Удо Ульфкотте - Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги Страница 6

Актриса Хильдегард Кнеф как-то сказала мне: «Трудно поверить, до какой степени могут изолгаться СМИ. Сегодня попросту не знаешь, можно ли им вообще хоть в чем-то верить». Мы познакомились с ней в августе 1997 года в Бремене на ток-шоу «Трое после девяти»46. А после передачи выпили еще по бокалу вина в одной бременской гостинице. Тогда Хильдегард Кнеф с возмущением рассказывала о том, каких только авантюрных историй о ее жизни не было высосано из пальца журналистами. Она сказала: «Из всего, что говорят журналисты, правдой является только одно: ложь – это часть нашего бизнеса». Несколькими месяцами ранее я услышал аналогичное высказывание примерно в 5600 километрах от Бремена, во время командировки в Эфиопию, от актера Карлхайнца Бёма, исполнявшего роль императора Франца-Иосифа в качестве партнера Роми Шнайдер в кинотрилогии о Сисси, которого я посетил на Эфиопском нагорье. Хильдегард Кнеф и Карлхайнц Бём – две живые легенды немецкого кино – больше не доверяли немецким СМИ. Это заставило меня призадуматься. Ведь прежде заповедь «не лги» считалась одной из важнейших моральных заповедей. Сегодня же журналисты ассоциируются у нас прежде всего с лжецами. У эстрадного певца Удо Линденберга также было не самое лучшее мнение о СМИ. Мы говорили с ним об этом, ожидая своего выступления во время одного из телешоу. А умерший в августе 2014 года журналист Петер Шолль-Латур, с которым я с конца 1980-х годов постоянно встречался в регионах, охваченных кризисом, как-то сказал мне: «Первое, что умирает на войне, это правда». Тогда высказывания Хильдегард Кнеф, Карлхайнца Бёма, Удо Линденберга и Петера Шолль-Латура еще казались мне чем-то вроде «теории заговора». Но так ли было на самом деле? Впоследствии мне все чаще приходилось слышать нечто подобное – к примеру, от моего старшего друга, во многом заменившего мне отца, профессора Вильгельма Ханкеля, автора федеральных казначейских билетов. Ему не нравилось, в первую очередь, то, что наши СМИ становятся все менее критичными, все чаще распространяют одностороннюю пропаганду и совершенно неотличимы друг от друга в плане «ассортимента» предлагаемой ими читателям информации.

Как вы, читатель, можете быть уверены в том, что мои дальнейшие выкладки не выдуманы мной? Во-первых, я называю конкретные имена, фамилии, фирмы, время и место действия. К тому же я привожу сотни ссылок с указанием источников более подробной информации. Если какая-либо, пусть даже самая мельчайшая, деталь, не соответствует действительности, меня всегда можно привлечь к суду. Во-вторых, я могу похвастаться тем лестным для всякого журналиста «посвящением в рыцари», которого удостаивается лишь тот, кто в прошлом, несомненно, писал только правду, – я имею в виду обыски, проведенные у меня в доме по подозрению в разглашении государственной тайны. Обыски не проводятся у того, кто лжет. Они проводятся у того, кто сообщает нечто, о чем населению знать не положено. И я, вероятно (к сожалению), тот немецкий автор, в чьем доме, в связи с его профессиональной деятельностью, обыски проводились чаще, чем у кого бы то ни было. Государство, так сказать, постоянно «возводило меня в благородное сословие» за правдивые статьи и репортажи.

Хотелось бы сделать еще одно важное предварительное замечание: в следующих главах часто идет речь о «журналистах». Однако я ни в коей мере не причисляю к ним многочисленных порядочных и серьезных, малооплачиваемых и много работающих свободных или имеющих постоянное место работы редакторов, которые активно защищают идеалы и ценности свободы прессы, хранят им верность, неуклонно, честно и добросовестно вскрывают существующие недостатки и стремятся писать только правду. Несмотря на всю свою самоотверженность, очень многие из них постепенно лишаются работы47. В этой книге речь пойдет, прежде всего, не о них, а о других журналистах, парящих этажом выше и оторвавшихся от нас, простых граждан, примкнувших к элите, которые иногда оказываются на поверку коррумпированными и дают себя «подмазать», подкупать в обмен на репортажи и статьи, угодные тем, кто их подкупает. Но как же осуществляется эта манипуляция?

Глава 1

Симуляция свободы прессы: пережитое в издательствах

Все названные в этой книге поименно лица отрицают свою пахнущую коррупцией подозрительную близость к организациям правящей элиты. Вдобавок они отрицают, что являются лоббистами. Они также отрицают свою коррумпированность вследствие их описанной близости к правящей элите. И они отрицают, что, будучи журналистами, близкими к вышеупомянутым группам, утратили журналистскую хватку. Они отрицают, что описанная мной их близость к элите отражается на их статьях и репортажах.

Правда – исключительно для журналистов?

