Юрий Галенович - Россия и Китай в XX веке: граница Страница 53

Вы пытаетесь утверждать, что временные меры — это предложение китайской стороны, а вопрос о прохождении линии границы поднят советской стороной. Предлагая параллельную работу, вы как бы делаете уступку. Это ваше утверждение несостоятельно.

Временные меры — это взаимопонимание глав правительств, которое следует соблюдать. Это не односторонняя позиция китайской стороны. Ведь премьеры не говорили, что на переговорах надо сначала обмениваться мнениями о прохождении линии границы. Ведь вы не можете отрицать, что во время встречи 11 сентября 1969 г. Косыгин сказал, что до решения вопроса путем переговоров стороны должны в первую очередь достичь соглашения о временных мерах.

Если вы действительно придаете значение взаимопониманию, то только на этой основе возможны и уступки, а не нужно вести торг только вокруг того, как бы нарушить это взаимопонимание.

Советская сторона в течение трех месяцев занимает все одну и ту же позицию — отказывается от делового обсуждения и консультаций по вопросу о временных мерах. Такой же характер носит ваше предложение о параллельной работе, и мы с ним не можем согласиться.

Теперь о проекте, содержащем пять мер: во-первых, он соответствует взаимопониманию глав правительств; во-вторых, мы хотим, чтобы советская сторона высказала свои позитивные конструктивные предложения, но она до сих пор таких предложений не внесла. Разве такой подход соответствует духу консультаций?

Мы неделю изучали ваш проект после того, как вы его внесли 31 января 1970 г. А когда мы внесли свой проект 7 февраля 1970 г., советская сторона тут же опрометчиво, легкомысленно отклонила его. Разве это серьезно?

Мы будем, как и раньше, со всем вниманием относиться к вашим предложениям. И к новым так же. Действовать поспешно — это не наш стиль работы. Прошу вас еще раз со всем вниманием изучить наш проект. А мы будем изучать ваш проект».

В. В. Кузнецов в связи с этим подчеркнул, что мы предложили параллельно вести работу, так как придаем важное значение поддержанию нормального порядка на границе. Советская сторона не против нормализации обстановки на границе. Мы и приняли соответствующие меры с этой целью. «Ваше заявление о том, что мы не заинтересованы в спокойствии на границе, не имеет под собой оснований. О взаимопонимании глав правительств. Вы приписываете исключительно китайской стороне право толкования такого взаимопонимания. А мы показываем, что некоторые вопросы, например вопрос о разводе войск, не были частью взаимопонимания; вы же включили их во временные меры. Китайская сторона берет на себя чересчур многое.

Вы говорите об опрометчивости. Но мы более трех месяцев обсуждаем ваше предложение. Сколько же можно еще? А ваш проект мы оценили, а затем дополнили. А вы наш проект сразу же, с ходу взяли под сомнение.

Сейчас в огромном массиве наших речей за это время надо найти зерно, иначе переговоры окажутся в еще более сложной ситуации».

Цяо Гуаньхуа: «На переговорах следует высказывать доводы, приводить факты. Я сохраняю за собой право высказаться по вашим выступлениям. Мы будем изучать ваши предложения».

В. В. Кузнецов сказал, что мы будем делать то же самое.

18 февраля 1970 г. при встрече глав делегаций Цяо Гуаньхуа говорил: «Относительно хозяйственной деятельности. Зима на исходе, но вопрос о хозяйственной деятельности не решен в соответствии с взаимопониманием глав правительств. В Жаохэ, Хэйхэ и Хутоу мы предложили согласовать хозяйственную деятельность на 215 участках. На 30 участков вы дали согласие. Потом выдвинули новые условия. Из числа островов более 30 принадлежат КНР, из остальных 180 островов ваша сторона не возражает против хозяйственной деятельности на 70 островах, но на советских условиях, а против хозяйственной деятельности на 90 островах советская сторона возражает.

5 января 1970 г. Кузнецов говорил, что в 1964–1965 гг. речь шла о 147 островах, а сейчас вы ведете речь только о 70 островах.

Относительно сроков. Вы требуете делать запросы каждый раз, по каждому выходу для хозяйственной деятельности. Другие условия, которые выдвигает советская сторона: о количестве людей, выходящих для хозяйственной деятельности, о соблюдении режима границы, о строительстве сооружений.

А ведь главы правительств об этом не договаривались».

