Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г. Страница 58

5. О критиках. Надо Вам сказать, что мы чрезвычайно далеки от мысли ставить рядом с Вами гражданина Котляра (которого недавно выгнали из одного дома за антисемитизм). Морально уничтожать надлежит не тех, кто ругает за дело, которым сам болеет, а халтурщиков, тех, кто не понимает, о чем пишет, и которым всё равно о чем писать (вроде Лукьянина). Вы пока не относитесь к этой категории. Вы та самая щука, которая необходима в нашем пруду, чтобы не дремал карась-фантаст. Но есть у Вас один чертовски опасный недостаток: НЕТЕРПИМОСТЬ. И фанатизм в суждениях, проистекающий из этой нетерпимости. Валяйте, громите, рубите, грызите Полещуков, Варшавских, Стругацких, Днепровых, Войскунских и Лукодьяновых, но ради бога, будьте осмотрительны, не опустошите пруд. Взять, например, Ваш великолепный пересчет литературы на дрова и электроэнергию. Вам не кажется, что он таит в себе некие опасные возможности? Да, это очень эффектно и наглядно. И это особенно эффектно и наглядно в глазах людей, предпочитающих дрова книгам. Эти люди с удовольствием подхватят Ваш прием и будут ратовать за сохранение стройных березок и дремучих елок, чтобы никогда не появились в печати не только Емцев с Парновым или Полещук, но и Солженицын, и Эренбург, и Хемингуэй. Смотрите, понабегут союзнички и заплюют Вас своими грязными поцелуями.

6. И в заключение — о «Суете». Нам очень жаль, что эта повестушка вызвала у Вас такую горькую реакцию. Подавляющему большинству наших знакомых (у нас отличные знакомые, между прочим, люди привередливые и снобы) она очень понравилась. Знакомые искренне забавлялись, читая, и требовали продолжения. Мы были вполне удовлетворены таким резонансом и уже написали продолжение, правда, по мнению тех же знакомых, менее удачное. Видимо, Вы подошли к «Суете» слишком уж серьезно. Не надо. Не надо ни подходить серьезно, ни, подобно составителю сборника, искать в ней титанических идей вроде «удивительное рядом». А надо просто читать и смеяться, когда и если смешно.

Какой толстый журнал мог бы напечатать «Суету»? Да любой. Любой толстый или тонкий журнал, который согласен в принципе печатать сказки. Например, «Москва», публиковавшая недавно сказки Каверина. Могла ли «Суета» появиться в фантастическом журнале? Отчего же нет? Как «Звездные дневники» или «Сказки роботов».

Вот пока всё. В ноябре мы снова работаем в Ленинграде, так что пишите по ленинградскому адресу. Ждем.

С уважением, Ваши [подпись]

Переписка АБС с Альтовым продолжалась, но уже по иным, менее фундаментальным вопросам — то обсуждали проект памятника Беляеву, то АН как составитель очередного сборника «Фантастика» просил Альтова присылать новые рассказы, то Альтов делился с АНом новым вариантом своего «Регистра».

Дорогой Арк!

Сначала твое письмо.

1. Черт с ними, пусть идет ПНвС в Детгиз. Но — никаких там уступок. Берут так пусть берут.

2. По поводу ПкБ я тоже запрыгал от радости. Это было бы здорово. Теперь надо только достойно справиться с ХВВ, а в 66-м дадим сборник из «Глупой Пандоры» и «Записок Здравомыслящего».

3. Тушкан и Казанцев заболели вовремя. Иногда мне даже жаль, что они не успели провести свою провокацию до интервью космонавтов.

4. Ленка пусть не трясется. Пусть главред трясется, это его дело и его обязанность.

5. На «Моск. комс-ца» подать жалобу надо, но на этом и кончить. Не увлекаться. Не надо нам скандалов и лишних сплетен.

6. Обязательно запасись для меня сборником фантастики «Знания».

7. С Брускиным поговорю. Адка была в Польше у Лема. Лем очень хвалил Брускина, ласкал его словесно и раздумывал, как бы пригласить его к себе.

8. Толю Днепрова все-таки жалко. Надеюсь, слухи о его увольнении преувеличены.

9. С львовским художником просто не знаю, что делать. Мне ведь тоже очень хочется посмотреть его эскизы. Может быть, написать ему что-нибудь вроде: «Если Вы окажетесь в Ленинграде во второй половине ноября, мы будем очень рады навестить Вас». А домашнего адреса не давать, дать пулковский телефон. А? Оформлять же, конечно, надо и ПкБ, и ТББ вместе.

Теперь что у меня.

