Лев Троцкий - Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет? Страница 57

Крупные поражения европейского пролетариата и первые, еще очень скромные экономические успехи Советского Союза внушили Сталину осенью 1924 г. мысль, что историческим призванием советской бюрократии является построение социализма в отдельной стране. Вокруг этого вопроса развернулась дискуссия, которая многим поверхностным умам казалась академической или схоластической, но которая, на самом деле, отражала начавшееся перерождение Третьего Интернационала и подготовляла Четвертый.

Уже знакомый нам бывший коммунист, ныне белый эмигрант Петров рассказывает, по собственным воспоминаниям, как жестоко упиралось молодое поколение администраторов против учения о зависимости СССР от международной революции. «Как же это так, что мы сами не справимся с устройством в нашей стране счастливой жизни?» Если по Марксу выходит иначе, значит «мы никакие не марксисты, большевики мы российские, вот что». К этим воспоминаниям о спорах середины 20-х годов Петров прибавляет: «сегодня не могу не подумать: теория о построении социализма в отдельной стране – не просто сталинская выдумка». Совершенно правильно! Она безошибочно выражала настроения бюрократии: говоря о победе социализма, она понимала под этим свою собственную победу.

В обоснование разрыва с марксистской традицией интернационализма Сталин имел неосторожность сослаться на то, что Марксу и Энгельсу неизвестен был закон… неравномерного развития капитализма, впервые будто бы открытый Лениным. В каталоге идейных курьезов это утверждение должно, по праву, занять одно из первых мест. Неравномерность развития проходит через всю историю человечества, особенно же через историю капитализма. Молодой русский историк и экономист Солнцев, человек исключительных дарований и нравственных качеств, замученный на смерть в тюрьмах советской бюрократии за принадлежность к левой оппозиции, дал в 1926 г. превосходную теоретическую справку о законе неравномерного развития у Маркса: разумеется, она не могла быть напечатана в Советском Союзе. Под запрет попала также, но по соображениям противоположного порядка, работа давно уже умершего и забытого немецкого социал-демократа Фольмара, который еще в 1878 г. развивал перспективу «изолированного социалистического государства» – не для России, а для Германии – со ссылкой на неизвестный будто бы до Ленина «закон» неравномерного развития.

«Социализм безусловно предполагает экономически развитые отношения, – писал Георг Фольмар, – и если бы дело ограничилось только ими, он должен был бы быть наиболее могущественным там, где хозяйственное развитие наивыше. Но дело ни в каком случае не обстоит так. Англия несомненно экономически наиболее развитая страна; тем не менее социализм, как мы видим, играет в ней весьма второстепенную роль, тогда как в экономически менее развитой Германии он представляет сейчас уже такую силу, что все старое общество не чувствует себя более прочным»… Ссылаясь на множественность исторических факторов, определяющих ход событий, Фольмар продолжает: «ясно, что при взаимодействии столь многочисленных сил развитие какого бы то ни было общечеловеческого движения не могло и не может быть одинаковым, в отношении времени и формы, хотя бы в двух странах, не говоря уже обо всех… Тому же закону подлежит и социализм… Предположение единовременной победы социализма во всех культурных странах является начисто исключенным, равно как, и по тем же причинам, и предположение, что примеру социалистически организованного государства неизбежно тотчас же последуют остальные цивилизованные государства… Таким образом – заключает Фольмар – мы приходим к изолированному социалистическому государству, относительно которого я, как надеюсь, доказал, что оно является хотя и не единственной возможностью, но наибольшей вероятностью». В этой работе, написанной, когда Ленину было 8 лет, закону неравномерного развития дается гораздо более правильное истолкование, чем то, какое мы находим у советских эпигонов, начиная с осени 1924 года. Надо впрочем отметить, что в этой части своего исследования Фольмар, весьма второстепенный теоретик, только пересказывает мысли того самого Энгельса, которому будто бы оставался «неизвестен» закон неравномерности развития капитализма.

«Изолированное социалистическое государство» из исторической гипотезы стало фактом, правда, не в Германии, а в России. Но факт изолированности и есть как раз выражение относительной силы мирового капитализма, относительной слабости социализма. От изолированного «социалистического» государства до социалистического общества, навсегда покончившего с государством, остается большой исторический путь, который как раз и совпадает с путем международной революции.