Как наши ведущие СМИ могут превозносить Европейский союз и евро как «проект будущего», хотя по всей Европе миллионы людей критически относятся как к ЕС, так и к евро? Жан-Клод Юнкер, на протяжении многих лет возглавлявший правительство Люксембурга, нынешний глава Комиссии ЕС, рассказывает нам о том, как это происходит:

Мы что-нибудь решаем, формулируем наше решение, объявляем о нем и некоторое время ждем, что произойдет. Если не поднимается большого крика и не происходит бунтов, потому что большинство вообще не понимает, что нами было решено, мы продолжаем действовать – шаг за шагом, пока процесс не станет необратимым1.

Почему же наши ведущие СМИ восхваляют подобных политиков, вместо того чтобы клеймить их позором? Отвечаю: потому что они отождествляют себя с ними. Они тесно связаны с этими представителями элиты. Как это может быть, что наши ведущие СМИ повсюду в мире требуют посылать наших солдат во все новые зарубежные военные миссии, хотя большинство населения явно против этого? Отвечаю: дело в том, что наши «альфа-журналисты» – всего лишь «удлиненная рука» пресс-службы НАТО. В этой книге мы очень точно подтвердим и это утверждение. Как это может быть, что наши ведущие СМИ по-прежнему приветствуют массовую миграцию к нам из самых разных стран как «обогащение» нашей страны, хотя основная масса нашего населения предпочла бы хоть завтра (а еще лучше – уже сегодня) закрыть наши границы перед некоторыми мигрантами? Отвечаю: этого хотят промышленная и финансовая бизнес-элита, потому что массированный приток извне дешевой рабочей силы служит их интересам.

Можно было бы бесконечно продолжать этот список острых вопросов. Однако важнейший вопрос, остающийся как бы на заднем плане, звучит так: кто в действительности правит Европой? Совершенно ясно, что не граждане ЕС. Ибо все перечисленное выше почти ничего общего не имеет с демократией. Это скорее некая иллюзия демократии, хорошо отрежиссированный обман чувств. Но если граждане ничего не решают, то кто тогда все решает за них? Может быть, некий картель по формированию общественного мнения, некая группа важнейших и пользующихся наибольшим влиянием «тяжеловесов» промышленного, финансового и политического мира, которые, оставаясь за кулисами, тянут за невидимые ниточки и, при посредстве ведущих СМИ, управляют нашим сознанием, нашим мышлением?

Сказанное весьма напоминает «теорию заговора». Но, как ни странно, даже в солидных газетах можно встретить высказывания, заставляющие нас задуматься. Замысел введения евро, как сообщает нам, к примеру, газета «Франкфуртер рундшау» (ФР), родился в недрах тайной элитной сети под названием «Бильдербергский клуб»2. Но это утверждение, правильность которого была, если верить ФР, подтверждена самим почетным председателем «Бильдербергского клуба», всего лишь один из многих примеров того, как элитные сети из-за кулис дирижируют нашей жизнью. В этой книге мы, в отдельной главе, увидим на примере евро, как эта сеть занимается пропагандой в интересах политической и финансовой элиты – вопреки воле населения. Но все это не стало бы возможным без господства над информационным потоком. А на этот поток оказывают влияние некие творцы общественного мнения.

Один мюнхенский бакалавр в своем весьма интересном и содержательном исследовании показал, какие прилагательные и наречия были употреблены в период с 2000 по 2012 год в 80 отобранных им для анализа статьях газеты «Франкфуртер альгемайне цайтунг» в отношении двух глав государств – Обамы (США) и Путина (Россия). То есть какие были употреблены в статьях в связи с Обамой и Путиным слова, близкие к оценочному описанию этих двух государственных деятелей. Употребленные ФАЦ в отношении Путина прилагательные и наречия несли в себе однозначно отрицательный заряд: «угрожающий», «суровый», «агрессивный», «конфронтационный», «антизападный», «стремящийся к проведению политики с позиции силы», «недостоверный», «прохладный», «точно рассчитанный», «расчетливый», «циничный», «резкий», «грубый», «неубедительные» (аргументы) и «не внушающие доверия» (аргументы). Совсем иным был тон газеты в отношении Обамы: «ангажированный», «приветствуемый с ликованием», «воодушевленный», «обходительный», «достойный похвалы», «преисполненный надежд» и «решительный»3. Короче говоря: нейтральными, независимыми, беспристрастными и объективными статьи и репортажи столь солидной в свое время ФАЦ сегодня, несомненно, больше не являются. Но с чем это связано? Может быть, подобный характер репортажей и статей каким-то образом связан с близостью публицистов из ФАЦ к определенным представителям элиты и властным структурам? Исследованием этого вопроса нам придется вплотную заняться в следующих главах, причем не только в связи с ФАЦ. И почему только ведущие СМИ не выносят ни малейшего намека на близость к представителям элиты?