А Зеркалов - Письмо главному pедактору Нового миpа С П Залыгину по поводу статьи В Сеpбиненко о Стpугацких Страница 5

от Рождества Христова - проклятый вопрос все снимается. Но

ведь невыносимо, выйдите на улицу, послушайте, как ти о чем

говорят наши дети; спросите, что они читают - по большинству

ничего они не читают... Нынешнее отественное безбожие вино

вато? Перечитайте вопль Достоевского о детях, или всего Че

хова - под сенью сорока сороков писали... Проблема мировая,

на улицах протестантско - католического и иудейского

Нью-Йорка те же дети, что в Москве. Неужели мы должны ждать

еще века?!

Стругацкие не социологи и не проповедники - художники.

Они не предлагают панацей, а ставят нас перед проблемой, ко

торая мучит их - если судить по всему их творчеству - невы

носимо. Они хотят, чтобы мы, читатели, осознали важность

проблемы и начали что-то делать, начав со своих детей. Чтобы

лучшие из нас меньше думали о радостях земных, оставили слу

жение техническому прогрессу и пошли служить детям, как де

лает их герой космолетчик Жилин. Они не читают нам лекций,

как поступил бы утопист, не произносят проповедей. Они

"просто" соединяют обе темы: могущественные супер-интеллек

туалы устраивают для детей отдельный мир, а сами умирают; ИХ

НАЗНАЧЕНИЕ ВЫПОЛНЕНО.

В застойный омут нашего воображения Стругацкие бросают

взрывчатку - не идею, а образ: "мокрецы" уводят НАШИХ детей,

дети идут за ними радостно, и они правы, ибо мы иного не

заслужили... Они идут за теми, кто лучше нас, чище, умнее,

образованней. И может быть, невозможная экстремальность та

кого образа заставит нас осознать отчаянность ситуации. Это

же страшно бесчеловечно - но Боже мой, как скверна должна

быть наша жизнь, чтобы умные и самоотверженные люди пошли на

такое страшное свершение... "Они ушли потому, что вы им ста

ли окончательно неприятны... Не хотят они вырасти пьяницами

и развратниками, мелкими людишками, рабами, конформистами,

не хотят, чтобы из них сделали преступников, не хотят ваших

семей и вашего государства". Это говорит толпе несчастных

родителей Голос; слушайте его, и у вас захолонет сердце. Это

- главное, потом вы поймете, когда вернетесь из мира книги к

своим детям.

И сделав все, чтобы мы поняли, Стругацкие дают нам еще

один урок: полагайтесь только на себя, не ждите панацеи, ибо

УТОПИЧЕСКИЙ ВЫХОД БЕСЧЕЛОВЕЧЕН. Писатель Банев, "другое я"

Стругацких, говорит детя: "Разрушить старый мир и на его

костях построить новый - это очень старая идея. И ни разу

пока она еще не привела к желаемым результатам. То самое,

что в старом мире вызывает особенное желание беспощадно раз

рушать, особенно легко приспосабливается к процессу разруше

ния, к жестокости, беспощадности, ...становится хозяином в

новом мире и, в конечном итоге, убивает смелых разрушите

лей... жестокостью жестокость не уничтожишь".

Об этом и не желает сообщать своим читателям В.Сербинен

ко. Неловко выйдет: обьявляя свое кредо, он цитировал Вл.Со

ловьева: "... Тот, кто подчиняется "внешнему общественному

идеалу" и берет на себя право "действовать и переделывать

мир по-своему, такой человек, каковы бы ни были его внешняя

судьба и дела, по самому существу есть убийца: он неизбежно

будет насиловать и убивать других и сам неизбежно погибнет

от насилия".

Повременим, однако, с комментариями. Банев, как и Стру

гацкие, не проповедник, а художник. Своей утопии у него не,

он даже не прогрессист: "Для меня прогресс - это движение к

состоянию, когда не топчут и не убивают", говорит он. Поэто

му он сочувствует всем людям, кроме ура-патриотов и фашис

тов. Он любопытен как негритенок - без этого он не был бы

выдающимся писателем. Его вердикту недостает решительности

на первый взгляд; он вообще кажется непоследовательным в по

ведении: помогает "мокрецам", которым не доверяет. На деле

это понятно- его ведет творческая любознательность, чувство

справедливости и, как он сам говорит, "ирония и жалость". Но

в финале он решает твердо и окончательно. Пройдясь по новому

миру, построенному "мокрецами" для детей, он думает: "...

Все это прекрасно, но вот что, не забыть бы мне вернуться".

Этим кончается книга.

Напомню, как обошелся с этим сюжетом - С ЭТИКОЙ Стругац

ких - критик. В его изложении "мокрецы" - не мысляшие и са

моотверженные люди, ученые, а дьяволы. Они, эти "злые духи",

реализуют "старую утопическую мечту о чистых, юных строите

лях "нового мира" - которая, оказывается, "навязчиво пресле

довала" Стругацких. Путем таких эволюций трагическая пробле

ма будущего, воплощенного в дтях, рекомендуется читателям

как дьявольское измышление, как "утопизм, в своих претензиях

на будущее окончательно теряющий человеческие черты". Пере

читайте этот неуклюжий период - какая отвратительная, сек

танская злоба!..

Но в сторону эмоции. В.Сербиненко обманывает читателей

еще и еще, изображая Банева легкомысленным дурачком, уверяя

нас, что он /Банев, не критик/" путает зверя с мадонной",

что жестокой сути происходящего он не видит - то есть "новый

мир" НИКЕМ В РОМАНЕ НЕ ОПРОТЕСТОВАН. Таким вот образом кри

тик дает себе право обьявить - не совсем в лоб, плавным эл

липсом - что Стругацкие взирают "на человечество как на до

садную помеху, еще более равнодушно и зло, чем это могли бы

сделать сами чужаки-пришельцы" Такая вот квинтессенция ОГО

ВОРА.

И как обычно, ни слова о гражданском накале "Гадких лебе

дей" о зарисовках-предупреждениях, о зловещих, знакомых фи

гурах - куда более зловещих, чем любые "мокрецы". Но умолча

ние иногда бывает опасно: начинаешь сам забывать

анализируемый текст. Критик не заметил, что подхватил лекси

ку персонажа, которого сам назвал "фашистом-интеллектуалом",

и вслед за ним презрительно окрестил Банева "свободным ху

дожником"...

На этом кончим. По Стругацким выпущено еще порядчно дро

би, но вся она - или почти вся - из того же материала. Наде

юсь, меня не заподозрят в том, что я опротестовывал убежде

ния В.Сербиненко, его неприятие любой утопии. Свобода

совести превыше всего. Утопии воистину зарекомендовали себя

не лучшим образом - я имею в виду социальные утопии. Я писал

только о том, о чем писал - об атаке В.Сербиненко на умных и

прекрасных писателей.

Уважаемый Сергей Павлович! Никоим образом не могу - и не

пытаюсь - диктовать Вам то или иное поведение. Но я убежден,

что "Новый мир" должен на своих страницах принести извенения

Стругацким за статью В.Сербиненко.

От всего сердца Ваш

А.Зеркалов. /г.Ленинград/ май 1989