В. В. Кузнецов заметил, что китайские граждане выходят на 70 островов. Цяо Гуаньхуа тут же сказал: «Ходим, должны ходить, и не на ваших условиях. Таким образом, вопрос о хозяйственной деятельности на островах не решен. А ведь дело касается кровных интересов народа. Нельзя оттягивать его решение.

Теперь относительно статус-кво. В статье третьей вашего проекта говорится о сохранении положения, существовавшего на 11 сентября 1969 г. А 12 и 13 февраля 1970 г. ваши пограничные представители заявили протест в связи с нахождением наших людей на островах Чжэньбаодао, Цилициньдао, Убалаодао (острова Даманский, Киркинский и Култук. — Ю.Г.) Что это давление?»

В. В. Кузнецов снова заявил, что наша позиция остается прежней. Нам необходимо договориться о параллельном рассмотрения вопросов.

20 февраля 1970 г. состоялась встреча глав делегаций.

В. В. Кузнецов предложил принять наше предложение о параллельной работе.

Цяо Гуаньхуа сказал: «Проект, внесенный вами 11 февраля, это отражение последней позиции советской стороны».

Но и 18 и 20 февраля 1970 г. Кузнецов уделял большое внимание проекту от 31 января о порядке работы. (В ходе переговоров китайские представители намеренно называли представителей советской стороны только по фамилии; тем самым они стремились подчеркнуть свою неприязнь, даже грубость в отношении наших представителей и руководителей, и одновременно продемонстрировать лояльность по отношению к позиции своего высшего руководителя Мао Цзэдуна, патологически ненавидевшего русских, советских людей, страх оказаться в «нелояльных» подавлял в данном случае чувство вежливости у китайских дипломатов. В китайском языке, если хотят быть вежливыми, к фамилии непременно прибавляют либо должность, либо, по крайней мере, имя, либо слова типа «товарищ» или «господин»; члены советской делегации в такие игры не играли; у них не существовало необходимости доказывать руководителям, которые сидели в Москве и могли читать документы переговоров, что они подчеркнуто враждебно относятся к китайским коллегам, скорее, наоборот, этика отношений в номенклатуре КПСС-СССР, да и позиция руководства КПСС-СССР в отношении КНР диктовали подчеркнутую вежливость и корректность в общении с китайскими коллегами. Интеллигентность людей из России, СССР также не позволяла опускаться до такой мелочности. — Ю.Г.) Однако предложения в проекте от 31 января 1970 г. и содержание проекта от 11 февраля 1970 г. находятся на разных путях, идут в разных направлениях. 31 января 1970 г. был внесен проект, который предлагает работать параллельно. 11 февраля 1970 г. был внесен проект, который предусматривает заключение двустороннего соглашения по сохранению статус-кво и избежанию вооруженных конфликтов. Эти два предложения не совсем совпадают.

В. В. Кузнецов отметил, что это составные части одного предложения. «Мы твердо предлагаем работать параллельно. С той целью, чтобы облегчить работу по статус-кво и учитывая позицию китайской стороны, в подкрепление не снимаемого предложения от 31 января 1970 г., мы и внесли предложение от 11 февраля 1970 г. А предложение от 31 января 1970 г. остается в силе. Мы хотели бы сегодня получить положительный ответ на наше предложение о параллельной работе.

И сколько же можно изучать; надо же знать меру».

Цяо Гуаньхуа: «Я бы мог отреагировать на это. Мы внесли наше предложение 21 октября 1969 г., а вы — 11 февраля 1970 г. Между этими двумя датами более ста дней. Вы не отреагировали на наше предложение о временных мерах. Так между друзьями не водится».

В перерыве этого заседания китайская делегация пожелала продемонстрировать свое гостеприимство: пригласила советских представителей на совместную трапезу в связи с праздником фонарей. С одной стороны, это был жест вежливости, позитивный шаг. С другой стороны, китайская делегация не пожелала придать этому приему приличествующий случаю официальный характер: не направляла официальных приглашений, не оговаривала все это заранее и т. д. Можно предположить, что это был и своеобразный прием пекинской дипломатии: советскую делегацию обильной едой и выпивкой пытались расслабить, заставить ее потерять бдительность в ходе очень напряженных и острых переговоров, где каждая деталь, каждое неточное слово могли быть использованы партнером безжалостно.

После перерыва заседание было продолжено. Цяо Гуаньхуа сказал: «Нам все же кажется, что сегодняшнее выступление чем-то отличается от проекта, внесенного 11 февраля. Тем не менее мы будем продолжать изучать его серьезно, не упуская ничего, что является положительным, позитивным элементом.