Н Ильинская - Лажечников - писатель и мемуарист Страница 5

В другом очерке Лажечникова, посвященном Отечественной войне, в центре внимания - заграничные походы русской армии 1813-1815 годов. Картина разрушенного, заваленного трупами Вильнюса, изнурительное преследование отступающей французской армии, отношения русских воинов с местным населением, офицерские беседы на бивуаках - все это в значительной мере обогащает наше представление о заключительном периоде войны. На переднем плане этой пестрой картины - портреты генералов 12-го года: Н.Н.Раевского, А.П.Ермолова, А.И.Остермана-Толстого. Автора воспоминаний волнует вопрос: кто сыграл главную роль в победе под Кульмом - Ермолов или Остерман-Толстой? Для нас же ценнее живые характеристики этих замечательных людей, которые сообщает Лажечников Ермолов с его "огромной, львиной головой", в распахнутом сюртуке, с его независимостью, прямотой, "врожденной склонностью к сарказму", с "остротами, которые электрически расходились по армии и приобретали ему немало жарких почитателей".

Объемно, "по-домашнему", показан генерал Остерман-Толстой, под началом которого Лажечников служил несколько лет. Этот "рыцарь без страха и упрека", идеал командира в духе "слуга царю, отец солдатам", спартански скромен, неустрашимо храбр, отечески щедр и добр по отношению к подчиненным. Подобная идеализация, основанная на юношеском преклонении перед прославленным военачальником, имела под собой реальную основу. Остерман-Толстой, боевой генерал 1812 года, которому на поле брани оторвало руку, прославился своим ответом адъютантам, спрашивавшим во время ожесточенного боя: что делать? "Стоять и умирать", - неизменно отвечал генерал.

Наряду с этим Остерман-Толстой в изображении Лажечникова - и вельможа старого времени, с присущими ему чудачествами и причудами, вроде обыкновения держать в своей походной палатке орла и ворона, а во дворе дома - медведей.

Наибольший интерес для нас в мемуарном цикле Лажечникова представляют воспоминания о Пушкине и Белинском. В очерке "Знакомство мое с Пушкиным" Лажечников рассказывает неизвестный до того эпизод из жизни молодого Пушкина*: будучи адъютантом графа Остермана-Толстого, он предотвратил дуэль поэта с неким майором Денисевичем, вызванную ссорой в театре.

______________

* Подтверждение этого эпизода можно видеть в письме Лажечникова Пушкину от 19 декабря 1831 г. // Пушкин А.С. Полн. собр. соч. - М.; Л., 1941. - Т. XIV. - С. 250.

Написав "Последний Новик", Лажечников послал его с теплой надписью Пушкину, что вызвало между ними переписку, которая продолжалась с большими перерывами до конца жизни поэта. Эта переписка, а точнее, спор, разгоревшийся между ее участниками по поводу исторической достоверности персонажей "Ледяного дома", стоит в центре внимания очерка.

Лажечников гордился интересом Пушкина к его творчеству, высокой оценкой первых двух его исторических романов. Тем болезненнее воспринял он упрек Пушкина в несоблюдении исторической истины в отношении основных героев: Волынского, Бирона, Тредиаковского*. Лажечников горячо возражал Пушкину, и слова возражения его "были напитаны горечью". Эту полемику с той же страстностью старый романист продолжил спустя двадцать лет в своих мемуарах. Особенно близко к сердцу как "необъяснимую обмолвку великого поэта" он воспринял пушкинскую попытку "оправдать" Бирона.

______________

* См.: Пушкин А.С. Полн. собр. соч. - Т. XVI. - С. 62.

Отстаивая свой взгляд на Бирона, как на ничтожного выходца и кровавого деспота, Лажечников проявил непонимание истинного смысла позиции Пушкина в этом вопросе. Нисколько не обольщаясь относительно личных качеств Бирона*, Пушкин протестует против официозного стремления сделать из Бирона "козла отпущения" за весь "ужас царствования Анны". Оправдывая Бирона, Пушкин ни в малой мере не оправдывал бироновщину; снимая вину с одного человека, он переносил ее на общественную систему в целом. К тому же личность Бирона привлекла Пушкина, по-видимому, попыткой противостоять русской олигархической фронде, в которой поэт видел консервативные тенденции.

______________

* См.: Пушкин А.С. "Заметки по истории XVIII века" (1822).

Безоговорочно прав Пушкин в своей горячей защите В.К.Тредиаковского, который представлен в "Ледяном доме" бездарным педантом и раболепствующим шутом. Эта точка зрения Лажечникова на известного и заслуженного поэта XVIII века, которую осуждали многие критики того времени, в том числе и Белинский, - дань традиции, прочно сложившейся в дворянской среде в отношении к даровитому ученому плебею - "вечному труженику" Тредиаковскому.