1. Только что проводил Травинского. Он приезжал выписываться из Л-да. Выписался. Рассказывал много интересного. Оказывается, Ариадна его довольно активно использует как рецензента. Я попросил его, чтобы они с Лилей оказывали мягкое давление на Ариадну — поменьше пыла, поменьше фанатизма, побольше осторожности. Правда, я забыл изложить свою точку зрения на «Возвращение со звезд». Но ты эту точку зрения знаешь. Не надо. Пока.

2. Вчера участвовал в вечере писателей-фантастов в Выборгском доме культуры. Было скучно. Присылали записки. В основном нам и Мартынову. Мартынову больше. Массы читателей интересовались в основном: а) как мы пишем вдвоем; b) где сейчас А. Стругацкий; c) Что мы пишем и что где будет опубликовано; d) Есть ли жизнь на других мирах. Всего 10 записок. После вечера школьники собирали автографы; какой-то серьезный до унылости молодой человек средних лет рассказывал, как его разочаровала ТББ; две тетки из организаторов жали руку и благодарили за ТББ («самая умная книжка последнего времени»).

3. Приехал Роман Подольный. Я его ввел в Пулково, и он тут же раздал кучу заказов. Ноет, чтобы я дал ему почитать ПНвС и чтобы мы дали кусок оттуда в ЗС. Читать я ему ничего не дам — он мне не настолько понравился. Кусок в ЗС по твоему усмотрению. Я ничего против не имею.

4. До меня дошел слух, что Ленка не приедет. В чем дело? Почему не приехать на пару дней полежать на наших диванах? Поцелуй ее в щечку и скажи, чтобы не дурила и приезжала, пока Андрюшки нет. Ждем вас 7-го или когда там.

5. Итак, Адка побывала у Лема. Лем настроен к нам очень хорошо, но совершенно по-альтовски удивляется СВД. Ей-богу, такая разное …ца в оценках у нас, по-моему, впервые. Никогда не было такого раскола во мнениях среди наших лучших знакомых и уважаемых людей.

6. Денег за СВД всё нет и нет. А деньги у меня на исходе. Заказать стеллажи я уже не могу. О магнитофоне нет и речи. Подгони их там, черт возьми. Что они — ошалели?

Ну, пока всё. Жду от тебя еще одного письма, а потом и вас с Ленкой. Целую, жму [подпись]

В конце года «Искатель» публикует отрывок из второй части ПНВС с кратким предисловием авторов.

Наша первая книга, «Страна багровых туч», вышла в 1959 году. После нее — «Шесть спичек», «Путь на Амальтею», «Возвращение», «Стажеры». В сборниках «Фантастика, 1962 год» (издательство «Молодая гвардия») и «Новая сигнальная» (издательство «Знание») напечатаны повести «Попытка к бегству», «Далекая радуга» и «Трудно быть богом».

Сейчас мы работаем над тремя фантастическими повестями сразу: о фантастических ученых, о фантастических мещанах и о фантастических событиях на фантастически незадачливой планете. Может быть, это звучит несколько игриво, но мы надеемся, что повести получатся довольно серьезными независимо от того, веселые или печальные события в них описываются. Первая повесть называется «Понедельник начинается в субботу», вторая — «Хищные вещи века», а третья пока никак не называется.

И наши ближайшие планы — скорее закончить начатые повести. Планы дальние тоже есть, но пока говорить о них рано.

Вот несколько страничек начала одной из повестей.

Третью из этих начатых тогда повестей поклонникам АБС долгое время не удавалось отождествить с опубликованными впоследствии книгами Авторов. БН поясняет:

Я сам, помнится, наткнулся как-то (лет 15 назад) на это интервью и задумался: а что, собственно, за роман имеется там в виду. Спросил у АНа — он тоже вспомнить не смог. Общими усилиями мы тогда пришли к выводу, что это была «Улитка», в своем первоначальном варианте (см. «Беспокойство»). Впрочем, настоящей уверенности нет у меня и по сей день.

О некоторых реалиях из ПНВС БН позднее говорил так:

Как связано написание этого произведения с годом написания или с Вашей биографией?

Соня. Электроугли, Россия

Никак. Мы задумали эту повесть еще году в 59-м, несколько лет собирали материалы и, наконец, в 62-м начали писать. Биография нашего героя Саши Привалова немного похожа на биографию БНа, но сходство, скорее, только самое общее. Также, как НИИЧАВО отдаленно похож на Пулковскую обсерваторию, в которой БН несколько лет работал.

Когда-то давно в интервью Вы вспоминали манеру говорить Ивана Ефремова. Вопрос: не повлиял ли Ефремов на образ Федора Симеоновича Киврина в ПНВС: «П-проклятъе, опять ч-червивое сделал»?

Владимир Шеховцов. Харьков, Украина

Безусловно! Федор Симеонович писался именно и только с Ивана Антоновича. По-моему, получилось очень похоже.