Артем Русакович - Camp America Страница 5

Леонид и его друг Денис (тоже приехавший этим летом из Белоруссии на заработки) живут в тихом иммигрантском районе, снимают небольшую комнату в трехэтажном доме. В таком здании могла бы жить американская семья с хорошим достатком, но все комнаты в нем сдаются — в основном, иммигрантам. Кухня, ванная, стиральная машина и две комнаты на этаже: в каждой живут по два-три человека. Скромно и без претензий — для тех, кто не гонится за ненужной роскошью, в самый раз. Один спит на кровати, другой на матрасе. Мне тоже предлагают матрас, и я, улегшись на него и накрывшись спальников, сплю все ночь.

На следующий день, оставив большую часть вещей у своих новых знакомых, я гуляю по городу уже налегке, взяв с собой только фотоаппарат и парочку путеводителей.

Чикаго действительно город контрастов, как и любой другой крупный город. Тихие и ухоженные спальные районы чередуются с местами, в которые лучше не заходить в темное время суток (впрочем, и в светлое тоже). Когда утром меня и Дениса в даунтаун подвозил один его знакомый, мы проехали довольно странный, кажется, негритянский район: несколько многоэтажек, напоминающих дома на окраине Москвы, но в гораздо более запущенном состоянии. Стены, обгоревшие в некоторых местах, окна, во многих из которых выбиты стекла.

— Вот, смотри, — сказал Денис. — Где здесь черные живут.

В даунтауне те же контрасты. И хотя здесь, в основном, чисто, и здания из стекла и бетона, уносящиеся в высоту, сверкают как свеженачищенные, городские обитатели представляют собой такую же смесь языков, цветов и благосостояния, как в Москве и других мировых мегаполисах. Достаточно пройтись по Мичиган-Авеню (Michigan Avenue) — главной улице города, которая пересекает Чикаго с севера на юг. Здесь расположены многие городские достопримечательности, подробно и красочно описанные в любом американском путеводителе. «Рогатый» небоскреб «John Hancock Center» (рога напоминают две большие антенны на крыше), городской музей искусств «Art Institute of Chicago», «Water Tower» — старинное здание, одно из немногих уцелевших во время великого пожара 1871 года, магазины, бутики и множество небоскребов с офисами фирм, банков, газет и телекомпаний.

Но чтобы увидеть и понять простую, будничную жизнь города, лучше перестать глазеть на небоскребы, опустить взгляд на бренную землю и посмотреть на простых чикагцев. Они видели эти громадные здания сотни раз и уже давно не поднимают головы, чтобы полюбоваться очередным архитектурным монстром. Все они заняты своими собственными, гораздо более важными делами. Мужчина лет тридцати в белой рубашке и галстуке — видимо, менеджер или банковский служащий — сидит у цветочной клумбы и читает газету «Chicago Tribune». Два студента расположились на скамейке и едят на скорую руку обед, купленный в ближайшей забегаловке. Четыре миловидных девушки — и кто говорит, что в Америке нет красивых женщин! — идут к магазину одежды. Молодая работница «Макдональдса» стоит у перекрестка и раздает рекламные листовки, информирующие, какое новое блюдо предлагает самый известный в мире ресторан. Веселая компания подростков проносится мимо на роликовых коньках. Оборванный бомж методично осматривает содержимое мусорного бака. Негритянка просит милостыню с листком бумаги, на котором большими черными буквами выведена цитата из Библии: «Я был голоден — и вы накормили меня, я хотел пить — вы дали мне воды, я был наг — и вы одели меня» псалом такой-то, стих такой-то, аминь (видимо, у американцев — довольно набожного народа — цитаты из Библии пользуются большим авторитетом).

Немного отойдя от Мичиган-Авеню, я наблюдал такую сцену: парочка негров, стоявших на пересечении двух оживленных улиц, о чем-то яростно спорила. Один из них, одетый в какое-то тряпье, не стесняясь прохожих, кричал во все горло так, что было слышно на другой стороне улицы, несмотря на шум проезжающих машин. Понять причину и ход спора было решительно невозможно, явственно можно было различить только повторявшееся каждые две-три секунды сакраментальное слово «fuck». Я отошел на целый квартал от этого места и вернулся минут через десять — а афроамериканец все еще горячился по какому-то неизвестному поводу и ругался на чем свет стоит, вызывая усмешки или косые взгляды прохожих.

Там же на Мичиган-Авеню произошел характерный случай. Веселый и ушлый чернокожий паренек стал настойчиво предлагать почистить мне обувь. Я не остановился, так что он пошел за мной и продолжил доставать своим предложением. В руках чистильщик как-то умудрялся одновременно нести тряпку, щетку, банку с кремом для обуви и стакан кока-колы. Говорил он быстро, но достаточно понятно — видимо, развод интуристов был для него привычным делом:

—Парень, спокойно, не надо меня боятся, я не бандит. Ты откуда? Из Англии? Франции? Испании? Германии?..

—России.