Не соглашался Пушкин и с трактовкой главного героя романа - Волынского. Образ "самоотверженного подвижника правды", каким изображен Волынский в "Ледяном доме", далеко не соответствует реальному облику вельможи XVIII века, боровшемуся за власть с Бироном. Однако, идеализируя Волынского в моральном плане, приписывая ему несвойственные вольнолюбивые настроения в духе декабристской традиции*, Лажечников правильно отражает в романе прогрессивное для своего времени значение личности Волынского, национальные требования его программы.

______________

* См. об этом: Ильинская Н.Г. Роман И.И.Лажечникова "Ледяной дом" // Учен. зап. ЛГПИ им. Герцена. - 1958. - Т. 184. - Вып. 6.

Опасение Пушкина по поводу того, что "со временем, когда дело Волынского будет обнародовано", это повредит роману Лажечникова, не оправдалось. Следственное дело Волынского было опубликовано в 1858 году, но это ничуть не отразилось на популярности "Ледяного дома". И дело, по-видимому, не только в таланте автора, но и в том, что Лажечников умел верно ухватить общую идею эпохи, исторического лица.

В отличие от воспоминаний о Пушкине, мемуары о Белинском не носят полемического характера. В них автор вспоминает историю своего знакомства и более чем двадцатилетних дружеских отношений с Белинским.

Незадолго перед смертью, отмечая полувековой юбилей литературной деятельности, Лажечников получил поздравление от "проживающих в Кронштадте почитателей таланта" и "честного гражданского направления" его, причем особо отмечалось "покровительство, оказанное незабвенному Белинскому" на первых порах его вхождения в литературу. Действительно, заслуга Лажечникова перед русским обществом огромна. Без преувеличения можно сказать, что он дал нам Белинского, хотя сам Лажечников со свойственной ему скромностью такого вывода не делает. Он даже не пишет, что Белинский первоначально учился в созданном его хлопотами чембарском училище, рассказывая лишь, как поразил его во время инспектирования уездных школ 12-летний Виссарион своими способностями и любознательностью. Уже тогда Лажечников отметил его и наградил, а впоследствии никогда не терял из виду. Не пишет мемуарист и о том, как он устроил Белинского на казенный счет в Пензенскую гимназию, а ведь не будь этого, вряд ли Белинский при бедности своего отца смог бы получить образование (его брат Константин остался необразованным). Очерк пронизывают горячая любовь и преклонение перед "сурово-неумолимой" натурой "неистового Виссариона", перед его неподкупной принципиальностью, бескомпромиссностью. Сам Лажечников не всегда отличался подобной твердостью; в конце жизни безденежье заставило его печататься в таких малопочтенных изданиях, как "Библиотека для чтения" и "Дагерротип". Белинский сурово осудил эту неразборчивость Лажечникова, несмотря на то, что высоко ценил его как романиста. Однако широта натуры Лажечникова и чувство справедливости подавили в нем обиду, и он сохранил до конца дней своих благоговейное отношение к Белинскому. Об этом свидетельствует краткое посвящение, которым сопроводил Лажечников свою драму "Опричник", опубликованную в 1867 году, "Памяти В.Г.Белинского". Это посвящение было сделано в годы наступающей реакции, когда многие бывшие приятели отшатнулись от Белинского, когда некогда прогрессивный литератор, а теперь реакционер П.А.Вяземский называл Белинского "литературным бунтовщиком, который за неимением у нас места бунтовать на площади, бунтовал в журналах"*.

______________

* Русский архив. - 1885. - № 6. - С. 318.

Друг Белинского И.Панаев вспоминал: "По мере того, как Белинский возбуждал к себе все большую любовь и уважение нового поколения литературного и нелитературного, старое литературное поколение смотрело на него все с большим ожесточением и бессильною злобою. Один из всех старых литературных авторитетов - И.И.Лажечников - искренно дорожил его мнением и каждый приезд свой в Петербург посещал его*.

______________

* Панаев И.И. Литературные воспоминания. - Л., 1950. - С. 262.

Мемуары Лажечникова о Белинском при мелких неточностях несут в себе ценный фактический материал, проливая свет на годы учения и московский период жизни критика, на его отношения с семейством Бакуниных, фамилию которых Лажечников не мог назвать (Михаил Бакунин как "политический преступник" отбывал ссылку в Сибири), но изображению которых уделено значительное место в очерке.