставленный в кунсткамере для обозрения...

2. Однажды... Но вот тут-то, кажется, и пришло самое время сказать, что...

3. Ну так вот, однажды...

4. ... но не успел он произнести до конца эту, в общем-то, ничего не выражающую тираду, как в эмбихиновом дивном и белокровном пространстве каким-то никому непонятным образом не то образовалось, не то отложилось (не знаю даже, как и сказать) некоторое количество небольших, но удивительно странных впадин или ложбинок (это все равно), и к азотистому иприту Витьки Зобова таким вот незатейливым макаром прибавилось ни много, ни мало, а ровным счетом 17 маленьких кухтелей, ярко поблескивающих, если смотреть на них под углом 42 градуса северной ширины, не обращая ни малейшего внимания на кривотолки, лясы, пересуды или вообще на что-нибудь из числа тех чудес, какие нет-нет, а случаются порой на нашем диком кошмарном свете.

31 июля 1991 г.

***

ХУРЛЫ МУРЛЫ ИЛИ НОВОЕ О ПСЕВДОПСАХ

Катерине Ивановне Табидзе

Псевдопсы, как известно, не существуют. За триллионы лет не было зарегистрировано ни одного случая наблюдения таковых. И вот в один поганый вечер, когда и ждать-то было нельзя ничего хорошего, они появились.

Псевдопсов наблюдало несметное число людей, говорят даже, что число видевших их намного превышало число людей, временно населяющих нашу планету.

Да! Псевдопсы теперь не выдумка мистификатора или досужего шалопая - не Лямс-пам-пули! Их видели все, и я в том числе. Они шли стройными рядами.

Они были черны - Хурлы! Но они также были и жирны - Мурлы!

Плюмс.

***

ЧУДО

Виктору Алексееву

Любитель утреннего пива, я стоял в обычной пивной у ничем не примечательного столика. Моим сокружечником был мужчина лет эдак под шестьдесят. Разговор не клеился. Постояв полчаса и выпив примерно по четыре кружки, мы заметно оживились, и мужчина, хитро поблескивая глазками, шепнул мне так, как если бы хотел сказать нечто доверительное:

- Вы что же, в эту чушь тоже верите?

И помахал перед моими глазами газетенкой, сложенной таким образом, что виден был заголовок: НЛО. НЕОБЪЯВЛЕННЫЙ ВИЗИТ.

Несколько помедлив с ответом, я сказал осторожно:

- Как вам сказать, - начал я, - я испытываю сильное сомнение во всех этих штуковинах, но в чудеса, безусловно, верю.

- Я ясно излагаю? - осведомился я.

Мужчина, пожевав губами, заметил, что одно из двух: либо я верю в чудеса, либо не верю. На что я, в свою очередь, заметил: - Видите ли, в чудеса я, положим, не верю, но то, что они существуют, это я вполне могу допустить.

- Да как это так, - загорячился мой собеседник, - выходит, вы одновременно и верите и не верите в одно и то же, так что ли вас надо понимать?

- А что тут такого, - сказал я, - помнится, я еще в детстве песенку пел. Да вы, пожалуй, ее тоже знаете:

На берегу осталась крошка Мэри,

Она стоит в тумане голубом,

А юнга Билл ей верит и не верит,

И машет ей подаренным платком.

- Ну, - отмахнулся дядя, - то песенки, детство, романтика. А ведь это ж в газетах пишут, официально, по телевизору показывают чуть ли не каждый день.

Мы нацедили еще по кружке. Дядя, видимо, решил непременно выяснить у меня, что же все-таки, верю я в чудеса или не верю, что и попытался сделать, опять спросив: - Ну так как же все-таки с чудесами-то? Есть они по-вашему, или нет?

Я незаметно для себя разгорячился, но как можно деликатнее, чтобы не обидеть незнакомца, в свою очередь спросил:

- Да, собственно говоря, вам-то что за дело, верю я или не верю? Вы лучше у себя спросите, сами-то вы верите или нет?

- Да я-то не верю, уныло ответил дядя, - но хотел бы поверить, да только как?

- Ну так бы сразу и сказали! - сказал я. - Хотите, я вам в два счета докажу, что чудеса существуют, если уж вам так этого хочется.

- Как это, как это? - оживился дядя. - Если с помощью высоких материй, то ведь я и не пойму, пожалуй, я ведь человек простой, - помрачнел он.

- Зачем высоких? Я вам докажу это на примере чего угодно. Ну вот, к примеру, пиво мы с вами тут пьем.

- Ну и что, - сказал дядя. - Ну, пьем.

- А то! Вы о пивном путче слыхали? О мюнхенском сговоре? О Гитлере, хотя бы?

- Ну, слыхал, положим, кто ж об этом не слыхал? - только Гитлер-то тут причем? Я вас что-то совсем не понимаю, - ответил он.

- Сейчас поймете, - сказал я.

Мы нацедили еще по кружке.

- Давайте рассуждать абстрактно, - начал я. Вот представьте себе, что перед вами стоит, скажем, ну, Адольф Гитлер...

- Да как же я могу представить себе такое? - изумился дядя.

- Да вы слушайте, ну допустите хотя бы на секунду. Допустить-то ведь можно? Ведь это же обычное допущение в беседе и не более.

Мы отхлебнули пива.

- Ну хорошо, - промолвил он, - представим, что я допустил это, ну и что из этого следует?

- Что следует? - спросил я. - А вот что! Слушайте меня внимательно. Стоит перед вами Адольф Гитлер - мракобес, убийца и прочее, и вдруг, бац, и нет его! Как след простыл. Ну разве не чудо? Подумайте-ка хорошенько.

Мужчина пригубил пиво и, подумав немного, сказал, что это хоть и никак не вяжется с его понятиями о чудесах, но что-то чудесное в этом, разумеется, имеется.

- Так слушайте дальше, - продолжил я. - Это чудо-то не совсем еще, так сказать, настоящее чудо. Чудо - это как бы реверс у монеты - смотришь, вроде бы одно отчеканено - перевернул, а на обратной стороне - другое значится. А монета-то одна и та же. Одного достоинства.