Беатриса и Сидней Веббы уверяют нас, с своей стороны, что Маркс и Энгельс только потому не верили в возможность построения изолированного социалистического общества, что им не снилось (neither Marx nor Engels had ever dreamt) такое могучее орудие, как монополия внешней торговли. Нельзя без неловкости за престарелых авторов читать эти строки. Огосударствление торговых банков и компаний, железных дорог и торгового флота является такой же необходимой мерой социалистической революции, как и национализация средств производства, в том числе и экспортных отраслей промышленности. Монополия внешней торговли есть не что иное, как сосредоточение в руках государства материальных средств экспорта и импорта. Сказать, что Марксу и Энгельсу «не снилась» монополия внешней торговли, значит сказать, что им не снилась социалистическая революция. В довершение беды в работе того же Фольмара монополия внешней торговли выдвигается, и вполне справедливо, как одно из важнейших орудий «изолированного социалистического государства». Маркс и Энгельс должны были бы, следовательно, узнать об этом секрете от Фольмара, если б сам он не узнал о нем раньше от них.

«Теория» социализма в отдельной стране, самим Сталиным нигде, кстати сказать, не изложенная и не обоснованная, сводилась к той достаточно бесплодной внеисторической мысли, что, благодаря естественным богатствам страны, социалистическое общество может быть построено в географических границах СССР. С таким же успехом можно утверждать, что социализм мог бы победить и в том случае, если б население земного шара было в 12 раз меньше нынешнего. На самом деле, однако, новая теория стремилась ввести в общественное сознание более конкретную систему взглядов, именно: революция завершена окончательно; социальные противоречия будут непрерывно смягчаться; кулак будет незаметно врастать в социализм; развитие в целом, независимо от событий внешнего мира, сохранит мирный и планомерный характер. Бухарин, пытавшийся обосновать новую теорию, провозглашал незыблемо доказанным, «что из-за классовых различий внутри нашей страны, из-за нашей технической отсталости мы не погибнем, что мы можем строить социализм даже на этой нищенской технической базе, что этот рост социалиизложенная и не обоснованная, сводилась к той достаточно бесплодной внеисторической мысли, что, благодаря естественным богатствам страны, социалистическое общество может быть построено в географических границах СССР. С таким же успехом можно утверждать, что социализм мог бы победить и в том случае, если б население земного шара было в 12 раз меньше нынешнего. На самом деле, однако, новая теория стремилась ввести в общественное сознание более конкре В апреле 1926 г. левой оппозицией внесена была на пленум ЦК следующая поправка против теории черепашьего шага: „Было бы в корне неправильно думать, будто к социализму можно идти произвольным темпом, находясь в капиталистическом окружении. Дальнейшее продвижение к социализму будет обеспечено лишь при том условии, если расстояние, отделяющее нашу промышленность от передовой капиталистической… будет явно и осязательно уменьшаться, а не возрастать“. Сталин с полным основатеории черепашьего шага: „Было бы в корне неправильно думать, будто к социализму можно идти произвольным темпом, находясь в капиталистическом окружении. Дальнейшее продвижение к социализму будет обеспечено лишь при том условии, если расстояние, отделяющее нашу промышленность от передовой капиталистической… будет явно и осязательно уменьшаться, а не возрастать“. Сталин с полным основанием объявил эту поправку „замаскированной“ атакой на теорию социализма в Но иллюзия социализма, который черепашьим темпом строится на нищенской базе, в окружении могущественных врагов, недолго продержалась под ударами критики. В ноябре того же года XV партийная конференция, без малейшей подготовки в печати, признала необходимым „в относительно (?) минимальный исторический срок нагнать, а затем и превзойти уровень индустриального развития передовых капиталистических стран“. Левая оппозиция во всяком случае оказалась „превзойдена“. Но выдвигая лозунг: догнать и перегнать весь мир „в минимальный срок“, вчерашние теоретики черепашьего шага попадали в плен к тому самому „международному фактору“, к которому советская бюрократия относится с суеверным страхом. Так, на протяжении восьми месяцев ликвидирована была чистая версия сталинской теории.