—России! Окей, давай я тебе почищу обувь. Погоди ты немного, — крикнул он, заметив, что я ускоряю шаг. — Стой, не торопись

Я все время пытался отбиться от него, повторяя: «Нет, спасибо, мне не нужны ваши услуги. Предложите их кому-нибудь другому». Но всякий раз, как я замедлял шаг, чистильщик наклонялся к моим туфлям и норовил выдавить на них крем из своего тюбика. Через некоторое время, решив, что уговоры, не помогут, он решил сменить тактику:

—Эй, русский, постой. Ты знаешь, что со мной будет, если я плохо выполню свою работу. Босс уволит меня. Ты же не хочешь, чтоб меня уволили? Постой, у тебя же грязная обувь, я быстро её почищу.

В конце концов, он умудрился все-таки выдавить немного крема на мои туфли, но я уже почти бегом пересек улицу и скрылся за дверьми книжного магазина. Когда я вышел оттуда, незадачливого чистильщика уже не было — очевидно, он отправился искать другую жертву.

Таким образом, не без приключений я гулял по городу почти весь день. Солнце начало клониться к закату, мелькая изредка в проемах между небоскребами, я уже устал поднимать голову и смотреть наверх, шея немного затекла, и вот, случайно бросив взгляд на надпись у входа в здание, расположенное на другой стороне улицы, я прочитал: «Sears Tower», поднял взгляд и остановился.

Возникло ощущение, что я стою у подножия Эвереста. Передо мною был «Сирс-Тауэр» (Sears Tower) — высочайшее здание в Америке. 110 этажей, 442 метра — почти полкилометра темно-синего стекла уносились вверх, а крышу этого сооружения венчали две огромные антенны, похожие на «рога» «John Hancock Center». Если смотреть на это здание издалека, откуда можно увидеть весь центр Чикаго, оно кажется гигантом, на фоне которого стоящие рядом здания выглядят рядовыми многоэтажками. Но потом приглядишься — нет, это тоже небоскребы. Но «Сирс-Тауэр» — это, говоря простым языком, всем небоскрёбам небоскрёб или, перефразируя афоризм Фоменко о российских поездах, это самый небоскрёбистый небоскрёб в мире. И я, черт возьми, стою рядом с ним, смотрю наверх, рискуя сломать шею, а в голове возникают мысли, как у африканца из фильма «Гладиатор», впервые увидевшего римский Колизей: «Неужели люди способны построить такое»

Придя немного в себя, я зашел в холл небоскреба и поднялся на лифте до этажа, где продавались билеты на смотровую площадку. Здесь все было четко и хорошо организовано. Прежде всего, вам нужно пройти небольшую очередь, стоя в которой можно поболтать с шумными и доброжелательными туристами из других стран и городов Америки, затем уплатить 10 долларов — цену взрослого билета. За эти деньги посетителей вначале собирают в кинозале и показывают короткий фильм, вкратце рассказывающий про Чикаго и сообщающий о «Сирс Тауэр» некоторые интересные факты. Впрочем, их можно прочитать в любом путеводителе: общая площадь офисов — 0,3 миллиона квадратных метров, более ста лифтов, и телефонный кабель, достаточный, чтобы опоясать Землю дважды.

Затем лифт меньше чем за минуту поднимает всех на сто этажей вверх и вы попадаете на смотровую площадку. Хоть она и огорожена стеклом во избежание несчастных случаев, отсюда открывается потрясающий вид на Чикаго. На востоке раскинулось озеро Мичиган, на север и на юг идут кварталы даунтауна, со всеми их небоскребами, а на запад уходят многокилометровые районы так называемого Большого Чикаго — с двух— и трехэтажными домами, небольшими улицами и огромными автострадами, ведущими куда-то на запад — в Денвер, Сан-Франциско, Лос-Анджелес. Говорят, в хорошую погоду отсюда можно увидеть территории четырех штатов. В этот день погода была облачная, и линия горизонта терялась в белой дымке. Но и без этого все, находящиеся на смотровой площадке, чувствовали себя превосходно, смотрели в установленные у каждого окна подзорные трубы и фотографировали Чикаго с высоты птичьего полета. Хотя редкая птица долетит до вершины «Sears Tower».

Как и всякий американский город, Чикаго чрезвычайно богат на музеи. Здесь есть планетарий, аквариум с несколькими сотнями видов животных, «Музей науки и промышленности», уже упомянутый художественный музей «Art Institute», исторический музей «Chicago Historical Society» и множество других. Когда я стоял в очереди за билетами на смотровую площадку «Sears Tower», то разговорился с парнем и девушкой, приехавшими из Техаса. Меня заинтересовало, какие достопримечательности Чикаго они посетили до этого. Выяснилось, что парень с девушкой ходили в «Art Institute of Chicago» смотреть художественные выставки. Молодой техасец так восхищался работами импрессионистов, что мне стало даже немного стыдно: вот, тупые, как у нас принято считать, американцы, приехавшие с родины самого глупого за всю историю США президента, ходили по музеям, смотрели на прекрасное, а я, представитель великой страны с всемирно известной культурой, гулял по городу и фотографировал небоскребы.